— Говоришь, Асандир и Сетвир ничего не обнаружили.
Это был не вопрос, а констатация факта, и потому Аритон не ждал ответа.
Влажное прикосновение тумана усиливало тревоги Лизаэра. Он перестал соскребать лишайник с обломка карниза и с упреком сказал:
— Ты ведь тоже это чувствуешь.
Аритон резко покачал головой.
— Сейчас я ничего не чувствую. Надеюсь, ты меня поймешь. Если бы я открылся всем этим ощущениям, если бы в моей защите появилась хотя бы щелочка, я бы оказался совершенно беспомощным и, наверное, рыдал бы сейчас в голос.
Аритон вздохнул, ударил ладонями по коленям и запрокинул голову.
— Ты, случайно, не захватил носового платка?
— Его всегда носил за мной мой слуга, — извиняющимся тоном ответил Лизаэр, оценивший мрачную шутку брата. — Может, в качестве замены подойдет мое плечо?
Лизаэр не паясничал; его предложение было дружеским и искренним. И в то же время болезненным, как пощечина, ибо Аритону сейчас не требовалось ничье утешение. Однако он сдержался и не ответил с привычной резкостью. Опасность, которая могла исходить от Деш-Тира, была слишком серьезной, чтобы отбрасывать ее ради личных переживаний. Лизаэру, лишенному магического восприятия, многого не понять, и прежде всего — почему Аритону ни в коем случае нельзя открывать в этом месте свое зрение мага. Но Деш-Тиру нет дела до того, каким образом кто-то умеет воспринимать происходящее.
Видя, что Аритон продолжает неподвижно сидеть и только ветер играет полами его плаща, Лизаэр сказал:
— Пойми, я не прошу тебя что-то делать, основываясь лишь на моих словах.
— Как раз наоборот, — резко прервал его Аритон. — Зная твою натуру, только глупец отмахнется от этих слов. Твои опасения надо проверять немедленно.
Почему-то это не обрадовало, а рассердило Лизаэра. Он резко выпрямился.
— Что? Прямо здесь и сейчас?
Их окружали холод и тьма, не говоря уже о том, что и в светлое время развалины неприятно будоражили Лизаэра.
Влажный холодный туман опускался, заполняя все щели и трещины. Ни один из них не видел дальше собственного носа. В воздухе пахло сыростью и гнилью.
Илессид попробовал шуткой отогнать нараставшее беспокойство.
— Я всегда знал, что ты чокнутый. Чего же удивляться, если тебе вдруг будет угодно заморозить собственные яйца до состояния мраморных шариков, охотясь за призраками.
Аритон сжал запястье брата.
— Закрой рот.
Потом он нагнулся и спешно подхватил лиранту. Все его действия насторожили Лизаэра.
Ветер, который дул здесь в любое время суток, вдруг стих. Неизвестно почему, но обломок карниза сделался весьма опасным местом. Лизаэр привычно потянулся за оружием и только сейчас вспомнил, что по собственной глупости оставил меч в башне. Он хотел было спросить, в чем дело, однако не решился, увидев, как замер его брат. Аритон явно во что-то вслушивался.
Мрак, сгустившийся вокруг них, стал иным. Ухо не улавливало никаких звуков, что уже было подозрительным. Смолкли совы. Мышь в траве либо замерзла, либо в страхе куда-нибудь убежала. Воздух лишился запахов; он уже не пах ни снегом, ни надвигающейся бурей. Он стал пресным.
Аритон по-прежнему не выпускал руку брата. Кажется, он хотел что-то сказать, но в эту минуту напряжение, овладевшее им, прорвалось. Аритон молча поднялся и потащил Лизаэра за собой. Что-то неведомое, доступное лишь восприятию Повелителя Теней двинулось вслед за братьями. Аритон бросился бежать. Лизаэр едва поспевал за ним. Они опрометью пересекли захламленный внутренний двор и выскочили в переулок. Развалины отзывались гулким эхом. Тени, обступавшие братьев, были непроницаемыми, как чернила. В одном месте путь им преградил поваленный дуб. Аритон, словно преследуемый зверь, бросился напролом, не обращая внимания на голые ветви и лишь прикрывая плечом лиранту. Лизаэра начали одолевать сомнения, а не является ли это спешное бегство обыкновенной проказой, которую Аритон решил устроить. Он попросил бежать не так быстро, иначе они рискуют изодрать в клочья всю одежду. К удивлению Лизаэра, сбивающееся дыхание поглотило его слова. Брат продолжал безостановочно тащить его дальше.
Вскоре Лизаэр утратил всякое желание спорить.
Хотя ветер стих, ветви упавшего дуба отчаянно трещали: кто-то или что-то неотступно двигалось следом за братьями.
— Если я допустил ошибку, то потом добавил к ней вторую, — сказал Аритон, дергая Лизаэра за рукав. — Такие разговоры надо вести не здесь, а под защитой башен.
— Какую ошибку? — Лизаэру требовалась ясность. — Ты хочешь сказать, наш разговор кто-то слышал? То есть ты считаешь Деш-Тира чем-то вроде живого существа?
— Я в этом убежден, — ответил Аритон, оттаскивая брата от ямы, где когда-то находился погреб. — Туман, который мы должны победить, является разумным и опасным.
— И Асандир этого не знал? — удивленно спросил Лизаэр.
Они выбрались на широкий проезд, скользкий ото мха, облепившего камни, и густо поросший травой и колючими кустарниками. Под ногами что-то хрустело; вероятно, черепки от глиняной посуды. Братья двинулись вверх по склону, туда, где высилась башня Келин. Лизаэр уже и не ждал ответа, когда Аритон вдруг выдохнул:
— Вероятно, не знал.
В иное время он бы дал более подробные объяснения, но сейчас Аритон ощутил внезапный удар, направленный против его внутренней защиты.
— Лизаэр! Нужен свет! Примени свой дар! Немедленно! — предостерегающе крикнул он.
Отступать было некуда.
Невидимые сущности, ранее привлекшие внимание Лизаэра, взяли их в кольцо. Аритон остановился как вкопанный, подтянув к себе брата. Полуобернувшись, он начал возводить магическую защиту из теней, добавляя к ней то, чему научился в Раувене.
Лизаэр пробудил свой дар. Тьму прорезал ослепительный белый свет. Рукотворные тени заставляли клочья тумана бешено кружиться. Попав в поле света, они с шипением испарялись.
— Что происходит? — крикнул сквозь шипение тумана Лизаэр. — Это нападение?
— Боюсь, что так.
Оберегая драгоценную лиранту, Аритон свернул в сторону и поволок Лизаэра через ворота в какой-то заросший двор.
— Ты хоть знаешь, кто на нас напал?
Луч белого света погас. Тусклое голубое кольцо магической защиты, возведенной Аритоном, не позволяло что-либо разглядеть. Туман и каменные обломки — это все, что увидел Лизаэр. Тогда он вторично применил свой дар. Свет выхватил полуобвалившуюся кирпичную трубу кузницы и закалочный лоток, почерневший ото мха. Пробираясь в глубь двора, Лизаэр ударился бедром. Он оступился, но вовремя сохранил равновесие, иначе мог бы свалиться прямо на опрокинутый точильный круг, торчавший среди нагромождения какого-то ржавого хлама.
