Честно говоря такое поведение королевы красоты меня слегка вывело из себя и даже не знаю из‑за чего.
Ей, что совершенно нет дела, до меня и моего дара? Тогда зачем она согласилась выступить в роли одного из членов аттестационной комиссии? Или, быть может, я чего‑то не знаю и это даёт какие‑нибудь преференции? Хотя даже представить не могу, какие преференции могут понадобиться Багратионам.
Мужская часть комиссии согласилась с девушкой, хотя по Ламсдорфу было заметно, что он не отказался бы сперва перекусить. Просто, когда отец сказал про еду, он вздохнул с таким сожалением. Сразу стало понятно, что парень голоден.
Конечно, на столе отца стояли лёгкие закуски, вместе с пятью пустыми чашками, определённо из‑под кофе. Но подобным взрослому, крепкому парню явно не наесться. Да и наверняка он стеснялся доедать остатки при остальных.
Воспитание, мать его!
Ну ладно, мне‑то чего переживать? Сам я сыт и после новостей от Даяны очень доволен.
Первым испытанием будет бой с отцом. Можно сказать, что обычная наша тренировка. Разве, что сегодня у нас будет гораздо больше силы, чем обычно. Я должен буду показывать техники той ступени, на которую буду претендовать. А для большинства подобных техник собственных сил не хватит от слова совсем.
За заполнение всех документов отвечал граф Толстой. Но это и не удивительно, именно он был председателем аттестационной комиссии. Поэтому первым вопросом, когда мы оказались на полигоне, было – на какую ступень я претендую.
– Пятая. – ответил я, чем вызвал неподдельный интерес со стороны абсолютно всех присутствующих.
– Ты точно уверен? – спросил отец.
Ведь буквально на днях я говорил ему, что сделал преждевременные выводы насчёт собственных сил и поднялся всего на одну ступень, до четвёртой. А сейчас заявляю, что собираюсь претендовать на пятую.
– Сергей, вы уверены? Ведь буквально в начале года вы прошли аттестацию на третью ступень. Неужели вам потребовалось так мало времени, чтобы сделать сразу два шага наверх? – спросила Елизавета.
В её голосе было столько скепсиса, что я даже начал немного злиться. Вот как? Как ей это удаётся? Мы знакомы от силы минут двадцать и она уже вызывает у меня такую бурю эмоций. Причём негативных.
Сперва показывает, что ей неинтересно всё происходящее, теперь это недоверие…
Или она считает, что красота позволяет ей вести себя подобным образом? Вот же стерва! Хотя, признаться честно, потрясающая стерва.
Так, стоп! Что‑то меня не туда понесло. А может, она дурит всех окружающих? И обладает не аспектом природы, а каким‑нибудь, который заставляет всех окружающих мужчин видеть перед собой объект вожделения, а женщин самого страшного врага?
Очень интересная теория, но доказать её или опровергнуть у меня нет никакой возможности.
– Я абсолютно уверен. – ответил я сразу и отцу, и Елизавете.
Парни не стали ничего говорить, но по их лицам было видно, что они очень заинтересованы.
Ещё бы. Редко можно встретить одарённого, за столь короткий срок, поднявшегося сразу на две ступени.
Это для них он короткий. А я даже не представляю, сколько провёл времени в формации «Второго шанса». Если спроецировать все проведённые мной там бои, на реальность, то вполне может получиться несколько лет непрерывных сражений.
Лишь один Аристарх Борисович отнёсся к моим словам совершенно спокойно. Он уже давно был немолод и наверняка повидал на своём веку немало уникумов, которые с лёгкостью переплюнут меня.
Он лишь что‑то отметил у себя в документах и просто кивнул.
– Можете приступать к поединку. Барьер я сейчас поставлю. Так, что не сдерживайтесь. – сказал граф.
От него в нашу сторону побежала тонкая светящаяся дорожка, которая через несколько метров разделилась на две части и вывела круг радиусом метров в двадцать.
– Вам хватит этого пространства для боя? – спросил граф, когда нарисованная им арена накрылась прозрачным куполом защитного поля.
Это поле было очень похоже на создаваемое Рухией. Вот только если девушке помогали его поддерживать сразу несколько человек, делясь своей силой, то Толстой делал это в одиночку и делал он это без особого напряжения.
Род защитников, которые за всю свою историю никогда не принимали ничьей стороны. Не лезли в политику и не пытались тянуть одеяло на себя. Идя по своему собственному пути. А если и вмешивались в ход истории, то лишь для того, чтобы сократить возможное кровопролитие к минимуму. За что заслужили уважение абсолютно всех жителей империи. Как аристократов, так и обычных людей.
Толстых очень любили приглашать выступить в качестве гаранта, во время заключения каких‑нибудь серьёзных сделок. И они очень неплохо на этом зарабатывали. Одно их присутствие гарантировало выполнение всех обязательств с обеих сторон. И как я слышал, никто ни разу даже не попытался нарушить условия договора. Хотя очень интересно почему?
– Вполне. – ответил отец и отошёл от меня на несколько шагов. – Готовься сын. Раз ты собираешься претендовать сразу на пятую ступень, то и я не буду сильно сдерживаться. Покажи мне, чего ты смог добиться.
Последние слова отец произносил, уже облачившись в броню. Краем глаза я заметил, как при этом вздрогнул Ламсдорф. Всем очень трудно устоять, когда впервые попадает под этот эффект.
А вот, остальные члены комиссии меня удивили.
Аристарх Борисович ладно, он по‑любому уже неоднократно видел и общался с представителями Воронцовых, накинувших на себя боевой доспех. Но Салтыков и тем более Багратион. Они‑то когда успели это сделать? Или один настолько отмороженный, что его ледяную корку невозможно пробить, а вторая сама может выкинуть что‑то подобное?
Вот это будет номер. Но я бы не отказался посмотреть.
– Одну минуту. – остановила нас Елизавета.
Её руки засветились и из земли стремительно начали расти побеги, какого‑то вьющегося растения. Они росли просто с невероятной скоростью, начав перекручиваться между собой, сплетаясь очень тесно. Прошло секунд десять и довольная собой Елизавета села в сотворённое ей кресло.
Точно такие же выросли и рядом с остальными членами аттестационной комиссии.
Ламсдорф и Толстой тут же сели, поблагодарив девушку, а Салтыков отчего‑то отказался, с подозрением косясь на сотворённую мебель.
И чем ей не угодили наши стулья, которые находились в десятке метров от них? Лень было идти? Или просто нужно было повыёживаться перед остальными?
Блин! Снова меня понесло куда‑то не туда. Вот же чёртова женщина! И как у неё получается так сильно влиять на меня? Впервые сталкиваюсь с подобным.
Чтобы отвлечься от Елизаветы, я тоже накинул на себя броню.
– Я готов. – сказал я и только после того, как Елизавета подорвалась с места, с дикими визгами. Понял. Что перестарался и накинул на себя боевое облачение Демона.
Вот же!
Привык уже работать с урезанными силами и даже не подумал, что сейчас всё вернулось обратно, вбухал в броню максимум.
– Прощу прощения. – извинился я, вернув обычный доспех. – Постараюсь не повторять подобного.
Моментально освободилось много силы, которая пошла на создание предварительных заготовок. Сразу после начала поединка отца будет ждать несколько неприятных сюрпризов.
После моих извинений и очередного преображения, Багратион с опаской вернулась на своё место, сверля меня полным ненависти взглядом. Получается, что я выставил её трусихой в глазах остальных. Хотя Ламсдорф и Салтыков не слишком от неё отстали.
Если ледышка побледнел ещё сильнее. Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее? То Ламсдорф также вскочил со своего кресла, вот только не помчался убегать, а решил принять бой. Активировав сразу несколько техник.
Как я и думал, он оказался физиком. И стремительно начавшая краснеть кожа это подтвердила. Минимум гранд. На родине он, наверняка, также считается гением. Как и я буду считаться после сегодняшней аттестации.
Но моя промашка напугала не только этих четверых. После моего преображения отец, наконец понял, что я совершенно серьёзно говорил о пятой ступени и тоже начал готовиться.
