Оценив мои потуги в зарисовке «раненая птица пытается взлететь», мужчина не стал дожидаться логической развязке и легко подхватил меня на руки.
— Осторожно, — карие глаза откровенно смеялись, — мать моих детей, должна быть более внимательна.
— Ну знаешь ли… — возмущенно выдохнула и тут же была вынуждена вцепиться руками в шею мужчины, потому что Макс закончил спуск и вышел на улицу Запретного города.
Дорога была знакомой по прошлому разу.
Правда, количество разрушений в городе заметно возросло. Создавалось впечатление, что все что не успело отбежать или спрятаться с пути полубогине, разъяренная женщина просто разрушила. Несколько домов, стоявших с краю, окончательно развалились, а дорога вымощенная кирпичом была один в один как российский асфальт по весне.
Мда… С такой женщиной ни один адекватный мужчина ссориться не станет. Себе дороже!
Всего за пару минут мы оказались около памятной полянке, где посреди голубой травы одиноко сидела черноволосая женщина.
Меня тотчас же сгрузили на травку, после чего Макс опустился на одно колено:
— Богиня, — со страстью уверовавшей монашки, выпалил он.
И так мне не понравилась и это коленопреклонения, и эти интонации обожания в голосе, что я не подумавши ляпнула.
— Макс, она хотела убить твою сестру…
Мужчина перевел на меня взгляд, в котором явственно читалась — «Когда же ты прекратишь нести чепуху и делать глупости?».
Вот такого отношения от Макса никак не ожидала.
— Не смотри на меня так, — разозлилась я, отступая немного в бок. — При жизни эта женщина была очаровательной леди Байхо, страстной наложницей Бикхара и конкуренткой твоей сестры. Кстати, ты не расскажешь, за что Элейна так жестоко обошлась с соперницей на сердце кахара?
Признаюсь никаких фактов за то, что это именно сестра Макса убила полубогиню, у меня не было. Откровенно говоря, я просто уверенно блефовала, но результат оказался неожиданным.
— Это был несчастный случай, — уверенно заявил Макс, таким тоном, что все вопросы у меня отпали сами собой, как листа по осени.
А вот кое у кого они появились:
— Несчастный случай? — черноволосая женщина вскочила со своего места и гневно посмотрела на короля Гиза. — Нож в сердце — это по-твоему несчастный случай?
Макс встал и тоже не слишком по-доброму посмотрел на разъяренную фурию, бывшую некогда красивой наложницей кахара.
— Значит, действительно планировала уничтожить мою сестру?
Женщина промолчала, но по ее надменному взгляду итак все стало очевидным.
Макс рыкнул и сжал кулаки, смотря исключительно на замершую посреди голубой поляны полубогиню. Между этими двумя начала формироваться отчетливая неприязнь, в воздухе почувствовался запах озона, а вокруг начали мелькать искры.
Стою, молчу и боюсь даже пошевелиться. А вдруг заметят?
— Планировала ли я уничтожить твою сестру? — истерично закричала женщина, а дальше понеслось, словно в передаче «Пусть говорят»: — Я мечтала об этом каждую секунду с того момента как она пришла к кахарам!
Ты знаешь, как тяжело выжить красивой девушке? У нас нет физической силы, власти, поэтому, такие как ты, не считаются с нашим категоричным: «Нет!».
С моим «нет» не посчитался отец, подкладывая меня в постель короля Глудриса, ради банального продвижения по службе…
Я с ужасом слушала, все больше и больше проникаюсь сожалением к этой женщине, а вот Макс был явно в теме:
— Так вы — та самая таинственная леди, которая отказала Его Величеству и поставила синяк под его королевским глазом? — мне показалось или это нотки одобрения. — Леди, я аплодировал вашему героизму…
— Героизму? — насмешливо переспросила черноволосая красотка. — К несчастью мой отец назвал этот поступок «идиотизмом» и сослал меня в Магическую школу.
Ого! Да у них тут все по высшему разряду: и магия всамделешная, и школы, где этой магии учат, и даже Гарри Поттер наверняка свой есть!
— Неплохой ход, — задумчиво кивнул Макс, одобряя поступок жестокого отца, разменявшего дочь на положение. — Магиням запрещено выходить замуж. Таким простым образом, лорд Байхо решил умаслить самомнение короля.
Я только диву давалась. То, что наш великий манипулятор играет чужими судьбами, как опытный картежник козыри и шестерками — это я уже прочувствовала на собственной шкуре, но то, что Макс циник до мозга костей — стало откровением.
С интересом разглядываю гордый профиль короля — красивые скулы, мощный подбородок, изящная линия носа, карие глаза в пушистом облаке ресниц… Такого проще вообразить ангелом справедливости, а не бездушной машиной анализа.
— Леди Байхо, как вы оказались в племени кахаров, если отец решил спрятать вас в стенах Школы? — задал очередной вопрос Макс, пытаясь по скупой информации узнать все и сразу.
— Все просто, — с горечью ответила женщина, — отец забыл, что, такие как Его Величество, не умеют прощать, — Макс еще раз кивнул, видимо подтверждая свои догадки. — По дороге на карету напали всадники, перебив немногочисленную охрану, они связали меня и выставили на невольничьем рынке как… ничтожную рабыню.
Я вздрогнула, несмотря на теплое обеденное солнце, пробивающееся сквозь ветки деревьев и кустарника.
И только теперь мне стала ясна причина, почему так сильно мне не нравился этот мир, почему душа (ну или что там внутри ноет и цепляет за живое) не может смириться с нравами и моралью этого мира.
Просто мир, в котором существует рабство, никогда не станет лучше и чище. Люди привыкшие помыкать другими никогда не будут терзаться муками совести. Красивые женщины, становящиеся разменными монетами в играх за власть и превосходство, никогда не обретут счастья.
— Тебя продали в гарем Бикхару? — тихо спросила я.
Женщина засмеялась так, будто ей самый клевый прикол из жизни рассказали. Дизон тоже улыбнулся, и даже у сосредоточенно-серьезной «бездушной машины анализа» в глазах появилась смешинка.
— Мари, ты слишком плохо знаешь племя, с которыми связана, — отсмеявшись, снисходительно начала Волитерра. — Кахары ничего не покупают — они идут и берут то, что им нужно.
В тот проклятый день, когда меня униженную и преданную выставили на площадке вместе с простыми крестьянками, на рынок напали кахары. Они вырезали всех торговцев и освободили закованных в цепи. Я никогда не видела так много смертей, как в тот день, — призналась женщина, отгоняя от лица выбившуюся прядку волос. — Улицы, стены, деревья: все было в крови работорговцев, но, несмотря на весь ужас произошедшего, на кучи тел лежащих вдоль дороги, мы благодарили своих кровожадных и жестоких спасителей.
