— Если бы не ты, Эмери умер бы на площади.
— А Гилфред? — резко спросила принцесса.
— Гилфред сделал собственный выбор, как и ты. Я уверен, он понимал, что рискует. Ты ни в чем не виновата.
— И все равно я чувствую, что на мне лежит проклятие, словно я не могу быть счастлива в любви.
Адриан ждал продолжения исповеди. Они просидели в молчании несколько минут, но Ариста так ничего и не сказала. Адриан увидел, что она закрыла глаза, и сделал еще один глубокий вдох. Все оказалось еще труднее, чем он ожидал.
— Но главная причина, по которой я ей ничего не говорил, — продолжил он, и его голос прозвучал как-то странно, — если уж быть честным с собой, состоит в том, что мне страшно.
Она повернула голову и искоса посмотрела на него.
— Страшно? Тебе? Правда?
— Наверное, я боялся, что она посмеется надо мной. Или того хуже, разозлится и возненавидит меня. А ее ненависть я бы не перенес, просто не смог бы с этим жить. Понимаешь, я очень сильно ее люблю и предпочел бы утонуть или быть четвертованным, чем принять ее ненависть.
Он увидел, как поникли плечи Аристы. Она посмотрела ему в глаза и сурово поджала губы.
— Похоже, ей повезло. Как жаль, что ее нет с нами. Сейчас тебе было бы нечего терять. Возможно, у тебя хватило бы мужества рассказать ей о своей любви, ведь страдать пришлось бы совсем недолго.
Адриан улыбнулся и кивнул. Ариста поджала губы и выпрямилась.
— А я ее знаю?
Она напряглась, словно ожидала удара.
Адриан тяжело вздохнул.
— Значит, знаю? — спросила она. — Иначе ты бы уже назвал имя. Ну давай, расскажи мне, ведь сейчас уже нет смысла хранить тайну.
— Ты права, — сказал он. — Именно по этой причине я и задумался. — Адриан замолчал, посмотрел ей в глаза и решил, что они похожи на озеро, в которое он собрался броситься, не зная, насколько холодна в нем вода. Он приготовился к шоку. — Единственное, о чем я сожалел всю жизнь, еще не поздно изменить.
Ариста прищурилась, слегка склонила голову набок, как собака, услышавшая странный звук.
— Но как ты собираешься… — Она не договорила.
Ариста стиснула зубы и молча смотрела на него, превратившись в статую. Адриану даже показалось, что она перестала дышать.
Потом у нее задрожала нижняя губа, за ней шея, плечи и все тело. Из глаз потекли слезы. Она все еще молчала и не шевелилась, но ее плащ стал ярко-пурпурным, озарив их своим сиянием. И что это значит?
— Ариста? — испуганно прошептал он.
Ее лицо все еще походило на маску. Страх? Шок? Отвращение? Что это?
Он должен был немедленно понять, что означает ослепительное сияние плаща, ведь он только что прыгнул с утеса, и дна все еще не было видно.
— Ты огорчена? — спросил он. — Пожалуйста, прости меня. Я не хочу умирать, зная, что ты меня ненавидишь. Именно по этой причине я никогда ничего не говорил. Я боялся, что…
Ариста положила ему палец на губы, заставив замолчать.
— Чш-ш-ш, — прошептала она, продолжая плакать и не сводя глаз с его лица.
Потом взяла его руки в свои.
— Я не испытываю к тебе ненависти, — прошептала она. — Просто я…
Она замолчала и прикусила губу.
— Что? — в отчаянии спросил Адриан.
Широко раскрыв глаза, он пытался уловить хоть какую-то подсказку в ее лице. Он не сомневался, что она специально его мучает.
— Мои слова прозвучат глупо, — сказала Ариста и едва заметно покачала головой.
— Мне все равно, скажи вслух!
— Я… Никогда в жизни я не была так счастлива, как сейчас…
Она тихонько рассмеялась. Теперь пришел черед Адриана молча смотреть на Аристу. Он утонул в ее глазах, но понял, что снова обрел способность дышать.
— Если бы ты знал, что я… Как сильно я надеялась. — Она наклонила голову, и волосы закрыли ее лицо. — Никогда не думала, что для тебя я больше, чем работа. — Она подняла голову и всхлипнула. — И то, как вы с Ройсом говорили про аристократию…
Адриан понял, что его сердце снова бьется. Оно стучало в груди, рубашка пропиталась потом, несмотря на холод, царивший в склепе, руки дрожали.
— Мы здесь умрем, — сказала ему Ариста и неожиданно рассмеялась. — Но теперь мне все равно. Никогда не думала, что могу быть такой счастливой.
Адриан облегченно рассмеялся в ответ. Его охватила неимоверная радость, которая пьянила сильнее, чем вино. Он словно захмелел, у него кружилась голова, и он почувствовал необычайный прилив сил.
— Знаешь, что я чувствую? — прошептала она и смущенно засмеялась.
— Что? — спросил Адриан, вытирая ей слезы.
— Такое ощущение, словно я больше не замурована заживо в гробнице. Как будто вернулась домой.
— Впервые после долгого отсутствия, — добавил он.
— Да, — ответила Ариста, и слезы снова хлынули из ее глаз.
Он протянул к ней руки, и Ариста прижалась к его груди. Она показалась ему совсем маленькой. Он всегда считал ее сильной и представить не мог, что она окажется такой изящной и хрупкой. Сейчас он мог бы умереть. Адриан снова прислонился к камню, наслаждаясь тем, как в такт его дыханию поднимается и опускается голова Аристы у него на груди. И тут они услышали, что скала начала рушиться…
Когда Адриан и принцесса в ее сияющем плаще присоединились к остальным участникам миссии, все они сгрудились вокруг Аристы. Пурпурный свет сменился белым, озарив бледные призрачные лица. Снова послышался оглушительный грохот и скрежет.
— Что происходит? — спросил Адриан.
Шум доносился со стороны Склепа дней и эхом отражался от стен подземелья.
— Я не знаю. Может быть, гоблины пытаются пробиться к нам сквозь толщу скал? — предположил Мовин.
Потом он посмотрел на Аристу и прищурился:
— С тобой все в порядке?
— Со мной? — с улыбкой ответила Ариста. — Да, у меня все замечательно.
Мовин слегка удивился, но пожал плечами.
— Может быть, нам стоит построить баррикаду?
— Какой в этом смысл? — удивился Адриан. — Если они способны разобрать завалы, то несколько золотых стульев их не остановят.
— Так что же мы будем делать? — спросил Гонт.
Адриан огляделся по сторонам.
— А где Ройс?
В круге света, который испускал плащ Аристы, стояли Майрон, Магнус, Гонт, Мовин, Ариста и Адриан. Не хватало только Ройса. Адриан уловил какой-то звук и направился в его сторону. Остальные последовали за ним. Когда все добрались до Склепа дней, он немного сбавил шаг, и они вместе с Аристой вошел в соседнее помещение.
— Где он? — спросил Адриан, обращаясь ко всем сразу.
— О чем ты? — спросил Мовин.
— Чудовище покинуло свой угол.
