– Как Сенедра? – спросил Гарион, вскакивая на ноги.
– Великолепно, – заверила его бабушка. – Просто немного устала. Роды были на удивление легкими.
Гарион вздохнул с облегчением и, осторожно отогнув уголок одеяла, взглянул в личико дочки.
– Вылитая мамочка! – воскликнул он.
Во все века и во всем мире люди первым делом ищут в новорожденном сходство с кем-то из родителей, словно в этом есть нечто удивительное. Гарион тихонько взял на руки малютку, всматриваясь в крошечное красное личико. Дочка взглянула на отца, и твердый взгляд этот показался Гариону удивительно знакомым.
– Доброе утро, Бельдаран! – нежно сказал Гарион.
Это решение он принял уже давно, зная, что у них еще родятся дочки, которых вполне можно будет назвать в честь родственниц как по материнской, так и по отцовской линии. А потому вот эту он непременно хотел наречь в честь светловолосой сестры-близняшки Польгары – это казалось ему отчего-то невероятно важным. Пусть он видел только портрет Бельдаран, и то лишь однажды, но эта женщина сыграла в их жизни ключевую роль.
– Спасибо, Гарион, – коротко произнесла Поледра.
– Мне это представляется вполне уместным, – смутился Гарион.
Принца Гэрана новорожденная сестрица не слишком впечатлила – впрочем, таковы все мальчишки на свете.
– Отчего она такая крохотная? – Это было первое, что он спросил, когда отец разбудил его, чтобы познакомить с малышкой.
– Все младенчики такие. Она быстро подрастет.
– Это хорошо. – Гэран серьезно поглядел на сестру и, чувствуя себя обязанным сказать хоть что-то одобрительное, добавил: – Красивые у нее волосики. Совсем как у мамы, правда?
– Я это тоже заметил.
В Риве в то утро торжественно звонили все колокола, а народ ликовал – хотя были наверняка и такие, кто втайне желал, чтобы королева разрешилась сыном: единственно из династических соображений. Народ Ривы, несколько столетий прожив вовсе без королей, придавал этому особое значение.
Сенедра, разумеется, лучилась счастьем. Выразив лишь мимолетное недовольство по поводу избранного мужем имени для дочки, она быстро смягчилась. Как истинная дриада она тяготела к именам, начинающимся на традиционное «Кс», и вот, некоторое время усиленно размышляя, похоже, нашла решение проблемы. Гарион был совершенно уверен, что королева умудрилась всунуть это «Кс» между букв имени Бельдаран и теперь мысленно станет звать дочь только так. Но Гарион предпочел этим не интересоваться...
Королева Ривы была молода, крепка здоровьем и быстро восстановила силы. Правда, она оставалась в постели несколько дней, но в основном ради того, чтобы дать возможность местной знати и зарубежным послам посетить королевскую опочивальню, выразить почтение миниатюрной королеве и восхититься еще более миниатюрной принцессой.
Через несколько дней Поледра вновь явилась в опочивальню к Гариону.
– Похоже, здесь дела мои благополучно завершены, – сказала она. – Поскольку в помощи моей более нет нужды, пора нам отправляться в Вейл. Польгаре вот-вот рожать, ты знаешь.
Гарион кивнул.
– Я попросил Грелдика нас подождать. Он доставит нас в Сендарию быстрее любого другого капитана.
– Этот человек в высшей степени ненадежен...
– То же говорила и Польгара. И все же это непревзойденный моряк – лучшего не сыскать во всем свете. Я тотчас прикажу погрузить на борт лошадей.
– Нет, – коротко возразила Поледра. – Мы очень спешим, Гарион. Лошади нам только помешают.
– Ты... ты хочешь сказать, что мы пустимся бежать от побережья Сендарии до самого Вейла? – изумился Гарион.
– Ну, это не так уж и далеко, – улыбнулась она.
– А как же быть с провизией?
Бабушка лишь поглядела на него насмешливо, и Гарион тотчас же почувствовал себя круглым идиотом.
Прощание Гариона с семейством было трогательным, но кратким.
– Одевайся потеплее, – заботливо увещевала мужа Сенедра. – На дворе ведь зима...
Гарион предпочел не посвящать ее в детали своего предстоящего путешествия.
– Чуть не забыла. – Королева вручила мужу свернутый листок пергамента, – Это для тетушки Пол.
Гарион взглянул на листок – это оказался очень милый цветной акварельный портрет королевы с новорожденной дочерью на руках.
– Правда, красиво? – спросила Сенедра.
– Очень, – согласился он.
– Лучше тебе не мешкать, – сказала вдруг Сенедра. – Еще немного – и я вовсе не отпущу тебя!
– Не простудись, Сенедра, – улыбнулся Гарион в ответ. – И присматривай хорошенько за детишками.
– Естественно. А знаете, я люблю вас, ваше величество.
– И я вас, ваше величество.
Гарион нежно поцеловал жену, сына и дочурку и тихонько вышел из комнаты.
Море штормило, но неисправимому сорвиголове Грелдику до этого, казалось, и дела не было – его латаный-перелатаный корабль летел быстрее ветра по бурному морю. Грелдик при жутком ветре приказал поднять столько парусов, что любой мало-мальски здравомыслящий капитан мира, завидев эту картину, рухнул бы в обморок – и всего через два дня они достигли побережья Сендарии.
– Нам сгодится любой пустынный берег, Грелдик, – сказал капитану Гарион. – Мы очень торопимся, а если остановимся в Сендаре, то Фулрах и Лейла замучают нас поздравлениями и банкетами в нашу честь.
– А каким образом вы намереваетесь добираться до Вейла? – прищурился капитан.
– Ну... есть способы, – уклончиво ответил Гарион.
– Снова эти ваши штучки? – недовольно проворчал капитан.
Гарион молча развел руками.
– Но это же противно природе!
– Что поделаешь, я родом из странного семейства...
И Грелдик, недовольно бурча что-то себе под нос, приказал подойти к пустынному берегу, поросшему ржавой просоленной травой.
– Это вам сгодится? – спросил он.
– Лучше не придумаешь, – ответил Гарион.
Потом Гарион и Поледра долго стояли на берегу, дожидаясь, пока корабль Грелдика отойдет достаточно далеко от берега, – полы их плащей хлопали на ветру, словно крылья.
– Думаю, можно начинать, – сказал Гарион, половчее прилаживая за спиной свой Ривский меч.
– Не пойму, зачем ты потащил с собой эту штуку, – пожала плечами Поледра.
– Шар хочет поглядеть на ребеночка Польгары.
– Пожалуй, большей дикости я за всю жизнь не слыхивала! Ну, в путь?
Очертания их фигур замерцали, расплылись – и вот уже два волка бесшумно и стремительно мчались прочь от берега.
До Вейла они добрались всего за неделю. Изредка охотились и еще реже отдыхали. За эту неделю Гарион узнал про волчьи повадки много больше, чем за всю жизнь. Разумеется, Бельгарат успел его многому научить, но старый волшебник вкусил волчьей жизни, уже будучи взрослым, Поледра же была знакома со звериным житьем с младых ногтей.
