Тинталья так и замерла при этих словах. Потом уставилась на Рэйна, раздумчиво склонив голову набок. И наконец коротко спросила:
— Где?
Но прежде, нежели Рэйн успел раскрыть рот для ответа, с помоста спустился Мингслей. И встал между ним и драконицей, чтобы возмутиться:
— Это нечестно! Эй, послушайте меня, горожане! С каких это пор жители Чащоб начали выступать от имени всех и решать тоже за всех? Нет, так не пойдет! Да еще и этот парень вздумал ставить под сомнение нашу сделку из-за своих, видите ли, сердечных дел! Не потерпим!
— Сердечные дела? — подскочил к нему Сельден. — Речь идет о жизни моей сестры! — И оглянулся на драконицу. — Сестра дорога мне не меньше, чем любая из змей — тебе, Тинталья. Прошу тебя, покажи им всем, что в твоих глазах желание моей семьи обрести Малту столь же велико, как и твоя собственная нужда спасти свой род!
— Тихо вы все! — рявкнула Тинталья, наклоняя голову поверх стены. Точно рассчитанный толчок носом распластал Мингслея на полу. Драконица же смотрела только на Рэйна. — Другие драконы? Ты видел их?
— Еще нет, но я мог бы найти их для тебя, — был ответ. Рэйн вроде бы чуть улыбался, но глаза оставались очень серьезными. — В случае, если ты сделаешь то, о чем тебя просит Сельден. Покажи, что понимаешь: наша родственная тяга друг к другу важна не менее, чем твоя — для тебя самой!
Драконица отдернула голову, ее глаза полоумно вспыхивали, ноздри широко раздувались. Она заговорила сама с собой:
— Другие драконы. Где? Где?
Рэйн улыбнулся уже в открытую.
— Могу без опаски рассказать тебе. Все равно для того, чтобы их откопать, понадобится людской труд. Дело вот в чем: если Старшие сумели затащить драконьи коконы в один свой город, значит, очень возможно, что и в других городах они поступили сходным образом! Ну что, по рукам? По-моему, это честный торг! Ты вернешь мне любимую, а я положу какие угодно труды, чтобы найти и спасти твоих соплеменников, если кто-нибудь вправду уцелел!
Ноздри Тинтальи заходили ходуном, глаза вспыхнули ярче, а хвост от возбуждения заметался из стороны в сторону с такой силой, что снаружи послышались испуганные крики людей: они боялись, что драконица ненароком их зацепит да и вышибет дух.
Рэйн стоял неподвижно, предвкушая близкую победу, толпа кругом него напряженно замерла, вслушиваясь.
— Идет! — проревела Тинталья. Ее крылья трепетали и подергивались, словно от нетерпения немедленно броситься в полет. Они поднимали ветер, шумевший в углах стен, над головами людей. — Пусть прочие люди останутся здесь и прикидывают, как углубить русло реки. Мы же с тобой двинемся в путь на рассвете, мы будем искать развалины древних городов.
— Нет, — тихо сказал Рэйн.
Рев драконицы снова потряс небеса, люди шарахнулись, прикрывая головы руками. Но только не Рэйн. Он стоял твердо и без страха глядел на беснующуюся Тинталью.
— Сперва Малта, — сказал он, когда она на миг перестала реветь.
— Разыскивать твою самку, пока моя родня лежит в темной и сырой западне? Ни за что! — Ярость драконицы была такова, что у Кефрии поколебались камни под ногами, а в ушах зазвенело.
— Лучше послушай спокойно, драконица, — невозмутимо продолжал Рэйн. — Сейчас наступает зима, все реки разбухли, а под землей царит такой холод, что трудно вести речь об исследованиях, о работах я уже не говорю. Поверь мне, я-то знаю! В древние подземелья нужно спускаться в разгар лета, когда вода в реках спадает. А сейчас надо искать Малту! — Драконица угрожающе разинула пасть, и Рэйн крикнул: — Чтобы хоть чего-то вместе достичь, мы должны вести переговоры как равные! Без запугиваний! Может, успокоишься наконец? Или ты предпочитаешь, чтобы мы оба, ты и я, потеряли самое дорогое?
Тинталья опустила напряженную шею. Ее глаза все еще полыхали, но голос стал почти вежливым.
— Говори дальше, — велела она.
Рэйн перевел дух.
— Давай сделаем так. Ты поможешь мне вызволить Малту. После чего я отдам все силы раскопкам города Старших, но не в поисках сокровищ, как раньше. Я буду искать погребенных драконов. Вот и все соглашение. Твоя сделка с Удачным гораздо сложнее. Люди приводят в порядок реку, чтобы по ней могли подняться змеи, а ты охраняешь побережье, ну и всякие привходящие мелочи. Согласна ли ты, чтобы этим условиям придали письменную форму и обе договаривающиеся стороны признали эту форму обязывающей? — Рэйн перевел взгляд на Дивушета. — Что до меня, я дал слово, и мне этого довольно. А Совету Удачного?
Дивушет, по-прежнему стоявший на возвышении, нерешительно огляделся. Кефрия про себя предположила, что он был попросту потрясен той легкостью, с которой Рэйн передал ему управление собранием. Потом почтенный торговец слегка встряхнулся и заговорил.
К немалому удивлению молодой женщины, он медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — То, о чем здесь говорилось сегодня, изменит жизнь всех без исключения горожан. — Он не торопясь, внимательно и серьезно обозревал столпившийся народ. — Я полагаю, что столь величественное соглашение непременно должно быть записано и снабжено подобающими подписями, а также печатью. Что же до подписей, мне кажется, что в отличие от обычной процедуры, когда расписываются лишь главы Совета, к нынешнему документу, в силу его сугубой важности, должна быть применена старейшая традиция нашего города. Согласно этой традиции важные хартии подписывали все торговцы из старинных семейств, а также члены этих самых семейств. Однако времена изменились. Пусть же сегодня поставят свои подписи либо иные знаки все те люди, от детей до стариков, которые намерены остаться в Удачном. Таким образом, все подписавшиеся свяжут себя письменным обязательством, причем не только перед уважаемой драконицей, но и друг перед другом.
Люди в Зале начали переговариваться, обсуждая услышанное, а Дивушет продолжал:
— Всякий, кто поставит свою мету, тем самым признает свое согласие следовать старинным законам и обычаям нашего города. Вместе с тем каждый глава семьи получит право голоса в Совете Удачного — так, как делалось встарь. — Дивушет оглянулся, как бы подчеркивая, что в соглашение на равных правах включаются и стоящие на возвышении предводители. — Все должны согласиться с тем, что решения Совета по поводу какого бы то ни было спора являются окончательными. Думается, нам также следует провести голосования, избирая членов нового городского Совета. Это необходимо, дабы каждая группа горожан получила свой голос. — Он набрал полную грудь воздуха и обратился к драконице: — Тебе, почтенная, также необходимо некоторым образом засвидетельствовать свое согласие с заключаемым договором. После чего мы будем ожидать скорейшего возвращения Кендри и других наших живых кораблей, поскольку без них нет никакой возможности доставить вверх по реке землекопов и необходимые грузы. Затем мы вместе рассмотрим наши карты, чтобы ты помогла нам нанести на них те участки реки, о которых у нас не имеется сведений, и сообщила, где именно следует углубить русло!
Люди дружно кивали, но драконица лишь возмущенно фыркнула:
— Нету у меня времени на всю эту бумажную пачкотню! Считай, что это уже сделано, и давайте начнем прямо сегодня!
Рэйн опередил всех.
— Чем быстрее, тем лучше, — сказал он. — В этом я вполне с тобой согласен. Оставим их наносить чернилами слова на бумагу. Что касается нас двоих, то я готов дать тебе свое слово — и принять твое взамен! — Он мгновение помолчал, чтобы проговорить официальным тоном торговца: — Итак, драконица по имени Тинталья, мы заключили сделку?
— Заключили, — мрачно отозвалась она. Посмотрела на Дивушета и остальных на помосте и добавила: — Пишите же свои бумаги, но только быстрее! Меня же связывает мое имя, а не какие-то чернильные закорючки. Завтра Тинталья начнет исполнять обещанное. И вы не вздумайте медлить с исполнением того, в чем поклялись!
Кильватер — след на воде после прохождения судна. Следовать в кильватере, в кильватерном строю — имеется в виду расположение движущихся кораблей таким образом, что линия строя совпадает с линией курса. (Здесь и далее — примечания переводчика.)
На банке, банка — здесь: скамейка для гребца.
Форштевень — передний брус по контуру носового заострения судна, соединяющий обшивку правого и левого борта.
Бак — возвышенная носовая палуба судна.
Румб — 1/32 окружности видимого горизонта, т. е. 11,25°. В настоящее время деление горизонта на румбы в практике навигации используется редко.
Цапуны — имеются в виду нечистоплотные судоводители, склонные при недостатке персонала на собственном корабле похищать чужих моряков, в особенности напившихся при стоянке в порту (на российском флоте подобная практика называлась «зашанхаивать»). Об этом приключении Альтии и Брэшена рассказывается в романе «Волшебный корабль» — первой книге данной трилогии.
