…Гарав проснулся под утро, когда солнце ещё не встало. Поляну окружали зыбкие белёсые стены тумана. На траве лежала сплошным покровом роса, и по этой росе беззвучно танцевали — кружились, держась за руки и глядя друг другу в глаза, как на реке — Эйнор и Ганнель. А у самого стога сидел, кивая головой и руками водя по струйкам тумана, ночной бард и стояли все три коня; Гараву почудилась музыка, тонкая и прекрасная. Он долго смотрел на этот странный танец и слушал неслышимую музыку, пока не уснул снова…
…А когда уже почти в полдень их разбудил Эйнор — Гарав так и не смог понять, было ли всё то, что было ночью.
Эйнор ничего не сказал.
Спросить же сам Гарав просто не осмелился.
Глава 36,
в которой Зимра встречает друзей, а княжеская благодарность не знает границ.
То, что Эйнор волнуется, Гарав заметил не сразу.
Если честно, он обалдел при виде Зимры.
Все трое прилипли к борту корабля — только Эйнор стоял молча, не сводя глаз с наплывающего города, а Фередир буквально отрывал Гараву рукав и твердил, захлёбываясь:
— Видишь? Вон порт! Вон смотри — чёрные корабли и красные паруса — харадские! А вон под чёрными парусами — это гондорские… а, смотри–смотри–смотри — эльфийский корабль! Вон, гляди! Олло Нэлтиль, это и есть Олло Нэлтиль — а вот это всё — Трёхбашенная Крепость, нас там ждут и мы там живём! То есть, теперь и ты будешь жить! Гляди, Волчонок, ну гляди же — правда здорово?!
Гарав кивал заворожённо. Спору нет, Форност был больше и, пожалуй… величественней, что ли? Но Зимра словно бы взбегала вверх по склонам гор, и среди густющей сочной зелени белели полосы мощёных улиц и алели крыши домов. Казалось, город устремился в небо — и венчает его на высочайшей горе, словно корона с тремя зубцами, белая с жёлтым трёхбашенная крепость. Море было спокойным, зеленоватым, и корабли на этом фоне казались поставлеными на почти ровную ткань изяшными модельками…
…Пять дней на речном корабле, тянувшем плоты из строевого леса — в Зимру, а оттуда на верфи в Гондор — были скучными. Корабль шёл под парусами и имел в длину не больше двадцати шагов — ложась на носу, человек рисковал уткнуться головой в конские крупы на корме. Пашке помнилось по фильмам, что на плотах плавают люди и даже жгут костры. Но здесь такого не было, хотя хвост из плотов был солидный. Экипаж — три человека — из дельты, похожие на пригорян, но говорившие не на адунайке, а на каком–то странном языке, который немного знал Фередир — отнеслись к пассажирам с лошадьми совершенно без восторга и примирились с ними только после появления трёх зарни. Учитывая, что как–то заботиться о пассажирах они не собирались — как и причаливать по пути — заработок достался им за просто так.
— Они не любят нас, потому что раньше в лесах по всему Эриадору как раз они и жили, — пояснил Фередир Гараву как–то, когда они сидели на борту, держась за ванты, был вечер, и берега дико медленно ползли мимо. — Везде, повсюду. Мои предки тогда ещё не перешли Мглистые горы, а нуменорцы строили крепости на берегу. Потом нуменорцы стали рубить лес… Пригоряне, дунландцы на востоке и эти вот, жители плавней — они все одного народа. Вообще–то моя семья с ними дружит, но эти какие–то совсем угрюмые…
…Дважды Гараву снилась Мэлет. Или это были не просто сны, потому что Мэлет разговаривала вполне осмысленно, улыбалась и вообще как будто сидела рядом. А один раз приснился Карн Дум. И взгляд Ангмара. После этого сна Гарав проснулся, весь дрожа, и до утра просидел у борта, вспоминая слова Эйнора — «он не оставит тебя в покое», как–то так сказал рыцарь. Да что ж мне, до конца дней своих бояться, разозлился он в конце концов. Короче, к утру Гарав утвердился в двух вещах: Ангмар следует уничтожить ради его личной безопасности; в плен на этой войне ему более попадать нельзя…
…И вот она — Зимра. Речной порт.
Даже экипаж оживился — то ли от того, что избавится от пассажиров, то ли потому, что скоро продаст груз. Фередир просто ликовал. А Эйнор… Эйнор, придерживая рукоять Бара, смотрел на крепость и чуть шевелил губами. Потом встряхнулся:
— Мы собираемся, — сказал он и откашлялся. — Прибыли.
Кораблик подошёл к причалу бортом, ловко сбросив буксировочные концы — плоты продолжали плыть сами по себе — вперёд по течению, туда, где их ждали на берегу и на лодках люди с баграми. Но Гарав не смотрел туда. Придерживая повод Хсана, он свёл его — последним — на берег по колеблющимся сброшенным сходням. Вёл и видел, как пальцы свободной руки Эйнора комкают подол куртки.
После пяти дней на палубе хотелось пробежаться. Просто и тупо пробежаться. В воздухе пахло морем и цветами. Пристань была выложена белыми каменными плитами, и люди вокруг — занятые своими делами — были похожи и непохожи на обитателей Форноста. Нуменорцев Гарав почти не видел — большинство были светловолосые родичи Фередира (и, видимо, самого Гарава, если так можно сказать), много встречалось харадримцев. Одеты люди оказались легче и ярче, чем на севере, но в целом похоже.
— Дома, — сказал Фередир и так глубоко выдохнул, что, казалось, подул новый ветер. Словно с этим выдохом он сбрасывал с себя какую–то тяжесть. И Гарав понял, что весёлый и бесшабашный Фередир тоже всё это время таскал на плечах груз страха. Может быть, привычный и обыденный, но…
Неудивительно, что в средневековье люди взрослели быстро…
…Гарав сперва думал, что их не встретили и даже немного обиделся — разве их миссия не была важной?! Но буквально при выходе с территории порта (когда Гарав увидел вывеску таверны с изображением рыбы, выглядывающей из кружки с пивом — и хотел уже спросить Фередира — не тот ли это «Пьяный тунец», про которого Фередир говорил в селе, где они встретил гномьего разведчика?) их поджидала группа из десятка всадников — под княжеским флагом, в богатой одежде, рядом с которой потёртая кожа путешественников показалась почти что нищенскими обносками.
— Мы ждали, Эйнор сын Иолфа, — сказал, раскрывая объятья, рослый атлет, возглавлявший встречающих. — Князь ждёт и сейчас. Поторопимся — весть о том, что ты вернулся, радостна, но увидеть тебя будет ещё большей радостью!
Садясь в седло, Фередир шепнул Гараву:
— Рауд сын Тира, княжеский майордом нас встретил. Великая честь.
— А почему не сам князь? — спросил Гарав, перехватывая повод. Фередир сделал огромные глаза и промолчал, даже слегка отъехав от Гарава, как от сумасшедшего…
… — Удачной ли была твоя поездка? — Рауд улыбнулся Эйнору. — Олза извёл отца упрёками в том, что тот не послал его.
— Поездка была разной, — ответил улыбкой Гарав. — И, если бы поехал Олза, сейчас мир был бы иным совсем.
