— У Вас хорошая память, дарунта, — улыбнулся Орет. — Благодарю Вас, с ней все в порядке. Полагаю, теперь Вы спросите о моих детях и родственниках моей жены, чтобы незаметно перевести разговор на тему Ваших добрых отношений с ними?
Стелла досадливо прикусила губу. Не такой уж он дурак, сразу понял, к чему она клонит.
— Кстати о Ваших родственниках, — она намерено сказала «Ваших», а не «Вашей жены», чтобы апеллировать к его совести, — как Вы можете выгонять их из собственных домов? Что стало с тремя бедными женщинами из Артикса?
— Ничего плохого с ними не случилось, дарунта, они живут у нас, в Водике.
— А что с их домом, с их имуществом?
— Я всего лишь исполняю решения, а не принимаю их. Я лоялен к грандванцам, но подчиняюсь приказам Его величества. Смею заверить, мне нечего стыдиться.
— Приятно это слышать. Что ж, — Стелла изобразила беззаботную улыбку, — рада была снова Вас увидеть. Передавайте привет супруге!
Она повернулась к нему спиной, пока не решив, стоит ли уйти медленно и степенно, или сразу пуститься со всех ног.
— Ваше высочество, подождите!
Стелла замерла, заранее зная, что он скажет. Это официальное обращение, этот тон — все свидетельствует о том, что барон при исполнении обязанностей.
— Что еще? — Она обернулась.
— У меня приказ, — мрачно ответил Орет. — Мне самому это неприятно, но…
— Какой приказ?
— Всех подозрительных людей, задержанных на территории захваченных государств, нужно задерживать и доставлять в Терман для разбирательств.
— Но это не имеет никакого отношения ко мне, верно? Я ведь не подозрительная личность, Вы меня знаете…
Барон покачал головой:
— Боюсь, мне придется попросить Вас последовать за мной к обозу — он там, за деревней.
— А если я откажусь? — В ее глазах блеснул огонек. — Это ведь просто просьба.
— Ваше высочество, Вы прекрасно понимаете, что это приказ.
— Забавно: бароны отдают приказы принцессам! — Она рассмеялась, а потом демонстративно откинула полу плаща, продемонстрировав оружие. — Я склонна не подчиниться: Вы же один.
— Ошибаетесь, дарунта, — вздохнул Инксед. — За тем домом, — он указал на дом слева от себя, — ждут двадцать гендов. Ваше высочество, давайте решим дело миром. Оружие и женщина — понятия несовместимые, так что Вы совершите великое благо, отдав мне меч, Ваши ножи и кинжалы — не знаю, что у Вас еще есть. Обещаю, что с Вами будут достойно обращаться.
Стелла вздохнула и сделала шаг вперед. Что делать дальше, она пока не решила, зато решил Орет, требовательно протянув руку.
— Мне позвать их? — спросил он, увидев, что она, будто утопающий за соломинку, ухватилась за рукоять меча.
Стелла молчала. Инстинкт подсказывал, что нужно напасть, убеждал, что она справится с ним, сердце твердило, что это неправильно, и она не должна так поступать, а разум видел одного из солдат, уставшего ждать командира и вышедшего на дорогу. То, что он с кем-то переговаривался, доказывало, что барон не блефовал, говоря о двадцати гендах.
— Хорошо, — сдалась она и отстегнула ножны. — Уступаю силе.
Орет одобрительно кивнул, спешился и забрал у нее оружие.
— Все? — Он подозрительно покосился на нее. — Случайно ничего не забыли?
Принцесса вздохнула и рассталась с еще одним предметом холодного оружия.
Жизнь военнопленных не бывает сладкой, Стелла знала об этом не понаслышке. Сейчас, правда, с ней обращались лучше, но не на много.
Принцесса тряслась по ухабам в повозке, запряженной парой коренастых лошадей с подвесками из сиальдарских монет, они весело позвякивали, скрашивая унылую поездку.
Деньги врага, превращенные в украшения для гужевого транспорта — символично.
Позади громыхали колеса еще одного возка — предмета охраны всего отряда: в нем перевозили плату очередного города за сохранение устоявшихся порядков.
Девушка с грустью посматривала то на мелькавший впереди светлый хвост Палевы, то на свои связанные руки, потом, с неизменной ненавистью, — на гендов, в том числе, на барона, не спускавшего с нее глаз, хотя понимала, что никто из них, а, тем более, Орет, не желал ее так унизить. Но жизнь есть жизнь.
Это было на второй день пути. Было утро, и они въехали в какой-то город.
Вдоль улицы вереницей тянулись дома, перемежаясь с разнообразными заборами и оградами; за одной из них промелькнуло что-то белое.
Так как город был большой, дома — высокие, а над черепичными крышами высилась башня ратуши, Стелла поняла, что они в Нандере — ближайшем крупном населенном пункте по пути в Дакиру.
Отряд свернул на поперечную улицу, и девушка увидела белое здание, фрагмент которого видела сквозь ограду. Полукруглое, с торжественной колоннадой, оно напомнило ей храм Миарона в Розине. Она смотрела и не могла отвезти взгляд — от него веяло спокойствием и надеждой на лучшее.
Разумеется, нандерский храм не был так велик и прекрасен, как розинский, но в нем ощущалось присутствие светлого бога.
Стелла с сожалением проводила глазами исчезающие в утренней дымке очертания святилища и бессмысленно уставилась на пастельные кисейные занавески, колыхавшиеся в окнах верхнего этажа какого-то дома. Кто там, за этими занавесками, каким взглядом они провожают гендов?
Снова свернули, на этот раз на тенистый бульвар.
Принцесса решила вздремнуть, но передумала, заметив женщину, отделившуюся от глади стены. Она решительно шла к ним, очевидно, намереваясь заговорить. Генды почему-то никак на нее не отреагировали, будто не замечали, и женщина беспрепятственно подошла к повозке с пленницей. Шагая рядом, она улыбнулась Стелле:
— Помнишь меня?
Девушка озадаченно посмотрела на нее.
— Темесса, — подсказала сиальдарка.
Опять прошлое, воспоминания: портрет в покоях розинского дворца, рассказ дяди о страшных злодеяниях этой женщины, таинственный призрак, его всхлипывания…
— Вы колдунья, верно?
— Не совсем. Я, скорее, хранитель сиальдарских королей, хотя помогаю не всем. Знаю, меня считают злым духом, но люди часто изливают яд на невиновных.
— Зачем Вы здесь?
— Хочу помочь. Я уже говорила, что ты мне нравишься. Тебя поймали, но не спеши сдаваться, — таинственным шепотом добавила она.
— Они нас не слышат? — Девушка с опаской покосилась на конвоиров.
— Не беспокойся, я обо всем позаботилась. Они даже меня не видят, — подмигнула ей Темесса. — Итак, что думаешь делать?
— Ждать. Орет сказал, что меня отвезут в Терман.
— И посадят в тюрьму. И ты ничего не сделаешь?
