Гонец затравленно озирался по сторонам. В желтых глазах ежесекундно вспыхивал страх, перемежаясь с ненавистью. От сопровождающегося он осмотрительно держался подальше, следил за каждым его движением.
– Ближе, – махнул ему рукой один из высших. Гонец хотел было огрызнуться, но зубы стучали так, что слышно было, должно быть, аж самому советнику. Он послушно придвинулся к самым ступеням, на которых эдак по-домашнему расселись тени. – Говори!
Гонец клацнул зубами и в глазах Баалара зажглись мрачные заинтересованные огоньки. С великим трудом страж выдал заготовленную фразу и сразу попятился. Хоть совет и исходил от ненавистного советника, но тот явно знал, о чем говорил. Лучше уж последовать ему, чем дожидаться расправы. Ишь, как ихние глаза-то сверкают. Как у голодных зверей. Сразу видно, чьей породы их советник, хоть и прикидывался поначалу безобидной овечкой.
– И кто ж тебя послал в Рианол? – с притворным сочувствием поинтересовался Баалар. – Это ж как надо было довести герцога, что б он своих…
Гонец сверкнул злыми глазами, огрызнулся:
– Это не герцог, а наш военный советник. Точнее, ваш. В смысле, из вас. – Он хотел еще кое-что прибавить, но вовремя прикусил себе язык. Тиэл отвернулся, скрывая насмешливую улыбку.
Старейший вяло покивал, как бы невзначай поглядел в сторону дверей. Страж намек понял. Как и то, что убивать его вроде бы не собираются. По крайней мере эти.
– Баалар, проводи гостя, – безжизненным голосом приказал другой. – До самой окраины, желательно. Чувствую, иначе снесут ему голову наши орлы. На границе достанут, но сподобятся. Так что ты уж постарайся.
– Непременно, – ядовито ответил высший и гонец, передернувшись всем телом, сделал несколько оччень осторожных шажков назад. Быстро оглянулся, проверив, на месте ли еще голодная толпа снаружи. Оказалось, что тени никуда за время их краткой беседы не делись, а продолжали маячить на пока что безопасном от него расстоянии. Вроде бы внутрь не поглядывали, но он определенно чувствовал многочисленные сверлящие взгляды, уставившиеся ему прямо в затылок. Высший, выделенный ему в сопровождающие, гонцу тоже не нравился, но выбирать было не из чего, хотя он сильно подозревал, что этот также не прочь устроить ему распятие на ближайшей сосне.
До границы гонец добрался, благодарение герцогу, за очень короткий срок к большому разочарованию попутчика. Можно было бы еще быстрее, но высший втихомолку умудрялся таки тянуть из него непроходящий страх по каплям, от чего последние пять метров страж тащился как четверть всего пути. В глазах сопровождающегося ясно читалась фраза: "Мелкий садизм, конечно, и мы оба это понимаем, но зато как приятно". И подобающая сему изречению улыбка на тонких губах.
На том они и распрощались. Причем, если высшего как ветром сдуло, то гонец посмотрел на остаток пути с такой мукой, словно ему предстоял дальний и нескончаемый поход через самые высокие горы в этом мире. Небольшая магическая поддержка герцога, напрямую зависящая от самочувствия стража, практически не действовала, предоставив ему возможность доползать своими силами. Так что до Кирмана он добрался лишь к середине следующего дня. Друзья его к этому времени, как оказалось, уже похоронили и помянули как полагается, еще раз втайне порадовавшись, что их не постигла та же участь.
День начался как продолжение долгой бессонной ночи. Длинный ручеек сверкающей стали прокатился через пустынные улицы города к Арке и дисциплинированно замер, соблюдая очередность. Лица всех присутствующих были отражением лица самого герцога, такие же сосредоточенно-мрачные. Выпросив себе прощение, рядом с Гессианом восседали на конях все семь наставников Двое из них чуть поодаль от основной массы, подчеркивая своей замкнутостью полное несогласие со всем происходящим, но в тоже время и готовность отдать жизни за родную землю.
Перебравшись по ту сторону прохода горцы выстроились как могли и погрузилась в полное молчание, дожидаясь появления противника. Упадническое настроение чувствовалось на расстоянии, погружая в уныние даже тех, кто еще пытался сохранить веру в собственные силу и непобедимость.
Призрак и Проклятые проскользнули в Арку тайком и сейчас расселись вдали на теплой лужайке. Если на них и натыкался взгляд кого-то из горцев, то тут же с совершенно бессмысленным выражением продолжал гулять дальше по окрестностям. В основной же массе народу было не до того. Большая часть взглядов если и была куда-то устремлена, то главным образом себе под ноги.
– Ну вот и ладненько, – обронил хранитель, – приготовились, обустроились. Только где ж это вашего Вождя носит? Нас скоро крошить начнут, а он гдей-то прохлаждается.
Вожак пожал могучими плечами, пробормотал неуверенно:
– Скоро явится.
– Ага! – фыркнул тот. – Жди. Поди аккурат к пеклу и нагрянет.
– Лучше поздно, чем никогда, – философски заметил Проклятый и растянулся на траве во всей свой немалый рост. Буркнул недовольно:
– Чего герцог так рано приперся?! До полудня еще уйма времени. И мы за ним потащились, как дураки.
– Не мы одни, – приподнялся призрак и посмотрел вдаль, приставив к глазам ладонь козырьком. – Вон и Тирон чешет из Шелвена, сопровождение довольно скромненькое. Сразу видно – он в случае чего встревать не собирается. Быстро умотает обратно в свою крепость и будет наблюдать со стены. Оно и правильно. Оттуда вид лучше да и безопасней будет.
– Эт он из-за дочки, – подал голос один из Проклятых. – Поди жалеет щас, что поспешил ее замуж выдать. Во как дело-то обернулось.
– Да чего жалеть? – удивился тот. – Пожила дочка в девках сколько другие всю жизнь не живут. Радоваться должен, что спровадил наконец. Теперь молодые пусть сами разбираются. Он, по сути, в стороне.
– Молодые, – фыркнул Вожак. – Особенно герцогиня. Тыща лет в пятницу…
Король подъехал не торопясь, поприветствовал зятя, правда особой радости при этом не выказал. Перебросился с Гессианом парой фраз, сцапал дочку и вернулся к своим, заняв место по соседству с Проклятыми и древним хранителем. А следом, будто только и дожидаясь, когда все будут в сборе, появились тени. Шагнули из черного провала и заняли место напротив. Тирон с явным облегчением обозрел их малую численность – всего десятеро – разулыбался, но дочку держал при себе. Свита, до того галдевшая как стая птиц, попритихла, во все глаза разглядывая чужаков. Начинали от обуви, кончая длинными темными волосами. Иные застревали на оружии. На лицах читалось, как они прикидывают во сколько может обойтись точная копия такого же, изготовленного местными мастерами.
