— Зачем ты беспокоишь меня? — проревел Манасия.
Адъютант, указывая на юг, затараторил:
— Простите мм-меня, в-ваше в-высочество! Но П-протарус нап-пал на нас!
Манасия резко развернулся в сторону юга. В сумерках, освещенных жутковатым светом Демонской луны, он разглядел фигуры воинов-людей.
Король демонов не привык поддаваться панике. Ему и ранее доводилось иметь дело с внезапными нападениями.
Он загнал свои страхи в угол и криком стал созывать генералов.
Это была настоящая кровавая атака. В вопящей массе наездников невозможно было выбрать одну мишень. Они скакали без седел, лишь толстая кожаная упряжь окружала тело лошади да тонкая веревка служила поводьями.
На скаку каждый всадник склонялся то вправо, то влево, цепляясь за кожаную упряжь, а то зависал под брюхом лошади. Разогнав скакунов широким полукругом, они открыли непрестанный огонь из своих маленьких луков. Стрелы так жужжали, словно на стадо коров напало полчище злых мух.
Это была безумная атака, где смерть в расчет не берется.
Поток черных стрел нарушил покой сумерек.
Вопли раненых демонов нарушили пустынное спокойствие.
И вот, ворвавшись в лагерь, они бросили свои луки и взялись за ятаганы. И началась рубка.
Атакующие пробились почти к самому центру лагеря, едва не добравшись до самого Манасии, взбиравшегося на спину слону.
Во главе всадников мчался Ирадж. Это был не солдат, а чудовище, в которое невозможно ничем попасть, даже стрелой в спину.
Против его столь же чудовищной сабли не могла устоять ни другая сабля, ни пика, ни боевой топор.
Ирадж насквозь пролетал через шеренги демонов. Он сам был похож на наконечники стрелы, его люди служили оперением этой стреле, целью которой была Демонская луна.
Он проносился сквозь толпы солдат, держа курс прямо на кровавое пятно луны, затем разворачивался и нападал с другой стороны.
Ирадж видел, что Манасия карабкается на слона. Идея схватки «король против короля» засела ему в голову, и он устремился на своего основного и последнего врага.
Но вокруг Манасии стеной встала охрана, в Ираджа полетели копья с магическими наконечниками, отбитые лишь амулетом Сафара, и король людей счел за лучшее уйти в сторону.
Он вывел своих бойцов из толпы демонов, по пути нанося врагу еще больший урон, чем при первоначальной атаке.
— Заткнись, заткнись, за-а-аткнись! — закричал Гундара.
— Хватит спорить с братом, — вмешался Сафар. — Я пытаюсь сосредоточиться.
— Я не виноват, господин, — захныкал маленький Фаворит. — Это все Гундари.
Сафар старался успокоиться. От Мефидии он узнал, что искусство и темперамент идут в одной упряжке. И если ты не в состоянии справиться с темпераментом, бессмысленно заниматься искусством.
Он предложил Гундара угощение.
— Вот две конфеты для тебя, — сказал он, — и две для Гундари. Если ты будешь вести себя хорошо, то оба по окончании работы получите еще по две.
Лейрия локтем подтолкнула его.
— Идут, — сказала она.
Сафар посмотрел на север. Наступила ночь, но в ярком сиянии Демонской луны все было видно четко. Он увидел скачущих Ираджа и две сотни его людей. Позади двигалась армия Манасии. Она походила на темное алчное чудовище, с каждой минутой набирающее инерцию движения.
Как предполагал Манасия, Ирадж заманивал армию между двух колонн, где поджидали основные силы людей. И если бы Ираджу удалось зажать демонов с флангов, пользуясь скалами и не давая пространства для движения, то численное преимущество уже не так бы сказывалось.
Хоть Манасия и прозевал атаку Протаруса, он дураком не был и отдал приказ на преследование. Но в этой погоне за Ираджем участвовал лишь один большой отряд под командованием принца Луки. Остальные силы демонов, развернувшись на равнине, двинулись на людей широким и плотным фронтом, против которого Протарусу почти невозможно было устоять.
Сафар махнул своим магам. Те поднесли факелы к груде кустарника и сухого дерьма. Пламя вспыхнуло так быстро и жадно, что маги едва успели отскочить назад. Затем огонь стал гореть более ровно, вернувшись к нормальным размерам. Маги принялись бросать в костер особые порошки. Костер зашипел, клубясь дымом и выбрасывая дождь многоцветных искр. На соседней вершине показалось похожее свечение, и Сафар понял, что Ховерн поступил точно так же.
Сафар отпустил свое сознание, и оно стало соскальзывать все ниже и ниже, пока не оказалось в холодном сером месте без дна, потолка и стен. И там он кликнул:
— Где ты, Призрачная мать? Мне тяжело, я нуждаюсь в твоей помощи.
И тут же Сафар рядом ощутил чье-то присутствие. Запахло кошкой. Серая пелена затрепетала, обнажая слабое изображение старой львицы.
— Я Сафар Тимур, Призрачная мать, — сказал он. — Помнишь, как я помог тебе со львятами?
Прямо над ухом его раздалось львиное рычание.
— Ты поможешь мне, Призрачная мать? — спросил Сафар. — Так, как я помог тебе?
Послышалось еще одно завывание. И он понял, что старая львица согласна.
— Спасибо тебе, Призрачная мать, — сказал Сафар. — А теперь, прошу тебя, подожди, пока я не позову тебя.
Сафар вскинул голову и внезапно вновь оказался на вершине утеса. В нескольких футах плясал магический огонь, разбрасывая искры.
Он увидел, что Ирадж и его отряд доскакали почти до прохода между скал.
— Приготовиться, — сказал он магам.
Манасия ощутил легкое жужжание, предупреждающее, что вражеская магия приступила к действию. И тут же он увидел два костра на вершинах скал.
Король демонов в восторге обнажил клыки.
— Так вот ты где, Тимур! — проревел он. — Я добрался до тебя!
Он отвел назад когтистую лапу, готовясь сотворить заклинание, выжигающее душу.
Ирадж и его кавалеристы пронеслись между скал.
— Давайте! — воскликнул Сафар.
В костер полетели четыре стеклянных шара.
На западном фланге наступающей армии Манасии вырвались из окрашенной красным земли четыре белых жарких разрыва.
Четыре других сотрясли небо на восточном фланге, когда маги Ховерна бросили в костер свои шары.
— Еще! — воскликнул Сафар.
Силой этих взрывов Манасию чуть не вышвырнуло из паланкина. На мгновение он ослеп, но, когда зрение вернулось, сразу же подумал, что уж слишком быстро оно вернулось.
Взрывы проделали широкие бреши в далеко раскинувшихся флангах армии. Но последовали новые взрывы, а за ними — крики ужаса и боли. И фланги начали сминаться, когда солдаты бросились к центру в попытке укрыться от взрывов.
Манасия заорал, приказывая всем вернуться на свои места, но в этом хаосе его никто не услышал.
