Мы двинулись в Талестру. Для разнообразия (и чтоб меня не узнали) я повязал голову цветным платком и вдобавок надвинул на лоб шляпу. Мой нос здорово распух от постоянного сморкания, черты лица исказились, так что я надеялся — соглядатаи магов меня не опознают.
Варвар, верь только в себя.
23
Город готовился к празднику, шумел, пыхтел, звенел лошадиными подковами, дымил очагами и наверняка пах терпко, как уработавшийся битюг, да только я, страдая насморком, мало что мог различить.
То здесь, то там из окон высовывались либо лазоревые, либо коралловые ленты. Трепетали на вершинах башен флаги — соответствующих цветов. Среди обычных горожан виднелись группки мужчин разных возрастов, одетых, как правило, не слишком богато — в немаркие рейтузы и рубахи; они разгуливали по улицам, повязав на руки ленты за Сегизма либо Омфалоса. Часто одна из групп начинала громко и истово скандировать:
Наш Сноходец лучше всех!
Мы имеем с ним успех!
Или не менее глупое:
Горм Омфалос — не дурак!
Только так! Только так!
Затем противоборствующие группы начинали скандировать одновременно, пытаясь перебить друг друга. В толпе кое-где мелькали монахи. Городская стража надзирала за порядком, не допуская драк.
Адепты культов и горожане нет-нет да и посматривали на тучу, что застила половину обозримого неба. Туча нервировала. Туча напоминала о смерти.
— Бои в городе начнутся в полночь, сразу после официальных служений во славу Разделения, — высморкавшись, поведал я. — Оружие — только дубинки. Запрещены погромы лавок, пытки и тому подобное. Стража будет надзирать, однако на весь город ее не хватит. Все нелюди — прости, Олник — попрятались до утра, иначе могут поплатиться от особо ретивых приверженцев того или иного бога. Культы Сноходца и Омфалоса предназначены только для людей.
— Фу ты ну ты! Дларма тогхирр!
— Как и ваши подземные боги предназначены только для гномов.
— Эркешш…
Я почувствовал, как напряглась Виджи: в нашу сторону выдвинулась группка приверженцев Сноходца — семь человек, все, судя по раскрасневшимся лицам, успели принять хмельного.
Лидер — пузан в блузе лавочника — наставил на меня палец и с вызовом спросил:
— Вы за Сноходца либо же за Омфалоса?
Я улыбнулся как можно более открыто (пошатывало меня не сильно) и придержал Виджи — моя супруга напружинилась, готовая к драке:
— Мы — за всеобщее благополучие и свободную любовь. — Я упредил встречные слова лавочника. — Мы из Дольмира, по приглашению чародеев Тавматург-Академии. Веруем в Рамшеха. Мы иностранцы. Нас трогать — нельзя. Нельзя трогать даже вот этого гнома, который и не гном вовсе, а чрезвычайный и полномочный посол по торговым вопросам.
Группка приверженцев Сноходца почла за лучшее уйти. Иногда проще и легче воздействовать на агрессию добрым и мудрым словом. Хотя доброе и мудрое слово вкупе с острым мечом, конечно, намного действенней.
Академия располагалась на высоком берегу Тории, ее окружал квартал оккультных лавок, оформление которых пыталось перещеголять друг дружку в оригинальности и вычурности — тут тебе и позолота, и красное дерево, и надписи, светящиеся в темноте, и живые витрины с нанятыми актерами. Зазывалы старались перекричать друг друга — ну в точности как в Хараште:
— Амулеты! Амулеты от бессилия! Повесил на шею — и ты всегда будешь в силе!
— Подходи, подходи! Обереги от порчи, от чумы, от дурного глаза, от воровства и от судей!
— Красная мазь! Красная мазь! Лечит от всего, первая доза бесплатно!
— А вот железные шары удачи! Два шара по цене одного! Продаем недорого, пользы море — шар налаживает удачу! Два шара — двойная удача! Положи в карман и ходи с шарами — будет удача вдвойне! Подходи! Подходи!
— Чучела зверей! Волшебные чучела! Поставь у себя дома — и у тебя никогда не будет блох и вшей!
Виджи оглянулась, милый утиный носик потянул воздух.
— Я почти не чувствую здесь магии, Фатик?
Я сплюнул кровью под ноги очередного зазывалы.
— Разумеется. За редким исключением все, что продается здесь — шарлатанство высшей пробы. Но оно осенено репутацией Тавматург-Академии, а значит, работает. Главное верить. Лавки наросли вокруг Академии за многие сотни лет, и маги смотрят на торговлю сквозь пальцы — ведь не они продают фальшивый товар. Торговля приносит хороший барыш, барыш приносит хорошие налоги, налоги идут в казну Академии. За настоящими заклятиями ходят в Академию. Стоят они дорого. Работают хорошо. Репутация же самих магов не подрывается, они-то продают действенные заклятья и вещи, но зато с лавок они имеют лишний доход. Чистый бизнес.
Я велел Виджи и Олнику ждать на улице и зашел в одну знакомую мне лавчонку с вывеской «Все для вашего счастья!». Лавкой заведовал мой давний знакомец Кватро, скупщик краденого, связанный с криминальным миром Талестры самыми прочными узами. Он узнал меня и обрадовался, старый прохиндей. Я изложил свое дело и показал деньги. Затем, сторговавшись, позвал Виджи и Олника.
Через десять минут мы вышли, совершенно преобразившись. На мне была коричневая хламида студента-вольнослушателя Академии, лицо украшала куцая бородка и темные очки с круглыми стеклами. На Виджи была такая же хламида и шляпа, под которую она убрала свои роскошные волосы. Ни дать ни взять — юный ученик магов. Олника пришлось нарядить в сине-зеленый костюм служки-карлика, напялив дурацкий парик на его обожженную голову. Гном протестовал, но я цыкнул: так надо для дела. Вот тебе торба — делай вид, что тяжелая.
Отлично. Мы — парочка небедных учеников-вольнослушателей, прогуливаемся по Академии. А наш слуга несет за нами вещи в тяжелой суме. Даже если соглядатаи магов увидят нас — они ничего не заподозрят. А я тем временем как следует осмотрюсь…
На вопрос, где сейчас находится один из виднейших главарей преступного мира Талестры Хайкрафт Сурджи, Кватро почему-то наотрез отказался отвечать, и, испугавшись, даже не взял с меня денег за одежду.
Странно. С помощью Хайкрафта Сурджи я надеялся набрать команду для проникновения в закрытую часть Академии. Хайкрафт Сурджи был, как вы понимаете, еще одним призраком прошлого, с ним я крутил кое-какие дела (ничего особо серьезного, скажу прямо), хотя дружбы у нас не сложилось — Сурджи был из тех типов, что идут вверх по головам, и ради выгоды способны на любое предательство.
Вероятно, Сурджи впал в немилость среди преступных кругов, только этим я мог объяснить странное поведение Кватро.
Мы прошли на территорию Академии через широкие и всегда распахнутые ворота меж высоких кирпичных стен. Среди обширнейшего парка с прекрасными ухоженными деревьями находились корпуса публичных Кафедр — многоэтажные, с колоннами, лепниной, богатыми фризами, куполами, — там изучали самые разнообразные науки, и не только магические. В глубине тенистых аллей тянулись ухоженные дорожки с лавочками, где сидели вольные студенты, постигавшие премудрости из конспектов и учебников. Также здесь прогуливались горожане, встречались влюбленные под сенью фонтанов. Однако сейчас тут почти не было ни студентов, ни горожан, ни влюбленных — праздник Разделения всех разогнал.
Тихо и благостно… Все мирно, чинно, благородно. Внутренняя стража Академии в горчичных мундирах надзирает за порядком. Да, все чинно. На первый взгляд. Но копни глубже… Дело в том, что зло не всегда представляется в облике черного страшного замка с огненными глазами окон. Настоящее зло зачастую имеет красивый и вычурный фасад, за который дано проникнуть немногим.
Где-то сбоку за деревьями раздался хлопок, под ноги нам упал голубоватый отсвет. Громкий плачущий голос возвестил, почти рыдая:
— Я потерян для мира!
