Следует также немедля послать верных людей ко всем переправам. Особенно — к Последнему мосту, но через Долье перевезёт любой лодочник, в любой рыбацкой деревеньке. Если же беглец не захочет расставаться с вороным — что ж, на реке хватает паромов с цепями, проложенными по дну, — чтобы могли пройти глубокосидящие купеческие суда. Ближайший — во Фьёфе, но есть и в устье Эве, притока Долье, вытекавшего из одноимённого озера, есть чуть дальше на восток, ближе к Берлекоору…
Появление такого числа вооружённых слуг дома Деррано на всех переправах через пограничную реку не сможет остаться незамеченным. Неизбежны подозрения, и можно не сомневаться, донос брадону Фраманццо, главному королевскому стряпчему, последует незамедлительно.
От этих размышлений беглец чуть приободрился, позволил себе даже лёгкую полуулыбку. Не всё так плохо и безнадёжно, отнюдь не всё. Погоня ушла далеко на восход, пока неудачливые загонщики разберутся, что к чему, пока вернутся обратно, пока получат новые распоряжения… едва ли даже молодой сенор Байгли Деррано осмелится что-то предпринять на чужих землях без ведома отца.
А это значит — едем вверх по Долье, огибая с севера озеро Эве, на уже упоминавшемся пароме в устье одноимённой речушки мы и переправимся.
Всадник ласково потрепал скакуна по шее:
— Ты меня спас, вороной. Неужто я теперь тебя брошу?
Скакун коротко заржал, словно соглашаясь.
Кинув последний взгляд на неподвижно застывшие семь камней, обозначавших старое место поклонения Семи Зверям, беглец тронул поводья.
Солнце показалось над краем мира, первые лучи осветили всадника на вороном скакуне: тоненькую худую девушку в широком бархатном берете, наверняка скрывавшем пышные косы. Чёрная куртка воловьей кожи, просторные и бесформенные порты, схваченные в талии широким поясом, увешанным какими-то сумочками, тесак на правом бедре, за плечами — жёсткий саадак для самострела.
Беглянка казалась неплохо подготовившейся к рискованному предприятию.
Вороной скакун нетерпеливо переступил с ноги на ногу, дожидаясь команды, дождался, вскинул голову и сорвался с места.
Им предстоял почти день скачки.
* * *
— Мы её упустили, братец, — Дигвил Деррано, старший сын сенора Деррано, владетеля замка Деркоор, осадил скакуна и поднёс к губам рог, созывая пристыженную свору. Волкодавы внезапно потеряли след среди чистого поля, и все усилия псарей с ловчими ни к чему не привели.
Молодой Байгли Деррано, младший брат Дигвила, только скривился, зло хлопая плетью по голенищу сапога.
— А всё потому, что твои, гм, постельные пристрастия, мой дорогой… — продолжал читать нотацию старший, и Байгли не выдержал.
— Это тебя не касается! — заорал он, привставая в стременах. — Понятно, нет?
Дигвил сощурился, и взгляд его не предвещал младшему брату ничего хорошего.
— Я не стану с тобой ссориться при лакеях, — бросил он вполголоса, но так, что сердце у Байгли тотчас ушло в пятки. — Продолжим беседу дома. В палестре. Отделаю тебя так, что неделю встать не сможешь, молодожён хренов. И только попробуй отказаться.
— Всё маменьке скажу, — пробурчал Байгли — он не уступал брату ростом, но был куда шире его в талии. Стройный и подтянутый Дигвил, казалось, состоявший из одних мышц, смотрел на младшего с нескрываемой насмешкой.
— Пожалуешься, конечно. И маменька тебе ничего не скажет… по поводу того, как следует, а как не следует обращаться с молодой женой в первую брачную ночь. Но вот за то, что она у тебя сбежала… думаешь, папенька по головке погладит? Сомневаюсь, скорее велит по старой памяти прописать тебе полсотни горячих.
— Она моя жена. Что хочу с ней, то и делаю, — отворачиваясь, проворчал младший Деррано, уже понимая, что брат, как ни противно, опять кругом прав.
— Верно. Делай что хочешь, — кивнул Дигвил. — Хоть засеки розгами насмерть, мне-то что? Но так, чтобы, Семь Зверей тебе в глотку… — Старший брат сгрёб младшего за грудки, притянул к себе, прошипел прямо в лицо, обдавая брызгами слюны: — Но так, чтобы тебя, ублюдка, никто в том не уличил! Чтобы всё осталось шито-крыто! Как раньше, когда ты развлекался не только с покупными рабынями или простолюдинками, но воровал порой даже девиц благородного сословия из того же Меодора! А теперь?! Ты хоть понимаешь, что будет теперь?!
— А-а что такого-то, ничего и не будет, — забормотал Байгли, даже не пытаясь утереть лицо.
— Меодор, — вкрадчиво проговорил Дигвил, — конечно, страна варварская. Утончённых постельных развлечений сенора… или, вернее, пока что просто дона Байгли Деррано они могут и не понять. А ты забыл, как эта девчонка попала к нам в замок? Почему отец взял её на воспитание? Забыл, чья она дочка? Пусть шестая по старшинству, пусть её торопились сбыть с рук, но тем не менее? Забыл, а? Отвечай, толстобрюх!
— Не забыл, — буркнул младший брат, не поднимая глаз на старшего и даже не заметив презрительного детского прозвища, из-за которого раньше, не раздумывая, бросался в драку.
— Не похоже, чтобы помнил, — скривился старший. — Род владетелей Венти богат, знатен, на короткой ноге с ближайшим окружением престола в Меодоре. Благодаря многочисленным династическим бракам… хотя что я, ты небось и слова «династический»-то не знаешь.
Байгли хлюпнул носом.
— Если доньята объявится в родном замке, покажет следы плетей и прочих… приспособлений, кои использовал на ней мой неразумный братец, нам несдобровать, — втолковывал младшему Дигвил. — И потому…
— Да что они нам сделать-то могут? — Байгли ещё пытался хорохориться. — Где мы и где тот самый Венти! Они что, на нас войной пойдут? Небось далеко не утопают!
— Болван, — вновь прошипел старший Деррано, быстро оглядываясь, — псари уже собрали свору, взяв волкодавов на поводки. Можно было трогаться. — Они обратятся с жалобой — прямо в Симэ, а заодно и к своему королю. Напишут приватное письмо дону генеральному стряпчему. Или ты забыл, что его младший брат женат на родной тётке твоей сбежавшей наречённой?! Или ты думаешь, отец совсем ничего не соображал, когда принимал Алиедору в воспитанницы или же выдавал за тебя замуж?!
Байгли не нашёлся что ответить.
— Как есть болван, — вздохнул Дигвил. — Ладно, хватит стоять. Пора возвращаться. Мэтра Бравикуса мы с собой, к несчастью, не взяли… может, он и отыскал бы след. И уж, во всяком случае, нам не пришлось бы тратить время на возвращение.
— Она ведь успеет удрать, верно? — уныло осведомился Байгли.
Старший коротко кивнул:
— Конечно. Долье — река широкая, но перебраться девчонка сможет во многих местах. Особенно если бросит вороного. Но его она, думаю, не оставит до последнего.
