Весь осмотр я комментировал вслух для Младшего Брата. Получалось что‑то вроде:
— …угу… вот он, основной поток от печени… ну, это неплохо… почки фукнционируют не так чтобы, но на нижнем пределе нормы… на всякий случай пройтись по спинному мозгу…
Пациент был недоволен мной и собой. Мной — поскольку подобная болтовня ранее не была мне свойственна. Собой — ибо дядя при всей своей проницательности не смог угадать, зачем бы мне такое понадобилось.
А вот после началось то, ради чего был нанесен визит: расспросы, касающиеся взаимоотношений полов. Кое‑что я знал от сверстников, но физиология интересовала меня во вторую очередь. Для начала нужны были сведения о семейной жизни, разводах (бывают ли вообще, а если да, то насколько часты), супружеских изменах, внебрачном потомстве, роли родственников в семейных отношениях.
Дядюшка терпеливо выслушал список вопросов и немедленно задал свой:
— Зачем тебе нужна эта информация?
Но прозвучало это почти как: 'Эти вопросы не твоего уровня. Почему ты их задаешь?'
Я отговорился тем, что, мол, предвижу начало военных действий очень скоро после окончания школы, и мне явно предстоит в них участвовать. Получить необходимые знания будет тогда не у кого.
Посмле недолгого молчания последовала бесстрастная реплика:
— Ты слишком стар для своего возраста, Стурр.
Хороший капитан видит надвигающийся шторм задолго до того, как чернеющие тучи затмят половину небосвода. Я был посредственным судоводителем.
— Может быть, ты расскажешь мне… часть своих планов?
Часть? Это можно, но очень небольшую.
— Я хочу попасть на войну десятником, имея при себе свой собственный десяток. Превосходно обученный, более того: превосходящий по возможностям стандартный.
Молчание.
— То есть ты не хочешь поведать, зачем тебе нужна карьера.
Выходит, Кнарр не поверил в мои устремления. В тучах над головой нет ни малейшего просвета. И ветер крепчает. Придется зарифить часть парусов.
— Вы правы, дядя, сама по себе карьера мне не нужна.
Взгляд собеседника был острей четырехгранного штыка. Но почему‑то хитроумный родственник переменил тему:
— Добро. Так вот, семейная жизнь подчинена…
Шторм прошел, оставив лопнувшие найтовы и побитый такелаж. Дядя явно о чем‑то догадался, и я не могу даже представить, о чем именно. Но анализировать некогда.
Разводы были редкостью. Супружеские измены — тоже. Зато настоящие шеспировские страсти разыгрывались до замужества (или женитьбы). Связано это было как раз с физиологией.
Дракони в состоянии зачать лишь трижды. Соответствующий период длился всего лишь семь — десять дней. И до наступления этого пикантного момента дракона просто обязана выйти замуж. В противном случае гормональный ураган делал появление внебрачного дракончика вполне вероятным. Тут я встрял с вопросами:
— А сама дракона знает, что именно сейчас способна зачать?
— Конечно. И все окружающие драконы тоже.
Видимо, мощный выброс феромонов.
— А в каком возрасте дракона… э — э–э… обретает возможность?
— Как когда. Обычно лет в двенадцать. Скажем так, от одинадцати до тринадцати лет.
То есть год с момента окончания школы — и милости прошу к колыбельке… или, скажем так, к детской подстилке.
Свадебный обряд был прост до изумления. Парочка появлялась в обществе и сообщала всем и каждому, что вот, дескать, они поженились. При драконьей памяти эта новость не только мгновенно разлеталась по всем заинтересованным лицам, но и, конечно, запоминалась. С этого момента пара имела право претендовать на пещеру.
— А…
Тут я замялся, поскольку слова 'жених', 'невеста' и 'новобрачные' отсутствовали в моем словаре.
— …ну, те, кто собирается пожениться — они дают друг другу клятву?
Дядя почему‑то смутился.
— Нет, это скорее… м — м–м… обещание. Что будут, так сказать, лететь по жизни рядом, касаясь друг друга хвостами… понятно?
— Понятно, что понятно. А драконы?
Дядя раскусил смысл вопроса мгновенно.
— А те в десять лет уже вполне способны на то, о чем ты подумал.
Эта информация не к размышлению, а к действиям… или бездействию. По ситуации.
— А вот еще…
И посыпались дальнейшие вопросы. Но основной вывод уже сформировался. Собственно, я давно уже подозревал, что драконы — совсем не то же самое, что люди.
Опомнился не я, а родственник.
— А ведь солнце почти что село. Тебе же еще часа два лететь, верно?
— Да, разумеется. Спасибо, дядя. Приятных тебе полетов.
— И тебе.
На обратной дороге было время обмыслить перспективы. Собственно, и мыслить нечего: не могу себе позволить никаких интимных действий в пределах десятка. Ну разве что подчиненные женска пола изнасилуют.
Лишь перед окончанием учебного года наставник дал разрешение на фигуры высшего пилотажа.
* * *
(в зале наставников)
— Мудрый Хнурр…
— Леррот, прошу вас: без чинов.
— Как пожелаете. Итак: вы знаете мою позицию по этому вопросу. И у меня нет оснований ее менять.
— Поверьте, Леррот, не в моих силах изменить приказ… сами знаете, кого. Программа обучения останется дополненной. Вопрос не в этом. Меня интересует: насколько удастся подготовить выпускников. Знаю, что данные еще не полны. Тем не менее: ваш прогноз?
— Пожалуйста. Я дал свое разрешение на пилотаж. Стурр и его команда — за них не беспокоюсь, уж те за лето освоят все перестроения и фигуры. А вот за остальных не ручаюсь.
— На чем основано ваше мнение?
— На том, что у ведущего десятка есть ресурс. Сейчас они хороши, но к началу учебного года станут великолепны. Далее: припомните две прошедшие олимпиады. Дракончики Стурра вышли победителями благодаря нетривиальной магии. Уверен, что за оставшееся время стандартным магическим атакам они научатся. А остальные — помяните мое слово — так и выйдут из школы, будучи ниже среднего уровня. Я ведь говорил, что этот класс не из сильных? Готов повторить. Вот разве что Суирра… Но и Стурр берет не столько силой, сколько умом.
— Так вы полагаете, что команда нашего пятнистого гения представляет собой готовый десяток?
— Будет таким — вот как бы я сформулировал. И уж поверьте: десятком не из худших. В отличие от всех остальных.
— Я доверяю вашему суждению, но объясните мне, как может очень средний по силе состав сложиться в превосходный… да чего там: просто хороший десяток?
