– Незачетная бомба! – припечатала Хрю, – Лучше бомба объемного взрыва из цистерны жидкого ацетилена или пропана. Те же сто тонн по тротилу, а цена вдесятеро меньше!
Доктор Упир вздохнул и поднял руки, будто сдаваясь в плен.
– Да, пожалуй, если считать по рыночным ценам, то высокообогащенный уран для нас бесперспективен. Может, вернемся к дешевому необогащенному урану с Фиджи?
– Давай, вернемся, – согласилась она.
– До этого, – продолжил коммодор, – мы учитывали только роль урана-235, которого в необогащенном материале 7 кило на тонну. Остальное, это уран-238, который мы пока рассматривали как нейтральный балласт. Какой с него толк? Он, конечно, делится под ударами быстрых нейтронов, но при делении производит всего две трети нейтронов от количества, необходимого для цепной реакции. А давай поищем еще треть?
– Давай! – Хрю Малколм энергично кивнула.
– В этом, – сказал он, – нам поможет лампа, изобретенная в середине прошлого века, и называемая «трубкой плазменного фокуса». В общем, это простая газосветная трубка высокого напряжения, только в качестве газа там тяжелый водород – дейтерий. При включении лампы, возникает плотный поток быстрых нейтронов, и ударяет по аноду. Сделаем анод из урана-238, и на время импульса в нем возникнут нужные условия.
– Классно! А сколько это стоит?
– Как кухонная микроволновка, – ответил доктор Упир, – но, мощность бомбы по такой схеме зависит от множества параметров, которые пока не подобраны. Мы получили на машинках с плазменным фокусом только слабые взрывы, около тонны по тротилу.
– Все равно классно! Вот бы подобрать параметры и как в…в…
– …Детка… – вмешалась Смок.
Хрю Малколм недоуменно поморгала глазами
– Мама, я имела в виду «в…в…врезать», а ты что подумала?
– Внимание, юная леди! – тут доктор Упир вскинул ладонь типичным жестом боевого командира, приступающего к инструктажу, – «трубка плазменного фокуса» годится не только для изготовления маломощной, но компактной и дешевой бомбы. Если хорошо подобрать параметры, то такая трубка становится волшебной палочкой, превращающей торий, элемент, распространенный в морских осадочных породах в уран-233. Это очень интересный изотоп, он подходит для атомной бомбы намного лучше, чем уран-235.
– Тоже классно, – оценила юниорка Малколм, – но, док Упир, я по глазам вижу, что ты прячешь в кармане какой-то особый сюрприз.
Коммодор Восточного фронта широко улыбнулся.
– Ты догадлива, юная леди. Да. Сейчас будет сюрприз! Неплохая атомная бомба, цена которой немного меньше, чем ничего.
– Так не бывает! – убежденно возразила девочка.
– Бывает, хотя и редко! – прошептал Упир и подмигнул ей, – Есть такой материал ОЯТ, отработавшее ядерное топливо. Когда низко-обогащенный уран в реакторе исчерпает ресурс реактивности, или «выгорит», как говорят спецы, то остается «огарок» – ОЯТ, в котором остаточная доля урана-235 примерно 12 кило на тонну. Но кроме того, в ОЯТ содержатся продукты реакции: уран-236 и три изотопа плутония. Это тоже делящиеся материалы, но работать нормально на такой смеси реактор уже не может. Приходится выгружать этот радиоактивный винегрет, и решать задачу безопасного захоронения – процедура сложная, цены немалой: порядка миллиона долларов за тонну.
– Круто! – воскликнула Хрю, – А что, если сбить цену? Брать полмиллиона за тонну, и сбрасывать в железной бочке в Разлом Тонга? Там глубина три мили, все по фиг!
Доктор Упир улыбнулся и, будто в сомнении, покачал головой.
– Сбить цену, это хорошая идея. Но зачем выбрасывать в океан? Для реактора ОЯТ не годится, но из тонны этого материала можно сделать бомбу мощностью 20 килотонн.
– О! – произнесла девочка, – А это не какая-нибудь военная тайна?
– Уже нет, – сказал доктор Упир.
– Ага! Тогда, можно, Сэм Хопкинс про это напишет на своем блоге?
– Хэх… – доктор Упир посмотрел в потолок, – …Я не хотел бы встревать в творчество Демона Войны, но, по-моему, лучше, если он опишет все перечисленные виды бомб.
– Ага! – Хрю Малколм с готовностью кивнула, – По ходу, Сэм так и сделает!
…
22. Спецзадание для спецагента Кенгуру.
6 октября. Южные острова Кука. Остров Раротонга. Лагуна Мури.
Окаймляющий коралловый барьер Раротонга тянется близко к берегу, и лишь на юго-восточным краю острова отступает более, чем на километр, образуя лагуну Мури. Это фантастическое место, где плоский коралловый ландшафт с лазурным мелководьем и островками-кочками, порой украшенными несколькими пальмами, приютившимися на маленьких клочках грунта, соседствует с горами на северо-западном горизонте. А если посмотреть от водопада на склоне горы, то открывается вид на всю лагуну, и на стайки маленьких яхт. Красота...
…Джоан Смит вынырнула из маленького зеленого озерца под водопадом и, аккуратно двигаясь по скользким камням, выбралась на плоскую ступеньку, где по предложению Джерри Маккормака (Жерара Рулетки) был организован маленький пикник на двоих, и продолжила разговор, начатый до этого маленького заплыва.
– Джерри, я все-таки хочу разобраться: почему здесь в Меганезии слово «демократия», обычный политический термин, считается почти ругательством?
– Потому, Джоан, что это уже давно не политический термин, а священная корова.
– Как и «права человека»? – уточнила она.
– Точно, – подтвердил дон Рулетка.
– Значит, – продолжила Смит, – священные коровы в политике, это плохо. Так?
– Так, – он улыбнулся, уже предугадав подвох со стороны собеседницы…
…И не ошибся.
– Но, вы-то сделали священную корову из Хартии, – язвительно заметила Смит, – вы натурально ее канонизировали, и в гораздо большей мере, чем в странах Первого мира канонизированы демократические конституции. В конституции хотя бы можно внести изменения, а ваша Хартия неизменяема. Даже базовый корпус комментариев к Хартии, данный на Первой ассамблее Tiki-foa, и тот неизменяемый!
– Точно, мы канонизировали Хартию. Но канонизировать текст, это не то же самое, что сделать из текста или слова священную корову.
– Тогда объясни разницу!
– Объясняю на примере. Есть правила техники безопасности при работе с источниками высокого электрического напряжения. Этим правилам сто лет. Они архаичные, иногда неудобные. В некоторых случаях они выглядят просто глупо. За это их ругает каждый монтажник. Но он соблюдает эти правила, поскольку они, при всех недостатках имеют, обладают очень важным достоинством: они надежно защищают жизнь и здоровье.
– Ну, а при чем тут ваша Хартия?
– Дело в том, – сказал он, – что, в отличие от западных конституций, наша Хартия, это не инструкция по демократии, а правила техники безопасности против клептократии.
