Светлана Дениженко - Пропасть, чтобы вернуться

Но, что же делать, если чувства льются через край, перехватывают собой дыхание? Если расставание на миг равняется годам?

— Я хотела попрощаться, — промолвили непослушные губы, — Ты ведь не поедешь со мной, так?

— Да. Не поеду. У меня появились неотложные дела. Но как ты узнала?

— Почувствовала. Арлен, я хочу, чтобы ты взял вот это, — Хельга сняла с себя кулон в виде слезы, — Здесь моя эф-ми, Злата. Она погибла, спасая меня, а я так и не смогла вырастить её еще раз. Но она, она все чувствует и знает. Возьми её с собой в дорогу.

— Спасибо, — Арлен сжал в ладони теплую слезинку, живую память.

Он понял без слов, что ему хотела сказать Хельга. И был благодарен.

— Я хочу, чтобы вы вернулись с ней потом… ко мне, — Хельга почти умоляла, — Пообещай мне, что вернешься!

— Если только услышу ответное обещание, — хитринки появились в его глазах и заплясали там разноцветными огоньками, — Ты будешь выздоравливать и не станешь грустить и тосковать, хорошо?

— Хорошо, — она слегка улыбнулась, — Я буду ждать тебя.

— Я вернусь, — он легким поцелуем коснулся её губ, — Обязательно вернусь!

Арлен исчез, заботливо накинув на плечи Хельги свой плащ. Она закуталась в его тепло, вдохнула запах любимого, отпуская от себя тревогу. Он вернется. И это, пожалуй, являлось самым главным в её жизни.

— Поговорили? Успела сказать? — Лисси вернула Хельгу в действительность.

— Поговорили.

— Почему тогда он ушел без тебя?

— Потому что нельзя удержать возле себя ветер, Лисси, — Хельга вздохнула, — Но он обязательно вернется. Он обещал.

— Так ты ему ничего не сказала, так? — догадалась она, — Ну, и дурра ты, д`Аймон! И когда только поумнеешь?

Детская привычка — глаза к небу и назад, — укоризненное покачивание головой, делали подругу на несколько лет моложе. Хельга рассмеялась:

— Я не исправима, Лисси, твоя правда! Ну и холодно же здесь! Пойдем, освободим нашу пленницу.

— Зачем? — Лисси пожала плечами.

— У меня есть для неё поручение. Я напишу письмо Зею. Пусть не рассчитывает на мое скорое возвращение.

-

Ветер трепал её волосы, забирался под теплый плащ, холодил своим дыханием. Приближалась осень. Хельга почти закоченела, но не хотела уходить с палубы. Она стояла рядом с повелителем и дышала морским воздухом, наслаждалась игрой волн. Берег уже виднелся, скоро они ступят на землю эльфов.

— Значит, ты выбрала мага? — спросил Аль Ференс в своей манере, почти не поворачивая головы, и так знал, что его дейм всегда рядом.

— Да, мой повелитель.

— Не думал, — он немного помолчал. — А как же, Зей? К тебе ведь вернулись прежние знания, так неужели все чувства остались только в прошлом?

— Вернулись, — этот разговор начинал её тяготить.

Не любила Хельга говорить о чувствах, но от повелителя не уйдешь так просто, как от Лисси. И сменить тему намного сложнее. Аль Ференс не велся на такие уловки. Они слишком хорошо знали друг друга, и лукавить было бессмысленно.

— Объясни, — скорее попросил, нежели приказал он, при этом подошел к ней близко, заглянул в глаза.

— Зей стал другим, я думаю, все, что было между нами раньше — было моей большой ошибкой. Мне, кажется, мы не любили тогда. По- настоящему, — она замолчала, опустила взгляд куда-то вниз, в озябших пальцах несколько раз перевернула кольцо, которое подарил ей когда-то Аль Ференс. Знак того, что она служит ему. Собралась с мыслями и продолжила с горечью в голосе, — И дело тут не только в Арлене. Я и Зей — мы больше не прежние и никогда такими не станем.

— Я хочу, чтобы ты была счастливой, девочка, — повелитель обнял её за плечи, — Я бы мог подарить тебе больше, но уверен — ты не примешь мой дар.

— Для меня большая честь, быть вашим другом, мой повелитель, — после некоторого замешательства произнесла Хельга. Она боялась дышать рядом с ним, боялась причинить ему боль, догадываясь о том, что он хочет ей сказать, но не решается. — Королевство не для деймов. Мы храним, но никогда не властвуем. Я могу быть лишь тенью своего господина.

— Я понимаю, поэтому ни о чем не попрошу, о большем… — в его глазах поселилась тоска. — Моя королева ждет возвращение сына. Я был бы признателен, если бы ты согласилась сопровождать меня.

— Я согласна.

Аль Ференс улыбнулся так, будто не было страшных лет разлуки, и они сейчас просто беседуют, как когда-то, уединившись в его покоях. Лишь седина на висках повелителя, да боль в глазах — выдавали прошлое.

Тито ожесточенно бросал камни в озеро. Его ровная гладь уже который раз, молча, проглатывала очередную жертву, лишь расползаясь кругами по воде, затем вновь становилась безмятежной.

— Красиво тут, правда? — раздался тоненький голосок принцессы.

Она подошла не слышно. Он почти привык к её внезапным появлениям за своей спиной и даже не вздрогнул в этот раз, лишь пожал плечами.

Конечно, тут было на что полюбоваться: и на высокие деревья, стволы которых в три, а то и в четыре обхвата с ветвистыми, похожими на пышные парики кронами; и на цветы с большими, лопушистыми соцветиями; и на птиц, чье оперение по красочности не уступало цветам, а пение было настолько сладким, что можно слушать часами и не уставать. Но все это ни к чему, когда сердце занято тревогой.

— Ты зачем пришла? — спросил хмуро, не по-доброму.

— С тобой хотела. Нельзя что ли? — обиделась девочка.

Тито не ответил. В последнее время они почти не разговаривали. Он старался побыть один и поэтому сбегал в тихие отдаленные места, но его, как это не странно, всегда находила принцесса.

— Почему ты бегаешь за мной? — рассердился Тито, — Непонятно что ли? Я хочу быть один! Совсем один!

— Не правда, — тихо ответила Виолетта, — не хочешь.

— Тебе-то откуда знать? — парнишка бросил силой следующий камень и обрызгал всплеском воды принцессу. Виолетта охнула и отступила, стряхивая с себя капельки воды, — Прости. Я не хотел.

Он протянул ей платок, но она отстранилась.

— Так высохнет.

— Глупая, уже осень! Простудишься, — в голосе Тито появилась забота, будто они вновь оказались вместе далеко от её дома. — Возьми платок.

Виолетта поджала губки, но взяла из его рук белоснежную ткань и послушно вытерлась. Сейчас дети были одеты в красивую дорогую одежду, как и полагается высокородным отпрыскам. Но, не смотря на изысканный и благородный вид, в таких костюмах было не так удобно двигаться, как в простых штанах и рубахе. Тито предполагал, что и для Виолетты её расписанное золотом платье не так приятно, как мальчишеский костюм. Иначе, зачем бы ей было сбегать из дворца?