– Но ведь срок был – до Купалы, разве нет? – она хитро прищурилась.
– Тебе не стоило говорить о том, что ты хочешь уничтожить избушку. Это их разозлило, они испугались, понимаешь? Чтобы унести тебя оттуда, мне пришлось пообещать, что я все тебе объясню, и ты уедешь.
Вероника задумалась, но как всегда услышала совсем не то, что Илья хотел ей сказать:
– То есть, они меня боятся?
Илья сжал губы:
– Они тебя убьют. И ничто им не помешает. Я не всесилен, я и вчера еле успел. Тебе надо уезжать. Неужели ты не поняла, что им это ничего не будет стоить?
Вероника вздохнула, и Илья заметил, как передернулись ее плечи.
– Мне очень страшно, – прошептала она.
Надо честно признаться самой себе: она проиграла. Когда в детскую вползла огромная змея, Ника сразу это поняла, потому что, как ни старалась, пошевелиться не смогла. Тварь запросто могла на ее глазах сожрать ее детей, а она ничего бы с этим не сделала. Никогда еще она не чувствовала такого, только в кошмарных снах. Словно ей отняли руки и ноги. Словно ее разбил паралич. Она силилась двинуть хотя бы пальцем, но тело не подчинялось ей. И одновременно с этим она поняла – на этот раз они пришли не для того, чтобы их напугать. Они пришли, чтобы убить. С такой же легкостью, с какой они убили батюшку и свернули шею Азату. И змея с неподвижным взглядом молча сообщила об этом, положила мысль Нике в голову, словно леденец в карман ребенка.
Она всегда считала, будто сможет бороться за жизнь до самого конца, но реальность развеяла ее иллюзии. И когда она засыпала, отлично понимала, что никогда не проснется, но противиться этому не стала. Не потому, что не смогла пошевелиться, а потому что не захотела. Потому что сны, которые навеяла убаюкивающая песня кота, были чересчур хороши, чтобы от них добровольно отказаться. Была ли она так счастлива когда-нибудь, как в этом последнем своем сне?
И только глубоко на дне души копошилась печальная, бесстрастная мысль: это конец. Больше не будет ничего.
Может быть поэтому, проснувшись утром в избушке в объятьях плотника, она так испугалась. Смерть показалась ей соблазнительной, она боялась не тех, кто хотел ее убить, а собственную слабость и отсутствие воли. Словно, стоя над черной пропастью, она сама шагнула вниз. И только когда поняла: пропасть – это не полет, а падение, спохватилась, но вернуться назад не смогла. Необратимость шага вперед – вот что напугало ее больше всего.
Они заставили ее желать смерти! Вот что самое страшное!
Ника вывела машину из гаража, и решилась позвонить Алексею. Она просто поставит его в известность, что уезжает. Всему есть предел, и ее силам тоже. Жизнь слишком хороша, чтобы рисковать ею ради денег. Пусть он знает, что она больше не будет изображать счастливую мать семейства на лоне природы. Тем более ни одного покупателя за последнюю неделю тут не появлялось. Не считая Петухова, конечно.
– Алеша? Я тебя не разбудила? – спросила она, когда муж поднял трубку.
– Нет-нет, все в порядке. Как вы там?
– Очень плохо, Алеша. Сначала убили Азата. А сегодня ночью хотели убить нас.
– Никусь, я что-то не понял. Ты шутишь?
– Нет, Алеша, я не шучу, – тихо ответила она.
– Ну возьми себя в руки, кто может хотеть вас убить?
– Я уезжаю отсюда, Алеша. Я не останусь здесь больше ни на минуту.
– Не говори глупости… – он смешался, она чувствовала, как он испугался.
– Я уже собрала вещи и сижу в машине.
– Послушай… Тебе некуда ехать…
– В смысле? – насторожилась она.
– В прямом. Тебе некуда ехать. Я продал квартиру. Я не мог ее не продать, иначе бы меня не выпустили из города.
– Как это «продал»? – опешила Ника.
– Очень просто. И квартиру, и «Мерседес» я продал. Это десять процентов от суммы, которую я должен выплатить в ближайшее время. Только поэтому они согласились ждать еще неделю.
– Я не поняла… Мы теперь что, бездомные?
– Ну, у нас же есть дом в долине… И я купил комнату, чтобы выписать нас и детей.
Ника поперхнулась:
– К…какую к-комнату? Как комнату?
– Ну, по закону положено выписываться куда-то. Так что у нас еще есть комната, зато в центре. Большая комната, и соседи приличные.
– Ты с ума сошел? – прошептала Ника, – ты хочешь, чтобы я поехала в коммунальную квартиру? Ты соображаешь, что ты сделал?
– Милая моя, речь идет о моей жизни. Я не думал, что тебе так срочно приспичит уехать из долины!
– Да? О твоей жизни? – заорала Ника в трубку, – А ты подумал, что речь идет о жизни твоих детей? И что мне теперь прикажешь делать?
– Никусь, не кричи. Я приеду и все улажу, подожди еще несколько дней.
– Я не могу ждать несколько дней! – рявкнула она и швырнула мобильный в приоткрытое окно. Он шлепнулся на асфальт и разлетелся на две половинки. Ну и пусть!
Большая комната? В центре? Это потрясающе! Приличные соседи? Да это просто… просто…
Ника разрыдалась, упав лицом на руль. Глаза, и без того опухшие и разъеденные слезами, зажгло еще сильней. Нет. Это невозможно, это происходит не с ней! Даже если через неделю Алексей привезет деньги, они уйдут его кредиторам, которые по ошибке называют себя инвесторами! И что им останется? Этот кошмарный дом, который нельзя даже продать? И большая комната в центре, с хорошими соседями? И что будет с детьми? Алексей вообще представляет себе, как из роскошного особняка девочки переедут в коммуналку? И как после закрытой элитной школы в Англии придут в районную школу? Да они за один месяц получат такую психологическую травму, которая переломает им всю будущую жизнь!
Ника случайно надавила на клаксон, «Рено» взвыл, и она в испуге отдернула руки от руля. Ну, нет! Хватит рыдать! Она достаточно сегодня наплакалась на плече у плотника. Спасибо ему, конечно, но больше она в его поддержке не нуждается. Надо немедленно уезжать отсюда, надо быть просто ненормальной, чтобы задержаться тут еще на одну ночь, а время явно близиться к вечеру.
Ни в какую коммуналку она, разумеется, не поедет. Она еще не сошла с ума! Да и адрес ей неизвестен, и выяснять его она не станет. Ника вышла из машины и подобрала выброшенный со злости телефон – он ей может пригодиться. Интересно, до которого часа работает большой поселковый универмаг? Может быть, они успеют?
Ника выехала из ворот и подрулила к рекламному щиту. Она еще вернется.
– Марта, Майя! Садитесь в машину немедленно! Мы уезжаем! – крикнула она девчонкам, сидящим на крылечке избушки вместе с Сережкой.
К машине подбежала Айша и преданно заглянула в глаза сквозь стекло. Ну вот, Ника чуть не забыла про собаку! Нет, она не оставит ее здесь. Ника вышла из машины и усадила зверюгу на переднее сидение. Им недолго ехать, пусть девочки едут вдвоем на заднем.
