Данху придвинулся почти вплотную к костру. — Мне передали, что шаньюем гун Ди намерен сделать своего воспитанника Дзё.
— Мы все слышали про молодого ваньци[16] Лио, но не стоит столь опрометчиво верить пустым слухам. — Языки пламени вновь захотели вырваться из своей каменной тюрьмы жадно поедая подкинутые гуном кирпичи овечьего кизяка. На несколько мгновений в гэре стало светло как при дневном солнце. Гость и хозяин замолчали, отрешенно всматриваясь в разбушевавшийся огонь.
Первым затянувшееся молчание нарушил Та-Луо, который не скрывал раздражения. — Мне не довелось с ним встречаться, но мой отец недавно посетил их стоянку и сделался горячим сторонником этого Дзё. Его словно подменили. На собрании гунов он проголосовал за то, чтобы передать им право проведения вау-пау, хотя его распорядителем должен был стать наш клан.
— Ваш отец мудр. — Темно-карие глаза Ба-Чхе смотрели на собеседника не мигая. «Он выбрал правильную сторону, а ты нетерпеливый дурак».
— Мой отец стар и порой ему отказывает разум. — Последние слова вырвались у данху непроизвольно. Пытаясь загладить неприятное впечатление от сказанного, Та-Луо потянулся к пиале, на дне которой виднелись пленка застывшего жира.
— Ваш бульон наверняка остыл. — С улыбкой гун забрал у гостя изящную чашу. — Я налью Вам горячего. — Приоткрыв крышку медного котла, Ба-Чхэ зачерпнул ковшом густое варево. В нос ударило пряным запахом бараньего шуле. Передавая дымящуюся пиалу в костистую ладонь, он заметил: — Ваньци клана Лио стал очень популярен среди северной знати.
— И не только северной, — буркнул Та-Луо. — Этот мерзавец знает, чем умаслить гуннов. В их уши он поет одну песню, хотя и на разный лад. К отцу часто приезжают важные гости с разных концов наших степей. И все они в один голос говорят о предстоящем большом походе на цянов. И старики и молодежь толкуют одно и то же. Империя ослабла, Братство распущено и аэрсам пора объединиться и отомстить за столетия унижений и позора.
— А разве Вы считаете иначе?
— Клану Луо нужно думать, прежде всего, о своей безопасности. Наши кочевья расположены рядом с границей, а значит, мы больше всех пострадаем, если начнется большая война.
— Но в разговорах о слабости империи цянов есть немалая доля правды. — Миндалевидные глаза гунна цепко обшаривали молодое, безусое лицо. — Никогда еще эти северные варвары не были столь разобщены и беззащитны.
— Даже околевающий лев может перед смертью больно укусить.
— Разумеется, но если охотник окажется достаточно проворен и нанесет смертельный удар первым, лев сдохнет, не причинив ни кому вреда. — Обсуждение смерти тотемного зверя явно не нравилось Та-Луо, но доставляло явное удовольствие его собеседнику. Ба-Чхэ решил еще раз подразнить юного данху. — Кроме того, признайте, что львиная шкура весьма ценная добыча?
— Мой клан ни когда не охотится на львов, — отрывисто бросил Та-Луо. — Мне не хотелось бы думать, что задавая подобные вопросы Вы, благородный гун стремитесь оскорбить мой клан и меня лично.
— Как можно помыслить такое? — мысленно Ба-Чхэ заливался смехом. — В мои намеренья вовсе не входило обидеть столь уважаемого гостя. — Он прижал узкие ладони, с выгнутыми артритом пальцами, к груди. — Простите меня достопочтенный. — Гун опустил лицо, чтобы скрыть невольную улыбку.
Данху был явно рассержен, но желание продолжить разговор в итоге пересилило. — Неужели Вы считаете, что этот безродный выскочка может стать шаньюем? — В голосе юноши досады было не меньше чем негодования. — Дзё-Лио слишком молод и без поддержки клана и своего отца он ни кто. К тому же, как говорят, он ненавидит перевертышей. — Нечеловеческие зрачки Та-Луо свирепо дрожали.
— Люди болтают всякое. — Гнев собеседника мало трогал Ба-Чхэ. Он думал о своем. — Я слышал странную историю про первую встречу гуна Ди и его будущего воспитанника. — Сухие пальцы неторопливо перебирали агатовые четки. — Говорят, младенца защищали два неведомых зверя.
— Мне рассказывали, что эти твари самые настоящие чудовища. А этот засранец называет их, — данху не выдержал, и вопреки законам гостеприимства сплюнул на землю, — своими деймонами.
* * *
Гэр для общего собрания гунов был воистину огромен. Двадцать крыльев-хан позволили построить настоящий войлочный дворец, вмещавший не меньше трехсот человек. Гун Фа-Луо — рыхлый, с покатыми плечами и кожей цвета темной бронзы сидел на почетном месте — напротив широкой, двустворчатой двери. По случаю торжества обильно прорезанный серебристыми нитями хвост был перехвачен шитой золотом тесьмой. Глава клана Лио еще не пришел и гун тихо, через спину переговаривался с сыном.
— Не слишком задирай нос. Победу тебе принесли твои инстинкты хэнгэ-шиса.
— Я не спорю отец, но мои соперники тоже были из перевертышей. — Данху не скрывал удовлетворения. — Так что в этом году главный приз по борьбе достаётся нашему клану.
Фа-Луо ухмыльнулся. — А мои стада пополнятся полусотней лошадей.
— Я уже осмотрел их. — Тонкие губы презрительно скривились. — В табуне для победителя нет ни чего достойного.
Толстощекое лицо сморщилось в недовольной гримасе. — Не слишком ли ты разборчив? — Хотя, — Фа-Луо повернулся и смерил взглядом массивную фигуру сына, — ты не во всякое седло влезешь. — Гун коротко хохотнул.
— Вы же знаете, что взрослые лошади мне не походят. Лишь жеребят можно приучить нести на себе перевертыша. — Та-Луо нахмурился. — Сегодня Вы не похожи на себя отец. — Юноша на мгновение запнулся, подбирая подходящее слово. — Вас с утра что-то тревожит.
— Все хорошо сын мой. Хотя твое звериное чутье сложно обмануть. — Пухлая ладонь легла на мускулистое предплечье. — На этом собрании многое решится. Для клана Луо и всего нашего народа.
Гуна прервал пронзительный звук гонга и через главный вход вошел Ди-Лио. Глава клана Лио был сравнительно молод. Невысокий, с небольшим брюшком и впалой грудью — Ди-Лио был из той новой породы гунов, что давно позабыли про набеги на соседние стойбища, довольствуясь бараньими мозгами, податливым телом рабынь и охотой. Хотя в последнее время, даже скачки за проворными газелями гун находил излишне беспокойным занятием, предпочитая наблюдать, как могучий беркут рвал зайцев и лис, лежа на шелковых подушках в удобной повозке.
Войдя в полутемное помещение, Ди-Лио поспешил поклониться. Вначале на право, где сидели родственные северные кланы, связанные общим происхождением от Ли-Вэя — сына могущественного вана из легендарной династии Шан. На левой, чужеродной стороне находились вечные враги и оперники северян — потомки Чжуна, приходившегося младшим братом Ли-Вэю. Впрочем, кланы кочевавшие на юге настаивали на первородстве своего предка, что лишь подогревало взаимные обиды и недоверие.
