– Да, и ее роды принимала сама госпожа Айя! – глаза людей восторженно сверкали.
Еще бы, когда еще удастся поговорить о священном звере с той, которой он отдан в служение!
– Вместе с госпожой Нинтинуггой! – о, все они прекрасно знали легенды нового времени! И считали, что могут пересказать их ничуть не хуже летописца.
Но Мати мягко прервала их:
– Я знаю, – напомнила она, – я была там.
– Да, верно, – смущенно пробормотали чужаки. Они даже как-то сникли, чувствуя, что самая лучшая часть истории заледеневшей веревкой ускользает из их рук.
– Порой мне кажется, – продолжала девушка, – что Ашти привязана к каравану столь же сильно, как горожанин к своему оазису. Они с Ханом защищают его…
– Такова воля госпожи и господина!
– Значит, – напомнил, возвращая Мати к разговору, Гареш, – золотая волчица являлась к тебе затем, чтобы сказать – "Ты должна вернуться…" -Да, – кивнула девушка.
– Но… – он поджал губы, свел брови, раздумывая, когда не был готов к такому повороту событий. Окажись это правдой, многое изменилось бы… Да что многое – все!
"А что если, – вдруг пришла ему в голову мысль, – девочка именно поэтому так спокойна? Потому что знает, что ничего не произойдет? Никто ведь не пойдет против воли богини, – вообще, все было довольно логично. За исключением одного.
– Вот только тогда непонятно, зачем госпожа Айя остановила наш караван. Если только… – он скосил взгляд на жену, нервно повел плечами, уловив в ее глазах те же мысли. – Если только не хотела, чтобы мы прогнали девочку. Как когда-то стая золотых волков прогнала Шуллат и Ханиша, возвращая их в караван…" Гареш прекрасно понимал, что должен сделать следующий шаг в своих размышлениях, однако не мог. Кто прав? Лари с ее свадебными предчувствиями, или… Да и девочка, ведь всего несколько мгновений назад она говорила, что большинство снов, пришедших к ней, были от Обманщика. Что если и этот сон тоже?
"Если так, получается, – он стоял, покусывая губу, – что Обманщик хочет подставить нас. Одурачить, заставить выгнать ту, к которой благоволят величайшие из богов. Да… – он тяжело вздохнул. – Не было проблем, да ветра надули… И что теперь делать?" -Вот такие дела… – пробормотал он.
Конечно, хозяину каравана следовало бы самому во всем разобраться, но… Но, право же, он не видел никакого решения.
– Ладно, – Гареш решил – раз дорога вперед не видна, значит, не пришло время и идти. Будем ждать. – Священный зверь… Он ничего больше не говорил тебе? – спросил он Мати, надеясь, что ответ на все его вопросы где-то совсем рядом.
– Ашти? Многое…
– Так расскажи.
– Я… Хорошо, – кивнула девушка, – но я сразу хочу предупредить, что не знаю, она ли говорила со мной. Это мог быть кто-то другой, явившийся в ее облике. Я…
Со мной так уже бывало.
– В городе дракона, – кивнул Гареш.
– Это хорошо, когда не нужно ничего объяснять… Все и так все знают… – пробормотала Мати, добавив про себя: "Хотя на самом деле ничего хорошего в этом нет…" – Ашти сказала, что я должна немного подождать, что скоро все изменится.
Когда я пройду испытание, у меня появится возможность одолеть демонов Курунфа.
– Подожди, ты ведь сказала, что, по словам зверя, должна покинуть наш караван… – все окончательно запуталось. – Получается…
– Да нет, все логично, – поморщилась девушка. "Если бы!" – в этот миг ей были нужны сомнения. Потому что они давали бы надежду. А так… – Она ведь говорила, чтобы я ушла из каравана после того, как пройду испытание.
– Ну… – караванщики смотрели на нее оценивающе, совсем как работорговцы, думающие не о рабыне, а лишь о том, как бы ее повыгоднее продать. – Если все так… – для них после этих слов все решилось – окончательно и бесповоротно. Наилучшее решение всех проблем – пусть девчонка пройдет испытание, став полноправным человеком, способным самостоятельно решать свою судьбу, а потом уходит на все четыре стороны. И никто из небожителей не осудит их, если что выйдет не так, потому что это будет не их ошибка, а ее сознательная воля.
– А ты сама что думаешь о всем этом? – спросил Гареш девушку. В отличие от своих спутников, ему все это нравилось все меньше и меньше. Потому что было слишком сложно. А сложный вопрос не может иметь легкого решение.
Мати пожала плечами.
– Не знаю.
– Но ты что-нибудь решила для себя?
– Конечно. Пусть все идет как идет. От своего будущего не убежишь, чужого не догонишь. Все равно, что бы я ни делала, то, что должно случиться, произойдет. И вообще, если сопротивляться, будет только хуже. Так что… – она наклонила голову, вздохнула. – Будь что будет.
– Так сказала золотая волчица?
– Так учит жизнь. Что же до Ашти… – Мати улыбнулась, впервые за весь их разговор. – Она велела мне позвать метель. Как будто я – сама повелительница снегов, которой послушны ветра! – еще мгновение назад обычная теплая улыбка, навеянная воспоминаниями о подруге, померкла, стала бледной и грустной, а потом и вовсе обратилась усмешкой. Если бы это ни было так больно, она бы, наверно, рассмеялась над самой собой.
Гареш и Лари переглянулись. Вообще-то… Если девочка действительно дочь госпожи Айи, ей подобное под силу. Вот только… Когда же все началось? Прежде, чем Мати увидела этот сон или уже после? Что было в начале: тропа или караван?
А Мати, не замечая ничего, ничьих взглядом, ничьих вздохов, даже того, как сильнее сжалась державшая ее рука Киша, не слыша, как он зашептал ей на ухо: – Не бойся ничего! Я не оставлю тебя одну! Мы уйдем вместе! – продолжала:
– Еще Ашти очень разозлилась, когда узнала о помолвке. Она сказала, что этого не должно случится.
– Нет! – резко вскинул голову юноша. Его глаза горели решимостью настаивать на своем. Во всяком случае, до тех пор, пока боги сами не заставят его отступиться.
– Ты говоришь так, потому что боишься!
– Это не удивительно… – попыталась поддержать девочку, ободрить ее старуха, но Киш не дал ей ничего сказать.
– Но это не правда! Мати! – он затряс ее за плечи, вынуждая признаться.
– Я не знаю, – сорвалось с губ у девушке.
– Так или иначе, это был только сон!
– Да. Мой сон. А меня учили управлять снами. Какой бы бездарной ученицей я не была, Шамаш – хороший учитель. И что-то у меня получается. Во всяком случае, тогда, когда я знаю, что сплю. Я хотела увидеть Ашти – и она пришла. Я хотела, чтобы она сказала мне, что я вернусь в караван, и она сказала…
– Значит, ты хочешь пройти испытание? – старуха тепло улыбнулась ей. О да, именно о такой дочери она всегда мечтала – искренней, доброй, робкой и такой невинной, не только в жизни, но даже в мыслях.
Девушка кивнула.
