Хватит! Новая эра: без фиолетовых, без шофаров, мультишофаров, дурацких дудок!
Сейчас едешь домой под домашний арест!" – и он схватил её за руку. – "Наш Турнир обойдётся без твоего голоса. Я предвидел, что ты можешь нажать эту кнопку, поэтому мы её отключили заранее, так что никакого сигнала на Центропульт не поступит, и имидж нашей элитарной семьи не пострадает. Мы спасли честь нашей семьи! Сядь тут и сиди!" – и он силой усадил сестру на стул. Ширли была до того потрясена вестью об аресте Бенци, что не могла выговорить ни слова, только неподвижно сидела там, куда толкнул её Галь, не реагируя на происходящее вокруг неё. Перед глазами маячило и расплывалось лицо Бенци, которое вдруг оказалось лицом его дочери Ренаны. Она вспомнила, как Бенци уговорил её вернуться к родителям, зазвучал в ушах его голос: "Завтра вернёшься в ульпену…" – и почувствовала, что горло сжимает комок.
Гай продолжал распинаться, торжествующе поглядывая на мать с отцом: "Наконец-то шофары запретили – и правильно сделали! Давно пора было запретить их! Теперь ещё и сажать за них будут! Почему только адон Мезимотес не сделал этого до Турнира!" Бокал с уже остывшим шоколадом стоял перед Ширли, и она, не понимая, что делает, принялась меланхолично размешивать ложечкой и прихлёбывать остывшее лакомство.
Оба её брата торжествующе нажали – один желто-зелёную, другой кнопку цвета ярко-голубого неба, отражённого в трясине. Оба раза раздались громкие щелчки, обе кнопки, и та, и другая, осветились и ехидно, раздражающе замигали. Моти показалось, что его сверлит пронзительный глаз Арпадофеля. Близнецы торжествующе глядели на мать, сестру и отца: "Вот какие кнопки надо нажимать, чтоб сработало! Вот что – на центральном пике Колокола! Яс-с-сно?!" – и отошли от стола. Рути им вслед в сердцах воскликнула: "Опять устроили нам ОФЕЛЬ-ШОУ!" – и тут же с опаской оглянулась: не услышал бы кто за соседними столиками. Ширли проговорила тихим невыразительным голосом: "Соло на войтеромате…" Теперь-то и Моти, с выражением яростного бессилия глядя в спины удаляющимся близнецам, решился нажать ту кнопку, какую он, наконец-то, выбрал. Но и она не нажималась, как он ни старался. Забыв, что каждый человек должен один раз нажать одну избранную кнопку, он решил попробовать и нажать кнопку другого любимого ансамбля – и снова мимо! За соседними столиками уже начали обращать внимание, что Блохи слишком активно нажимают разные кнопки своего войтеромата, и удивлённо переглядывались.
***
У столика Блохов появился Тим: "Ну, как, хаверим, проголосовали?" – "Пытались…
Скажи-ка, Тим, почему не все кнопки нажимаются на нашем войтеромате? Ты же его создатель, не так ли?" – "Как это – не все? Ты какую нажимал?" – "Это имеет значение? – поднял Моти брови. – У нас ведь тайное голосование, или нет?! Но я не о том! Если войтеромат исправен, испытан и неоднократно проверен, то любая – ты сам сказал! – любая кнопка на всех без исключения приборах должна с лёгкостью нажиматься. После нажатия слышится щелчок, а нажатая кнопка освещается и мигает 3-4 раза! Как ты нам всем и растолковал дважды…" – с подозрением уставился на него Моти. – "Не скажи! Это очень важно – какую кнопку ты нажимал! В секторах элитариев мы, ради экономии, некоторые кнопки отключили. Об отключении фиолетовой кнопки я не говорю: об этом откровенно сообщил Миней… – сквозь зубы пробурчал Тим. – Вообще-то мы точно не знаем, как нажатие такой официально отключённой кнопки влияет на наш тонкий и сложный прибор. По идее, не должно сказываться, но… ты знаешь некоторую непредсказуемость программы… Сама себе разрастается, сама себе переключается, и что ещё сама себе… страшно сказать…" Моти удивлённо нахмурился: "Но зачем было отключать те или иные кнопки, если не знаешь, как сработает случайное нажатие на отключённую кнопку?" Тим как будто не расслышал вопроса и важно продолжал, поглядывая на соседей: "Мы изучили результаты опросов, проведённых фанфарматорами "OFEL-INFO", построили Колокол предпочтений – по каждому сектору. Мы решили: среди элитариев нет дураков, которые выберут отжившие, а тем более – вредные направления музыкальной культуры".
Он важно помолчал, изображая особую причастность к важным решениям. Рути старалась не смотреть на него, как он ни старался привлечь её внимание, рисуясь и откровенно хвастая осведомлённостью о тайнах сильных мира сего.
Ширли, прищурившись, смотрела прямо в ненавистное лицо. А Тим, как бы не замечая, слабо хихикнул: "Что до фиолетовых кнопок, то они на всех войтероматах были с самого начала декоративными – по особому распоряжению боссов. Они изначально так и были задуманы. Только теперь я оценил собственную предусмотрительность… – горделиво и самодовольно вещал громким голосом Тим, -…после хулиганской провокации фиолетовых вредителей с этим… как-там-его… мультишофаром вкупе с этой… э-э-э… флейтой. И это – несмотря на запрет! Думают, если назвали заковыристо, так никто и не понял, что это – мультишофар?! И вот результат: сколько оказалось несознательных, кричавших, что им понравилось. Они же могли нам всю статистику поломать! – драматически воскликнул Пительман, снова, как бы невзначай, окинув Рути наполовину виноватым, наполовину жарким взглядом. – Не исключено, конечно, что этих подростков самих подстрекали. Это же мальчишки, юнцы незрелые! Оч-ч-чень разумно мы сделали! Оч-ч-чень!" – "А зачем тогда вы вообще их поставили? Зачем ставить кнопки, которые не должны нажиматься?" – изобразив непонимание, спросил Моти, склонив голову набок и прищурившись. Рути обратила внимание, до чего в этот момент выражение лица и презрительный прищур горящих чёрных глаз отца и дочери были похожи…
Тим подозрительно посмотрел на Моти, но не удержался, промолвил важным менторским тоном: "Ну, как ты не понимаешь, друг мой! Мы были обязаны – понимаешь? – обязаны поставить все кнопки, чтобы всему миру продемонстрировать весь спектр общественных интересов и запросов и нашу терпимость к любым, даже самым отсталым и фанатичным направлениям музыки. Есть ещё одна функция, но о ней я даже вам, мои дорогие друзья, не скажу! Словом, и у фиолетовых мы оставили задействованными только 5 кнопок, согласно Колоколу для элитариев – это цвета струи подобающей цветовой гаммы, цвета ярко-голубого неба, отражённого в той же струе, конечно, бордово-розовую… ну, и цвета цыпочки!" – "То есть во всей "Цедефошрии" все кнопки войтеромата, кроме пяти-шести, декоративные?" – пробормотал Моти, но Тим даже не прореагировал и продолжал: "И знаешь, на нескольких фиолетовых столах таки нажали нужные кнопочки. Ну, конечно, больше всего нажимали кнопочки бордово-розового цвета. А кто-то даже нажал кнопку нежно-болотного цвета – как глаза Офелии… Но это был только один такой продвинутый, и я догадываюсь, кто это! Остальные фиолетовые, которые ещё там остались… тупо и упрямо тыкали в свою любимую фиолетовую, или… чёрт-их-знает, куда ещё! На угишотрию, разумеется, поступили сигналы, и теперь мы знаем, кто нажимал фиолетовую, несмотря на строгий совет Минея, сколько там упёртых антистримеров. И как же! – почти одновременно. Это очень важно! – снова торжествующе, и в то же время нервно захихикал Пительман. – Теперь мы можем обвинить их в сговоре – чтобы повредить автоматическую систему войтероматов! Ясное дело, из ненависти к прогрессу! Значит, их надо за это преступление на Турнире изолировать от общества. Впрочем, это нам пришлось сделать заранее, до того, как преступление (я имею в виду порчу казённого имущества) было совершено. Правда, до сих пор не поймали хулиганов Гилада и Ронена. Их мы обвиним в развращении юношества, их фиолетовые одеяния – ярчайшее тому свидетельство! Чистейшей воды антистримерство!
