Треск…
Хрустит ключица, растертая стальным сжатием в пыль.
— ВОТ. МОЕ. МИЛОСЕРДИЕ.
Гремят вспышки разрядов. Молния задевает хвостом цесаревича. Он дергается, взвывая:
— И-А-А-Р-Р!
Голова мотается из стороны в сторону, зубы лязгают. Волосы дымятся.
— А-А-А-Р-Р-А!
Подвешенный над рубежом разбомбленного города, царевич содрогается в дерьме — сам кусок такого же дерьма, — кричит и визжит, голос распадается на хор жалких звуков: плач, стоны, хрипы. Псих-шторм бушует, бьет волнами по сознанию жалкого утырка, сводя его с ума. Грохочущий напев сияющих молний сопровождает страдания.
— Волки! — кричит Гоша, пытаясь переорать шум и рев стихии. — Синие волки летают повсюду!
В играх света и ветра, правда, чудятся оскаленные вытянутые пасти. Истеря, Гоша роняет слезы на вывороченные бомбежками фундаменты — останки древних строений.
— Не отдавай меня им! Не отдавай!
Тем временем мы покидаем Кандагар.
Ныряю с неба в окопы с нашими. Из восстановленного дота высовываются мои дружинники, оглядывают серебряную броню.
— Перун? Вы?! — переводят взгляд на пускающего слюни царевича с остекленевшим взглядом. — Ваше Высочество?!
— Присмотрите за ним, — швыряю Гошу в траншею, под насыпью рядом.
Он, сжавшись в калачик, визжит:
— Небесные волки, вам меня не достать! — и зарывается лицом в землю. — Хи-хи-хи…
— Боги, что с царевичем? — солдат делает дулом автомата сварожий круг.
— Испугался высоты, — я взмываю обратно в небо. — Царевич подозревается в заговоре против государя и Отчизны. Много чего знает, наверное. Отведите его в убежище и следите за ним. Если упустите — шкуру спущу. А еще проверяйте, чтобы он себе язык не откусил. Ему резко стало страшно жить.
— Небесные волки, хи-хи…
— Вас поняли, — слышу оторопелое. — Но куда вы сами?! В той стороне враг!
— Пока да.
Окопы и военные траншеи с брустверами остаются позади. Палаточный город наемников вырастает перед глазами. Тысячи шатров-бараков, уходящих на юг, а за ними черные стойбища демонов. Радиолокационные станции вращают антеннами. Меня, конечно, не должны были обнаружить. Отвод, все дела. Но, видимо, успели засечь, пока курсировал с Гошей. Не повезло. Наемникам, конечно.
Свист ветров уступает гулу снизу. Далекие пусковые установки ПВО дают залп. Три ракеты летят мне навстречу. На каждой четыре небольших крыла. Я взмахиваю Когтями, молнии впиваются в железные конусы-носы. БУ-У-УХ. Взрывы сотрясают небо. Бригантина принимает ударную волну, и меня лишь толкает на пару метров. Да еще в ушах слегка позванивает.
Зенитные ракетные комплексы выпускают новые снаряды, похожие сверху на фломастеры. С шипением, ракеты оставляют огненный след. Мне есть чем ответить. Снова разряжаю Когти. Зудящее золото обжигает кожу, распускаясь густой вязью. Вообще, опасны только радиоуправляемые ракеты, остальные Отвод сместит. Но огненная завеса скроет мой силуэт от врагов, и они не смогут предсказать место моего приземления. Свалюсь, как снег на голову. К тому же под «бум-бум» круче же нагрянуть. Да и боезапасы врага надо израсходовать — забочусь об Аяно и Ко, чтобы меньше горяченького им досталось.
Бомбы сотрясают небо, разрываясь вдали.
Взрыв. Взрыв. Взрыв…
Белые облака тонут в море огне. Я лечу сквозь пламя. Крылья обезьяны сгорают, сразу же создаю новые. Кругом вьются молнии, взрываются зенитные снаряды. Вражеская артиллерия меня не видит и бьет суматошно, наугад, пытаясь задеть юркую цель. А я, плевав на обстрел, несусь к центру лагеря. Иногда маневрирую, иногда меня подталкивает взрывными волнами, которые Отвод не смещает из-за большого пораженного пространства. Бросаю взгляд на «щели» — особенно глубокие канавы. Ямы битком забиты басмачами. Видно, решили, что через их воздушную оборону прорвались бомбардировщики, и попрятались от обстрела.
Но в первую очередь меня заинтересовывает вымес, что выбежал из роскошного шатра. Даже издалека видно — британец. А я в последнее время что-то не люблю британцев. Не знаю почему даже. Значит, заглянем к нему! Вдруг он объяснит.
* * *
Неофициальный командир «добровольческой» армии, лорд Джозеф Морис, попивает чай в своем роскошном шатре.
Британец поудобнее устраивается на стуле и наслаждается терпким ароматом бергамота. Ароматом старой доброй Англии. Как говорят англичане: «Если тебе жарко, чай остудит тебя. Если ты замерз, он согреет тебя». А еще, на чужбине он всегда напомнит о родине.
— Ох, уж это сладкое чувство ностальгии по любимым местам, — проговаривает лорд и смотрит на забившуюся в угол девушку. — Да, крошка? Тоже скучаешь по родным?
Полуголая афганка, в одном нижнем белье, всхлипывает, закрыв лицо руками. На вид ей не дашь и восемнадцати. Девушку Джозеф отобрал у ее матери, забрал из родного кишлака, когда армия пересекала пакистанско-афганскую границу. Обычно лорда не прельщают темные, не английской внешности женщины. Но в этот раз он сделал исключение — захотелось вдруг экзотики. Тем более и данные у девчонки достойные. Особенно два больших параметра четвертого размера, гы-гы. Да и в целом она ничего. С прекрасными темными волосами, бархатистой кожей и крепкими ногтями. А еще Джозефу нравятся звуки плача девушки. Бесподобно! Слава и долгих лет жизни королеве!
Он пригубил из кружки, наслаждаясь всхлипываниям афганки. Как будто рыжая сова поет. Очень похоже. Песня этой птицы обладает поразительным чувством англичанства. В своем приусадебном саду Джозеф часто слушает рыжую сову, прижавшуюся к стволу дуба. А теперь, с таким же наслаждением, внимает плачу афганки. Хорошо, что девочка сильно скучает по матери. Есть из-за чего слезы лить. Иначе бы пришлось бить девчонку, а Джозеф не любит рукоприкладство. Оно портит внешний вид игрушки. Но скоро афганка попривыкнет к новой реальности, и тогда всё же придется задавать ей пощечины по вечерам. Либо пакистанцев звать…
Б-У-У-Х.
Афганка замолкает, прислушиваясь к отдаленному звуку. Джозеф напрягается. Новый взрыв проносится еще ближе. И еще — совсем рядом. Отбросив кружку с недопитым чаем в сторону, лорд выпрыгивает из шатра и поднимает голову.
Небо горит! Облака исчезли! Вместо них расцветают алые цветки пламени!
Ничего не понимая, лорд бросается в пункт артиллерийского наведения. Распахнув дверь в тесную хижину, Джозеф орет командированным в его распоряжение солдатом британской армии:
— Какого дьявола происходит?! Как русские умудрились прорваться через комплексы ПВО?!
— Мы не знаем, — хлопает глазами командир радиотехнической роты. — Возможно, это новый ракетный проект?
Бу-у-ух!
— Нет у русских никакого ракетного проекта! — ревет взбешенный Джозеф. — А если бы и был, он уже у нас на складах. Пока эти косолапые брали Кандагар, мы заполучили их артиллерийские орудия вместе с лагерем. Они потеряли чуть ли не все свои противотанковые пушки, реактивные системы, минометы! Может, истребитель? — в ответ молчание. — Чем нас бомбят, я спрашиваю?!
Командир роты наклоняется к данным, передаваемым с радиолокаторов.
— Это явно не самолет, сэр.
— Аэростатические аппараты?
— Нет, сэр.
— Разведывательный ударный комплекс?
Ротный качает головой, и лорд вздыхает, устав гадать.
— Но не их языческий бог войны же! Как его? Перун?
Раскат грома. Совсем рядом. Он, словно, слизывает крышу хижины, и горящие обломки стропил сыплются на головы роте. Джозеф оказывается открыт горящему небу. Зарево пожаров смотрит на него. И он не сразу замечает серебряного рыцаря в глухом шлеме. За грудной кирасой машут перепончатые крылья. Рыцарь по воздуху спускается в хижину.
Джозеф моргает. Всего лишь человек? Как он выдержал атаки зенитных комплексов?!
— Кто-то меня звал? — неожиданно говорит рыцарь по-английски. — Привет от старых штиблет!
Росчерк синих Когтей, и голова Джозефа покидает тело.
* * *
Так, вымес готов. Даже не подумал перевоплотиться в монстрюгу, зевака. С остальными британцами разделываюсь так же быстро. Проношусь по помещению, разрубая чучел направо и налево. Кто-то тянется к пистолету в кобуре, кто-то вызывает техники, но всё это медленно, а шагов до каждого максимум пять. Да и мои щупальца хлопают им по ручкам, сбивая движения.
