А когда она проснулась, дирижабль уже заходил на посадку в столичном воздушном порту.
— Мастрис! Мастрис! Мы уже почти на месте! — потряс девушку за плечо младший гном.
За окном шел мелкий дождь, стекая быстрыми каплями по стеклам.
Астралия взглянула вниз и чуть не вскрикнула: под гондолой проплывало бесконечное серо-свинцовое пространство, исчерченное полосами белой пены. Изредка оно подергивалось зеленоватой рябью. Горизонт терялся в сумеречной дымке
— Я специально сделал круг над заливом, — не глядя на девушку, произнес мастер Персефон. — Знаете, что интересно? Залив полон мелей и подводных камней. Причем мели во время зимних штормов могут сдвинуться на добрую лигу. Раньше лоцманы каждый раз после шторма тратили уйму времени, чтобы найти новый фарватер. А сейчас достаточно подняться на дирижабле в ветреную погоду — и весь залив как на ладони. Видно любой камень — возле него обязательно будет белый бурун. Портовая охрана раз в дюжину дней летает над заливом и чертит новую карту.
Вскоре впереди из дождевой дымки появилась более темная дуга суши. Дирижабль приблизился к городу, так что уже можно было даже в опускавшейся тьме рассмотреть зеленые медные шпили и темно-красную черепицу крыш. Машина постепенно снижалась, но и дома становились меньше. Дирижабль промчался над бурыми квадратами пригородных садов и замедлился над большим лугом, в центре которого мерцало светящееся кольцо.
— Бросаем якоря! — скомандовал старший гном.
Антус повернул какую-то рукоять, гондолу заметно тряхнуло, потом она начала мелко вибрировать, постепенно приближаясь к земле.
— Тушу кристалл! — произнес мастер Персефон.
Гондолу снова тряхнуло — и Астралия ощутила, что она стоит на неподвижной поверхности.
Сразу же к дирижаблю подбежало несколько разумных с фонарями в руках. За ними подъехали подводы. Гномы откинули часть борта гондолы, превратив ее в удобный трап, и возчики принялись таскать ящики в телеги.
Девушка ждала, боясь в суете помешать тем, кто знает, что делать, но в конце концов решила напомнить о себе. Приметив старшего среди возчиков — высокого человека в темно-зеленом плаще, — она подошла к нему и строго сказала:
— Я сопровождаю груз для герцогини Вольмар. Скажите разумным, чтобы они были поаккуратнее, внутри — нежные растения.
— Не беспокойтесь, мастрис! — откликнулся мужчина. — В телегах достаточно сена. Все будет в лучшем виде! А вы поедете с рассадой или в фургоне с рабочими?
— Ну, если в лучшем виде,…
Астралия решила, что не обязана мокнуть, карауля рассаду, все равно от ее присутствия в телеге нет никакого толку.
— Ну, если в лучшем виде, то в фургоне. Он же направляется во дворец герцогини Вольмар, не так ли?
— Да, мы договаривались, что доставим ящики прямо в оранжерею, — кивнул возчик.
— Тогда поставьте заодно и мои вещи в фургон, — попросила девушка.
Астралия вернулась в гондолу, чтобы попрощаться с гномами. Неожиданно для нее мастер Персефон принялся благодарить:
— Следующий раз, если вздумаете полетать, постарайтесь попасть на наш «Безрассудный»! Мы будем рады. Ни разу такого спокойного полета не было, хотя погода, прямо скажем, не очень. Я уж боялся, что в облаках нас будет болтать, как в камнедробилке, но «Безрассудный» нес гондолу нежно, как пьяница — полную рюмку ко рту, чтоб ни капли не упало… Это он вас нес, мастрис!
— Скажете тоже, — удивилась девушка.
— И скажу! — упрямо мотнул головой гном. — Уж мы-то, знаем! Мы понимаем! Я же не просто так, я — из черных княжеств, у нас память хорошая!
Ничего не понявшая Астралия лишь кивнула и пожелала своим спутникам удачи на обратной дороге в Кнакк.
***
Слова гнома привели девушку в недоумение. Правда, долго думать о таинственных рассуждениях о дирижабле-пьянице ей было некогда. До города оказалось совсем недалеко. Фургон грохотал некоторое время по брусчатке. Астралия сидела в середине лавки, зажатая с двух сторон мужиками в мокрых плащах, которые старались лишь не слишком сильно на нее налегать, поэтому не могла видеть, что там, за крошечным, мутным от дождя окошком. Изредка сквозь него внутрь фургона падал сноп золотистого света от какого-нибудь фонаря, но через миг исчезал, и внутренности экипажа снова погружались в темноту. Наконец, остановились в каком-то проулке.
Девушка вслед за грузчиками выбралась из фургона. Мужики принялись таскать ящики куда-то за кирпичный забор, а к ней подошел парень с манерами хорошо вышколенного слуги:
— Мастрис Бооти? Госпожа приказала перенести ваши вещи в комнату для гостей.
— Да, позаботьтесь о моих саквояжах! — кивнула девушка.
Меньше, чем через половину склянки, она уже отогревалась у растопленного камина в небольшой спальне. Приведя себя в порядок после дороги и разобрав вещи, Астралия взяла бумаги, которые вручил ей лорд Буригаг, и вышла в коридор.
Ей пришлось проплутать довольно долго по запутанным переходам, стараясь не обращать внимание на ощущающиеся то в одном месте, то в другом, магические следы, пока она, наконец, ни наткнулась на молоденькую девушку, вытиравшую пыль на стеллажах, встроенных в нишу напротив полукруглого высокого окна. На полках были расставлены небольшие скульптуры, изображавшие каких-то животных. Все вместе очень походило на собрание редкостей, которое Астралия видела в доме Суволли. Леди Лилиан после смерти отца часть принадлежавших ему артефактов передала Академии, а часть оставила в память о нем.
— Скажи, где найти кого-нибудь из старших слуг, чтобы передать бумаги и узнать, когда госпожа сможет меня принять? — спросила Астралия.
— Ой! — воскликнула служанка. — А ты — новая цветочница? Девочки уже третий день говорят, что должен приехать кто-то на замену мастрис Манильде.
— А что с ней случилось? — поинтересовалась Астралия.
— Так муж ее в горы увез! Мы-то думали: солдат безродный, а у него в горах и дом, и поле, и родня всякая! Манильда как поняла, что матерью станет, пришла к госпоже и говорит: «Мой уволился со службы и хочет, чтобы я с ним ехала. Да оно и лучше, на своих харчах да на свежем воздухе дите растить!»
Астралия пожала плечами.
Похоже, до нее «цветочницей» во дворце работала простая девушка, так что не стоит особо опасаться, что она не справится с обязанностями. Искусство составления букетов, язык цветов, умение выращивать живые композиции — этому всем учили в монастыре. Для любой благословляющей это — такие же обычные дела, как для кухарки — чистка картошки. Астралия училась вместе с благословляющими, но особого интереса ко всем этим хитростям украшения богатых домов не испытывала. Поэтому, когда лорд Буригаг сказал, что рекомендовал ее, внучку садовника Бооти, герцогине Вольмар, Астралия начала беспокоиться: получится ли у нее? Ей был проще договориться с камнем или железом, чем с капризными цветами.
— Наверное, так, — сказала девушка. — Но все же: где найти старших, чтобы отдать бумаги герцогине?
— Идем, провожу! Мастер Льюс, наверное, сейчас на кухне, командует приготовлениями к обеду.
— К обеду? — удивилась Астралия.
По ее расчетам, давно минул не только полдень, но и время ужина. Желудок уже напоминал о том, что съеденные в дирижабле подорожники — это слишком мало для того, чтобы спокойно ждать утра.
— Да! — служанка, видимо, соскучившись работать в одиночку, всю дорогу до кухни радостно тараторила, не очень заботясь о том, слушает ли ее спутница. — Завтра у нас — званый обед. Приглашены герцогиня Флорелли, герцогиня Аметилис, леди Морсалин, княгиня Экст, леди Вирелли… Я знаю, я сама приглашения относила, когда курьера посылали. А тебя как зовут?
— Астралия Бооти… Асти, — ответила бывшая монастырская послушница, решив, что здесь ее вряд ли будут звать «мастрис».
— А меня — Пини… Пинелия Варс из Экона. Да, наша семья живет в столице с незапамятных времен, а первые Варсы служили у князя Эконского до того, как его съели ящеры! Представляешь?
Впрочем, полностью изложить свою родословную маленькой гоничной не удалось. Спустившись на пару этажей, девушки добрались до кухни, размеры которой поразили юную провинциалку. Конечно, она бывала в господских домах и в родном Отторе, и в Кнакке. Да и поместье Суволли, в котором жил дед, считалось одной из самых значительных усадеб в городе. Но кухня герцогини была больше любой другой виденной девушкой кухни раз в десять. Уступала она, пожалуй, только трапезной в монастыре.
