Лавиани отметила, что эта пигалица достаточно прозорлива, чтобы понимать мотивы визита убийцы Бати.
— Всем своим очерствевшим сердцем радуюсь твоим словам, Яс. Но ты герцогиня, а вашей надменной братии не пристало быть столь любезными с такими, как я.
— Быть может, я испугалась тебя.
— Быть может. — Небрежный жест в сторону лука. — Грифы не берут в жены овец, если хотят достойных наследников. Ты могла пробить меня насквозь, но вместо этого говоришь со мной. Я знаю ваш народ и помню, что, даже чтобы коснуться туфли герцогини, надо расшибиться в лепешку. А уж беседовать... Выходит, я очень тебе нужна, Яс. И раз уж мы разговариваем, то назови причину.
— Ну, причину я уже тебе назвала вполне весомую. — Карифка погрузила босые ступни в густой ворс, прошла через комнату, взяла ребристый графин. — Финиковой настойки?.. Как хочешь. Моя цель — обезопасить мою семью от шауттов. Они здорово порезвились в Рионе, и я не хочу, чтобы Эльват постигла такая же судьба. Шерон обещала помочь за сущие мелочи. Так пусть поможет.
Когда Ясмин увидела, что губы Лавиани сжались, то небрежно продолжила:
— Как я говорила, у нас есть здесь шпионы. Я слышала, что Шерон, спасшая многих, сейчас больна и попасть к ней нельзя. Поэтому ты меня проводишь.
— Она все равно останется больной. Еще никто не выздоравливал лишь потому, что его навестила герцогиня Карифа.
— Как знать, — с загадочной улыбкой промурлыкала Яс, опустошив рюмку настойки. — Тут вот какое дело, Седовласая сука. Я все равно попаду к Шерон, с твоей помощью или без тебя. Сейчас я жду встречи с герцогом, он молил меня уплыть, затем, когда понял, что это не принесет результата, подождать, пока прибудет его сын, который меня встретит. Но, как видишь, наступила ночь, и в Рионе теперь это опасная пора. Никто не собирается рисковать моей жизнью. Все ждут утра. Просто я хочу покончить со всем быстрее и вернуться назад, к мужу.
— Твой муж рискует любимой женой.
— Он не знает о том, что здесь случилось. Эльват, как ты помнишь, слишком далеко для того, чтобы новости достигли света моего сердца так быстро. Что же до риска... у него есть и другие жены. Моя задача обезопасить детей, без Шерон это не получится, так что риск я считаю оправданным. Ну, так что? Проведешь меня во дворец сейчас?
— Сомневаюсь, что мне это интересно. Как ты уже сказала, Шерон больна. А кое-кто говорит, что и опасна.
— А если я скажу, что смогу вылечить ее?
Сойка негромко рассмеялась, смех её походил больше на икоту умирающей курицы.
— Ты? Вылечишь тзамас? Скажи мне, ваша светлость госпожа Ясмин, ты — лучший целитель мира? А может быть, другой некромант? Или великая волшебница. — Лавиани подалась вперед, прошептав таинственным шепотом: — Или одна из Шестерых?
— Я всего лишь умею читать. А в Небесном дворце одна из лучших библиотек. Когда Шерон так поспешно оставила нас, я заинтересовалась гранью её дара и стала читать. Знаешь ли ты, что в книгах скрывается много интересного и полезного? Умеешь читать?
Сойка фыркнула:
— Рыба полосатая! Теперь ты мне расскажешь сказку, что вычитала в книжонке о способе лечения. Хотя ты даже не знаешь, что с ней.
Яс заложила руки за спину, подалась вперед:
— В старой книжонке. В очень старой. От человека, который общался с подобными нашей общей знакомой. Что же до болезни. Позволь мне догадаться: она в беспамятстве, смердит могилой, и непонятно, какой исход был бы лучше — чтобы Шерон умерла или пришла в себя.
— Что ты несешь, ваша светлость? — Лавиани не скрывала раздражения.
В первую очередь на себя, ибо благодаря проклятущему Мильвио, который не пустил её в комнаты, она не знала, что с Шерон.
— Ну как же? Пишут, что любой некромант может быть оглушен большим количеством смертей вокруг себя. Точно верблюд, которому молотком ударили промеж глаз. Разве не это совсем недавно произошло в Рионе? Свидетель описывает подобный случай, когда ирифи убил несколько тысяч человек. Один из двух некромантов в караване потерял над собой контроль, но второй смог ему помочь. Очень простой способ.
— И какой же?
Карифка запустила руку в свои бесчисленные косы, провела по ним пальцами, словно советуясь со змеями, рассказывать или нет.
— Хватит с тебя и этого, Седовласая сука.
Но она не смогла убедить Лавиани. Мудрая книга, сказка об излечении, в которую очень хотелось бы поверить. Сойка жила на свете довольно долго, чтобы не доверять людям, особенно подобным Ясмин. Та вполне могла преследовать иные цели. Например, попытаться убить Шерон, и Лавиани не собиралась быть тем человеком, кто приведет карифку к больной.
По крайней мере, пока не поговорит с Тэо, который видел девушку. А еще лучше — с Мильвио.
— Ты не убедила меня, Яс. Я не стану твоей проводницей. — Сойка заметила в глазах собеседницы разочарование, за которым та пыталась скрыть ярость. — Но, если ты не ошибаешься, вернусь до рассвета и провожу.
Карифка неохотно кивнула:
— Хорошо. Буду ждать. Я прикажу, чтобы тебя отвезли к берегу.
Лавиани взяла лежавший на кровати лук и перерезала тетиву. Вдруг эта змея передумает. Уворачиваться от стрел — не самое приятное занятие.
— Уйду, как пришла, — ответила ей сойка и прыгнула в море.
Вир чувствовал пальцами шероховатость бумаги, когда складывал ее, загибал уголки и распрямлял в нужных местах. Удивительное дело — бумага. Он смог понять её ценность лишь после того, как Нэ научила его писать и читать. До этого, пока он жил на улицах Пубира, влача жизнь помойного крысеныша, белые листы были для него лишь мусором, бесполезной вещью, которую не обменяешь на еду и не продашь. Кому она нужна, кроме грамотеев?
Теперь же Вир вполне понимал, сколь дорога хорошая бумага и сколь много важного можно ей доверить. Но сейчас он складывал фигурку. Этому его тоже научила Нэ, явно ради собственной забавы.
— Не полетит, — сказал тогда Вир, следя за тем, как старые длинные пальцы собирают фигурку. — Уродливая птичка.
Это действительно было так. Странная поделка. Тупой нос, широкие квадратные крылья. Она до сих пор такой и осталась. Не сравнить с тем, что делал Мильвио — у него получались альбатросы, а здесь... какая-то летучая мышь.
Маленькая. Неказистая. Без всякого намека на изящество.
Нэ, опираясь на палку, вышла на открытый балкон и швырнула птаху вверх, на волю ветров. Вир ахнул, когда, пролетев ярдов сорок, птичка чуть снизилась, взмахнула крыльями, вновь набрала высоту и полетела дальше. Через весь город. К морю.
— Это что? Магия?!
Нэ отмахнулась:
— Хотела бы я сказать «да», но Тион обокрал наш мир. Нет, парень. Просто хитрость и умение правильно складывать листок. Однажды таким воробушком я смогла победить лучшего игрока ветра, переплюнув его талант. Давно это было.
Она больше никогда не отправляла пташек из своей древней башни, но Вир несколько раз видел, как старуха складывает их, а потом рвет и разбрасывает клочки по полу. Убирать-то не ей.
Сейчас то время казалось ему едва ли не детством. Так далеко оно было от него теперешнего. Он изменился, и мир изменился вместе с ним.
Слишком сильно.
Вир огляделся. Мост Арбалетчиков теперь представлялся ему чужеродным объектом, отстроенным шауттами в сердце незнакомого города. Раньше даже ночью здесь всегда было полно людей: торговцы вином и жареными каштанами, жонглеры огнем, зеваки, припозднившиеся горожане, стража, казалось, никогда не спящие мальчишки, карманники, в конце концов. Жизнь между двумя частями Рионы, выросшими на соседних берегах Пьины, не замирала ни на минуту.
Но сегодня за все время пути от дома Вир встретил всего нескольких человек. Четверо беженцев, из тех, кто еще не успел покинуть столицу, спешили к воротам Мутных вод, унося на себе скудные пожитки, да пятеро до зубов вооруженных воинов, с которыми он столкнулся перед мостом.
Их старший, не выспавшийся, с помятым лицом, бросил:
— Хватит сопли жевать, чужеземец. Слышал, что через пять дней город должен быть оставлен? Ворота закроем снаружи. Застрянешь, сам виноват. Будешь через стену лезть.
