по лесу, я видел, что Кром боится. Страх пахнет примерно так же, как патина, разъедающая бронзу. Мы поднимались по гребню холма в сторону Рощи. Солнце уже стояло довольно высоко. В саму Рощу нас не пустили. Место для ритуала выбрали на другой стороне холма. Деревья сумрачно наблюдали, как мы гуськом тянемся к месту испытаний. Под их ветвями еще таилась ночная мгла.
Наша процессия остановилась. Друиды в капюшонах редкой цепью окружили голых ребят. Граннус, называя каждого по имени, официально представлял нас главному друиду. Именно он должен был вести церемонию.
Менуа вызывал тройки. Когда настал наш черед, мы с Верцингеториксом без колебаний подошли к нему, причем шли практически в ногу. Кром Дарал шел на полшага позади.
Главный друид протянул руку, и Граннус подал ему тонкую стрелу с отполированным костяным наконечником.
— Мужчины должны уметь переносить боль, — торжественно произнес друид.
Я ожидал чего-то подобного, но не думал, что это произойдет в самом начале испытаний. Честно говоря, ощущения оказались более сильными, чем я думал, но пришлось стиснуть зубы и терпеть. Когда костяной наконечник проткнул кожу Крома на груди, парень отчетливо всхлипнул и задохнулся. Менуа оттянул кожу, чтобы не повредить мышцы, но процедура все равно оказалась очень болезненной. Просто место было выбрано такое чувствительное.
Верцингеторикс даже не вздрогнул. Наоборот, слегка улыбнулся, приподняв уже заметно пробивавшиеся усы.
— Наверное, следующим испытанием будет женщина, — шепнул он мне, но ошибся.
Каждому из нас выдали камень и приказали поставить на него босую ногу. Потом нас окатили водой.
— Камень не уступчив, — сказал Менуа. — Бывают времена, когда человек должен быть подобен камню. Прими в себя дух камня. Вода не сопротивляется. Бывают и такие времена, когда мужчина должен походить на воду. Прими в себя дух воды.
Я послушно закрыл глаза и попытался почувствовать себя камнем, а потом водой. Как ни странно, мне это удалось. Я даже ощутил границу между двумя этими ощущениями. Она перемещалась и это движение едва не вызвало у меня тошноту. Вздрогнув, я открыл глаза.
— А когда же будут женщины? — едва слышно пробормотал Верцингеторикс, но Менуа его услышал. Главный друид резко обернулся. Притянув к себе за плечи арвернца, он зашипел ему в лицо:
— Ты все перепутал. Мужественность заключается в другом. Скажи-ка мне, парень с говорящим именем, если на твоих людей нападут враги, ты поскачешь защищать их верхом на женщине?
Несколько ребят поблизости хихикнули. Верцингеториксу пришлось отступить, поскольку Менуа чуть не толкал его грудью.
— Конечно, нет. Я бы взял щит и атаковал нападавших с мечом и копьем.
Мгновенно выражение лица Менуа решительно изменилось. Только что он надвигался на Верцингеторикса чуть ли не с гневом, и вот он уже благожелательный добрый человек, действительно с интересом расспрашивающий высокого юношу.
— О! Правда? И ты думаешь этим оружием сразить врагов?
Арвернец явно был выбит из колеи. Я-то не раз видел, как Менуа стремительно меняет темп разговора, а вот для парня это было в новинку. Во всяком случае, голос его звучал уже не так уверенно, когда он отвечал друиду.
— Я хорошо владею мечом и копьем.
— А собой? — тут же спросил Менуа. — Собой ты так же хорошо владеешь? — Он снова стремительно поменял личину. Голосом, на этот раз полным сарказма, он вопросил: — А без оружия, царь воинов, без оружия ты не смог бы поразить врагов? Голыми руками, только голосом и чувством никак не получится напугать кого-нибудь? — И он резко отвернулся, словно потерял всякий интерес к собеседнику.
Верцингеторикс сильно покраснел. Это было особенно заметно из-за веснушек. Пожалуй, доселе с сыном Кельтилла никто не разговаривал таким тоном. Интересно, нажил ли Менуа врага?
Обряд шел своим чередом. Маленькая заминка ни на что не повлияла. Нас мучили на протяжении всего долгого дня. Я изо всех сил старался не заснуть и не трогать проткнутую кожу. Кровь уже подсохла и образовала струпик, хотя чесался он неимоверно.
Солнце уже склонялось к горизонту, когда мы добрались до последнего испытания. За краем поляны, среди деревьев была вырыта большая яма. Аберт, Приносящий Жертву, развел в ней огонь, накидав сухих веток. Каждой тройке предложили выбрать самого тяжелого члена. У нас это явно был Верцингеторикс. Двоим следовало взять третьего, тяжелого, на руки и с ним перепрыгнуть высокое пламя над ямой.
— Человек должен уметь при необходимости совершить невозможное, — сказал нам Менуа. — И еще важно уметь держать слово. Каждый из вас пообещает товарищам не подвести их.
Ширина ямы откровенно пугала. От тех, кто будет прыгать, понадобятся какие-то совершенно невозможные усилия, чтобы преодолеть пространство, заполненное гудящим пламенем. Если при разбеге сбиться с шага, если споткнется хоть один, то все трое рухнут прямо в огонь.
Кром Дарал сломался.
— Я не смогу, Айнвар, — прошептал он.
Верцингеторикс критически осмотрел его и скомандовал мне:
— Попроси заменить нам напарника.
С одной стороны, я не возражал, чтобы в этой сложной ситуации кто-нибудь взял командование на себя. Я даже почти согласился. Но Кром был моим кровным родичем, и еще, пусть давно, он был мне другом. Да, арверны тоже кельты, но все-таки не карнуты. Когда-то мы даже воевали с ними, и, наверное, будем еще воевать, как это случалось со всеми племенами. Поэтому я решил по-другому.
— Мы прыгнем вместе, — твердо заявил я.
— Но ты же видишь, я совсем устал, — запротестовал Кром. — Я не смогу.
— Мы все устали! — неожиданно для самого себя рявкнул я. — Никто не говорил, что испытание будет легким. Никого твоя усталость не интересует. Племени нужны новые мужчины.
Кром выпятил нижнюю губу. Его глаза отражали только пламя костра.
— Я не смогу, — тихо повторил он.
— Да что ты его уговариваешь! — вспылил Верцингеторикс.
Однако в голове у меня уже родился план. Главное — не упустить идею.
— Я знаю, как мы сделаем. Верцингеторикс, помоги мне. Собери несколько камней, и побыстрее!
Арвернец изумленно уставился на меня. Он явно не привык, чтобы им командовали. Но как только воздух между нами начал сгущаться, грозя перейти в ссору, я почувствовал огромный прилив сил. Нам только что говорили об этом. Призвать дух камня! Я сосредоточился; я стал камнем. Сердце билось ровно и медленно. Прошла секунда, другая...
