кто связан с Ким Дже Мином, чтобы уничтожить и вырезать всю его семью. Последним в списке тварей, кровно связанных с ним был Тумэр, Куколка. Однако я упустил из виду прекрасную сеньору, которая в итоге спутала мне все карты в колоде так, что я просрал свой шанс сдохнуть красиво, как хотел.
— Как Тумэр и его смерть связана с этим? — Моника словно уцепилась за меня руками, с таким жаром задала вопрос.
— Никак. Старый хрен сдох просто за то, что торговал людьми и был связан с тварью, на которую я вёл охоту. Всё, — я плавно осмотрел выражение на лице Моники снова и заметил новую эмоцию — жгучий интерес, буквально жажда узнать от меня больше информации, которой я к сожалению не владел.
— Тебе нужно знать откуда это клеймо? — я тихо и на низких тонах произнес, на что получил обескураживающий ответ:
— Нет, мне нужно знать, зачем кому-то сжигать церкви, оставляя в них трупы женщин и девушек с таким знаком на теле?
В какой-то момент я даже не понял о чем она, однако Моника нажала на пульт на столе, и передо мной зажегся экран плазмы, висевшей на стене.
Медленно поднимаясь, я еле сделал шаг в сторону того, что было на экране. В голове словно помехами проносились картины смерти Ми Ран и то, каким было её тело. Какой изуродованной и изувеченной я запомнил свою жену, и как это было дико похоже на тот ужас, который я видел прямо сейчас. Десятки снимков тел женщин в совершенно ужасном состоянии. Настолько, что я еле сделал два проклятых шага, которые меня отделяли от экрана.
Поднял руку и дрожа провел пальцами по изображению совсем молодой девочки, тело которой лежало в груде обугленных обломков скамеек. Под этими досками был виден узор пола святого места, которое посмели осквернить убийством человека с лицом ангела.
— Если рай это синие небеса, то как тогда они могут смотреть на меня таким взглядом? — безумно прошептал, всматриваясь в мертвые голубые глаза, с застывшим на их дне ужасом.
— Я помогу тебе, Куколка. Сдохну, но найду чудовище, которое посмело возродить во мне демона опять… — закончил низким и хриплым голосом, продолжая смотреть на то, что заставило налиться кровью каждую мышцу в теле, каждый сраный мускул, а сердце сделать гулкий удар, словно отряхиваясь от пепла, которым оно было присыпано.
— Вы не сможете полететь в Италию. Его не выпустят из страны, Моника! — я лишь ухмыльнулся смотря на силуэт аджосси, который вырисовывался на покрытии экрана.
Пёс прожигал меня таким взглядом, будто я решил пометить его территорию. Нагло влез в его дом, и уселся во главе стола дебила, заявив права на его место. Подобное вынудило сложить руки на груди, и повернуться к Куколке, которая тут же осмотрела меня и ровно возразила:
— Нет, если с нами полетишь ты, Родерик.
— Любите постельные игрища, агашши? Я не терплю конкуренции в этом вопросе, — насмешливо обогнул её фигуру взглядом и добавил с издёвкой, — Совершенно не переношу! Жуткий собственник!
Моника только прищурилась и ничего не ответив, опять посмотрела на своего пса, явно собравшегося задушить меня по тихому, пока его хозяйка не видит.
Я опять посмотрел на снимки и вспомнил макаронницу, и то, что узнал о её внезапном появлении в Клетке чокнутого старика.
— Вы знаете легенду о падшем демоне и его ангеле, госпожа агент? — повторил извечный вопрос старого дебила Нильсона, который вероятно уже кормил червей.
— Что? Что несёт этот сосунок?! Моника! Закрой к херам его в камеру, мы можем и сами разобраться во всем!
Я не смеялся так давно. Меня прямо порвало то с каким жаром этот дегенерат пытался отвадить мои яйца, очевидно от женщины, которую считал своей.
— Послушай, аджосси! — на моём лице застыл каждый мускул, и я обернулся прямо к мужику, прошив цепким и холодным взглядом, — Если ты посмеешь ещё хоть раз называть меня подобным образом, ты не то что к этой женщине и пальцем не прикоснешься больше. Если она меня попросит — ты к ней даже не подойдёшь, собака!
— Ты вообще охренел? Какого хера ты несёшь? — он скривился на американский манер, как мудак, а я лишь скосил взгляд на окаменевшую рядом Куколку, которая смотрела на меня так, словно была готова вцепиться в рожу.
— Ты меня слышала, Куколка. Если он тебе мешает. Я с удовольствием избавлю тебя от его назойливого стремления залезть к тебе под одежду.
— Я это запомню… — она прыснула с холодным смешком и добавила, — Собирайте вещи, если закончили строить пасочки, мальчики!
Моника захлопнула папку, а пёсик хлопнул дверью убравшись нахер так, что даже я впечатлился.
— Не смей больше делать этого. Я не нуждаюсь в подобном, тем более от сопляка, которого совершенно не знаю, а учитывая кто ты, и знать не хочу! Потому не старайся мне понравиться, мальчик! — послышался уверенный голос от стола, на что я лишь ответил, продолжая изучать рисунок клейма на телах жертв взглядом:
— Он будет напирать и дальше, Куколка. А ты не та женщина, которой нужен такой накачанный дерьмом мудак. Тебе вообще никто не нужен. Однако… Это мне решать, что делать с такими как он, а не тебе. Потому…
Я повернул к ней лицо и холодно отрезал:
— Смирись! Тем более ты просто повод, а он инструмент, чтобы веселиться, Куколка.
— Ты реально псих, — Моника осмотрела меня опять, а я лишь кивнул ей в поклоне и повторил то, как она назвала меня в первый же вечер в этом месте:
— Нэ, агашши! *(Да, госпожа!) Я корейской псих!
— Правее, Куколка! — прозвучал голос из соседнего сидения, который начинал набивать буквально оскомину у меня на зубах.
Достав сигареты из бардачка, свернула вправо вдоль узкой дороги из Къенчано-Тэрме в сторону Монтэ-Пульчано. Справа и слева росли только виноградники. Однако как только перед моим носом клацнула зажигалка, зажатая в ладони по которой буграми вздыбились вены, взгляд уловил вершину холма. На нём и стоял очень старый средневековый город.
— Вино… — протянул Тангир и сам затягиваясь и вываливая локоть из открытого окна наружу, — Итальянское солнце и город из старого красного камня. Куколка, ты любишь вино?
— Моника, если ты не закроешь ему пасть, я сам это сделаю.
"Родерик…" — я с раздражением выдохнула дым и прибавила скорости, выжимая из арендованного за пару
