Андиро Се-о глянул на Яшмовый Трон, на котором сам провел пять лет, и подумал, что никогда за четыре тысячелетия на нем не сидел никто, кроме гнома, уроженца долины Лоцзы…
– Приступаем. – Первый Маг хлопнул в ладоши.
Двери позади трона, ведущие в подсобные помещения, открылись, и из них один за другим начали выходить служители Дворца Небесной Истины. Первые двое несли чаши с водой, за ними шагали еще двое с пылавшими факелами, третья пара тащила горшки с землей, а четвертая – два веера. Замыкали процессию трое, несущие расшитый жемчугом плащ из шелка, и один, в руках которого поблескивала большая корона, усеянная драгоценными камнями.
Торчали острые шипы, рубины соседствовали с изумрудами, а алмазы с топазами.
По обычаю, правитель белых гномов надевает корону один раз в жизни – когда восходит на трон.
– Следуй за мной, Ан-чи, – сказал Первый Маг, – достойные старейшины помогут тебе взойти на трон…
Унтаро Ка-о встал со своего места, подошел к человеку и взял его за правую руку. Андиро Се-о – за левую, и они завели нового правителя на первую ступень лестницы, что ведет к Яшмовому Трону. Шагавший впереди Первый Маг обернулся и принялся нараспев читать Коронационную Поэму.
Как известно всякому, она состоит из семидесяти стихов – по десять на каждую из ступеней. В ней упоминаются достойные правителя качества – богобоязненность, милость к слабым, щедрость…
Человек слушал молча, по его лицу нельзя было угадать, понимает ли он хоть что-нибудь.
– Следуй за мной, – повторил Первый Маг, и они перебрались на ступеньку выше.
Унтаро Ка-о и Андиро Се-о вели Ан-чи за собой, сильнейший колдун белых гномов читал стихи. Следом топали служители, физиономии их оставались бесстрастными. Прочие старейшины следили за ритуалом в полном молчании, хотя на лицах многих заметно было смятение.
Человек на Яшмовом Троне? Невозможно!
На верхней ступеньке Унтаро Ка-о и Андиро Се-о отпустили руки Ан-чи и отошли в стороны. Первый Маг усадил нового правителя на трон и низко поклонился. После этого в дело вступили служители, что олицетворяют в церемониале простой народ, без которого любой владыка – ничто…
Как и без поддержки четырех стихий, что служат опорой мирозданию.
На Ан-чи брызнули водой, обмахнули его факелами так, что затрещали волосы. Комочки земли покатились по лицу, по коленям, упали на пол, и рожденный веерами ветерок заставил колыхнуться полы черного плаща.
Человек остался спокоен, хотя Андиро Се-о показалось, что на губах нового правителя возникла слабая улыбка.
– Увенчайте его символами власти, – сказал Первый Маг. – И пусть возрадуется страна, обретшая мужа!
С Ан-чи сняли черный плащ, и стало видно, что человек обнажен по пояс и что на груди у него – родимое пятно, похожее на молот. Затем на плечи ему легла золотая ткань плаща, а корона заняла место на голове.
– Кланяйтесь же! – воскликнул Первый Маг, и сам первым согнулся в поклоне, подавая пример.
Упали ниц служители, согнулись в поясницах маги и старейшины.
Андиро Се-о, кланяясь, вспомнил, как пять с половиной лет назад все точно так же оказывали почести ему. Но он тогда знал, что это немногого стоит и что власть того, кто сидит на Яшмовом Троне, не так велика. А что может подумать человек, не имеющий представления о ритуалах? Что он и вправду стал повелителем всех белых гномов, что он может отдать любой приказ…
И что случится потом?
– Вот и все, – Первый Маг распрямился. – Ритуал исполнен, войско готово. Осталось решить, кто будет управлять страной в отсутствие правителя, а кто попадет в свиту владыки….
Андиро Се-о поймал брошенный на него косой взгляд Унтаро Ка-о и подумал, что его враги не теряли времени зря. В те месяцы, что он провел вдали от Дворца Небесной Истины, плелись интриги и заключались политические сделки. И то, каким будет сегодня решение, можно легко предсказать…
– Могучий правитель, – на наречии людей обратился Первый Маг к Ан-чи, – тебе нужно отдохнуть и подготовиться к походу, в который ты выступишь завтра же утром. Мы же пока обсудим мелкие проблемы, недостойные твоего внимания.
Человек кивнул и поднялся. Служители проводили его до парадных дверей зала, где правителя ждали четверо гномов с топорами – охрана и одновременно стража, что не даст совершить глупости.
Андиро Се-о знал, что нового правителя отведут сейчас в личные покои, где снимут торжественное облачение. Наверняка выдадут что-то попроще, накормят и примутся учить языку гномов. Не зря вслед за служителями отправился Пятый Маг, обладающий редким даром к наречиям.
– Вернемся к нашим крогам, – сказал Первый Маг, когда шаги охранников стихли, и голос его стал сухо-деловитым.
Обсуждение не заняло много времени.
Унтаро Ка-о возглавил регентский совет, а Андиро Се-о получил титул Первого Советника и предписание отправиться вместе с войском. В армию попал и Третий Маг, чьи сила и умения наверняка давно вызывали зависть и подозрения у Первого.
– Ну что, – сказал Андиро Се-о, когда они столкнулись у дверей зала, – вновь будем путешествовать вместе?
– Да, – кивнул Третий Маг, чье круглое лицо выглядело встревоженным. – Боюсь только, что это путешествие окажется не таким легким.
Андиро Се-о вспомнил изнурительное странствие, путь по пещерам, ритуал открытия пирамиды и изумленно покачал головой.
Два дня корабль сельтаро шел на восток, и ветер все это время оставался попутным. Исправно надувал паруса с красным львом, и огромное судно с шумом переползало с волны на волну.
Гостям отвели две каюты в кормовой надстройке, на втором, если считать снизу, уровне. В одну положили остававшегося без сознания Бенеша, в другой, чуть побольше, поселились Гундихар и Саттия. Девушка сморщила нос, думая, что их третьим соседом станет вонь гномьих портянок, но смолчала.
Вряд ли протест привел бы к каким-то результатам.
К счастью, Гундихар появлялся в каюте лишь для того, чтобы завалиться спать, а сапоги и портянки оставлял за дверью. Остальное время он проводил в кубрике, где стал своим за пару часов. Саттия догадывалась, каким образом – с помощью сальных баек, до которых охочи матросы любого народа.
«Доблесть предков» представляла собой настоящую плавучую крепость. Тут имелось огромное множество закутков, палуб, трюмов с припасами, каких-то странных помещений. Девушка не пыталась во всем этом разобраться, и бóльшую часть времени сидела в каюте, дверь которой была покрыта резьбой, а на переборках висели коричневые от старости гобелены.
Иногда заходила к Бенешу, но тот лежал в беспамятстве, и только редкое дыхание говорило о том, что он не умер.
