— Вы получили что?!
— Прошу прощения, сударь. Другого слова не могу подобрать. Появился какой-то чужеземец с десятком капанцев, своего рода ополчение, сударь. И сержант из лестийцев. Он принял на себя командование — всеми, включая меня. Кованый щит, я возражал…
— Уже понятно, что этот человек был весьма убедителен. Продолжайте свой рассказ, сударь.
— Чужеземец приказал своим солдатам высадить ворота Лагеря Тулар. Он потребовал, чтобы жители вышли и сражались. За своих детей…
— И он убедил их?
— Сударь, он держал в руках то, что осталось от ребёнка из Лагеря Сэнар. Враги, сударь… паннионцы… кто-то уже начал есть этого ребёнка…
Карнадас встал позади юноши и положил руки ему на плечи.
— Он их убедил, — подытожил Итковиан.
Вестовой кивнул.
— Чужеземец — он… он затем взял то, что осталось от туники ребёнка и сделал из неё знамя. Я это видел своими глазами. Сударь, тогда я перестал возражать… извините…
— Я вас понимаю, сударь.
— В оружии недостатка не было. Капанцы Тулара вооружились — четыре, пять сотен вышли на бой. Мужчины и женщины. Чужеземец разослал своих подчинённых, и они начали возвращаться. С ними — выжившие дружинники Капанталла, несколько джидратов, коральцев и «Серых мечей», сударь. Троеначальник был убит…
— Чужеземец собрал их, — перебил Итковиан. — Что дальше?
— Мы отправились освобождать башню Джебара, сударь. Кованый щит, под этим ужасным знаменем мы учинили бойню.
— В каком состоянии башня?
— Разрушена, сударь. Увы. Из её защитников в живых осталось лишь двадцать капанцев. Они все теперь с чужеземцем. Я… кхм… я вернулся к исполнению своих обязанностей и получил разрешение отправиться с докладом к вам…
— Очень мило со стороны этого незнакомца. Какова была диспозиция этого его ополчения на тот момент?
— Они собирались совершить вылазку за развалины Западных ворот, сударь…
— Что?!
— Рота беклитов подходила, чтобы помочь врагам внутри города. Но эти враги уже все были мертвы. Чужеземец решил использовать фактор неожиданности.
— Святые Клыки, да кто он, этот человек?
— Имени его я не знаю, сударь. Он сражается двумя саблями. Дерётся, как… как вепрь, сударь, этими своими двумя саблями…
Итковиан долго смотрел на юношу — и видел, как боль уходит под ладонями Дестрианта на плечах, видел, как волдыри сжались, опухоль сошла, новая кожа сошлась над погибшим глазом. Кованый щит развернулся так резко, что зазвенела броня, посмотрел на запад. Багровые отсветы горящей казармы почти ничего не освещали. За ними царила тьма. Итковиан перевёл взгляд на площадь Джеларкана. Насколько можно разглядеть, оборона нигде не прорвана. Смертный меч взял всё в свои руки и справился, как и ожидал Итковиан.
— Меньше колокола до рассвета, — пробормотал Карнадас. — Кованый щит, город держится.
Итковиан кивнул.
Опять шаги на лестнице. Все трое обернулись навстречу новому вестовому.
— Кованый щит, доклад от третьей, с вылазки на редут Восточной стражи. Выживших джидратов забрали, сударь. Видели движение на юго-востоке. Троеначальник послал разведчика. Кованый щит, тенескаури пришли в движение.
Итковиан кивнул. Они придут с рассветом. Три сотни тысяч, может быть, больше.
— Дестриант, открывайте тоннели. Начните с внутренних Лагерей, сударь. Всех горожан спрятать внизу. Возьмите под командование цитадельные гривы и крылья, а также всех остальных, кого поймаете по пути, чтобы обеспечить быстрое управление и контроль над входами.
Морщинистое лицо Карнадаса тронула улыбка.
— Кованый щит, мой долг напомнить вам, что Совет Масок ещё не решил, дать ли добро на строительство указанных тоннелей.
Итковиан вновь кивнул.
— К счастью для жителей Капастана, мы это сделали, не дожидаясь одобрения Совета. — Затем Кованый щит нахмурился. — Похоже, Совет Масок нашёл собственные средства защиты.
— Не Совет, сударь. Это Хетан и Кафал. И новый жрец — тот самый «торговец», которого вы спасли на равнине.
Кованый щит удивлённо моргнул.
— А его караван разве не охранял такой человек… с парой сабель у пояса?
Сабель? Скорей уж — парой Фэнеровых Клыков!
Дестриант с присвистом выпустил воздух.
— Полагаю, вы правы, сударь. Более того, только вчера я уделил минуту, чтобы исцелить его.
— Он был ранен?
— Похмелье, Кованый щит. Тяжёлое.
— Ясно. Не смею задерживать, сударь. — Итковиан взглянул на двух вестовых. — Нужно сообщить Смертному мечу… и этому чужеземцу…
Под обратным ударом Остряка плетёный щит беклита разлетелся на куски. Зазубренная, покрытая кровью сабля в другой руке с размаху опустилась на голову паннионца, раскроив шлем, а за ним и череп. Кровь и мозги брызнули на перчатку. Беклит повалился на бок, судорожно дёргая руками и ногами.
Остряк развернулся, стряхивая остатки плоти с клинка. В дюжине шагов позади, среди яростных рядов его сторонников стояло Детское знамя — изодранная, ярко-жёлтая туника, покрытая теперь красными пятнами, которые, впрочем, быстро выцветали до пурпура.
Рота беклитов была уничтожена. Остряк убил последнего. Капитан и его ополченцы стояли за стенами, в пятидесяти шагах от развалин Западных ворот, на широкой улице бывшего пригорода. Строения исчезли, деревянные стены и крыши разобрали и унесли. Остались лишь участки утрамбованного земляного пола да осколки битой посуды. В двух сотнях шагов к западу возвышался частокол лагеря паннионцев, за ними в первых лучах рассвета толпились люди.
Остряк видел, как строятся по краю полтысячи бетаклитов, защищённых с флангов урдомами и лёгкой кавалерией бетруллидов. За ними поднимался огромный занавес пыли, подсвеченный золотыми лучами солнца.
Лейтенант упал на одно колено рядом с Остряком, пытаясь успокоить дыхание.
— Пришло… пришло время… от… отступить, сэр.
Нахмурившись, капитан развернулся, чтобы осмотреть своё войско. Пятьдесят, шестьдесят ещё стоят на ногах. Сколько их у меня было вначале, прошлой ночью? Примерно столько же. Как же так? Боги, не может быть.
— Где наши сержанты?
— Вон там, большинство из них. Хотите их вызвать, сэр?
Нет. Да. Я хочу увидеть их лица. Не могу вспомнить их лиц.
— Прикажи им собрать взводы.
— Сэр, если кавалерия пойдёт на нас…
— Не пойдёт. Они прикрывают.
— Кого прикрывают?
— Тенескаури. Зачем бросать против нас опытных ветеранов, которых мы всё равно убьём? Вдобавок, этим ублюдкам надо отдохнуть. Нет, пришла пора голодной орды.
