— Знаете что… я попробую притвориться Перси, — с надеждой сказал Рон. — А что: выглядим мы похоже… я скажу, что я Перси Висли и мне нужен Виктор Крум…
— А зачем? — оборвал его фантазии Драко. Он смотрел на Рона, прищурив свои серые глаза. — А зачем тебе понадобился Виктор Крум?
— Ну… — протянул Рон, — я пока еще не придумал…
— Так-то. Давай-ка лучше я займусь разработкой плана, — решил Драко.
— Ты? — Рон поднялся и яростно смотрел на Драко.
— Я ведь из Слитерина, — холодно ответил Драко, тоже вставая и отвечая Рону не менее решительным взглядом. — Я хитрый, расчетливый… Я разработал немало коварных и ловких планов — не ты! Ты бы не узнал коварный план, если бы даже он покрасил себя в синий цвет и танцевал голым на столе под аккомпанемент песенки «Коварные планы снова здесь!»
— Это не так! — взревел Рон, теряя самообладание. — Я разрабатывал очень хитрые планы!
— Ты же из Гриффиндора! — презрительно усмехнулся Драко. — Твое представление о разработке планов — Все вместе на счет «три!»
Рон скакнул к Драко, но Гарри успел встать между ними. Рон толкнул Гарри, уронив его на плиту и больно стукнувшись локтем. Кастрюли и сковородки посыпались на пол, зеркало заорало: «Смотри, куда идешь, слон!»
Рон потирал ушибленную руку: «Какого черта ты влез, Гарри!»
Гарри был в ярости: «Отлично. Нам. Надо. Поговорить. Сейчас же. За дверью».
Все еще потирая локоть, Рон последовал за Гарри в темный сад. Джинни и Малфой остались в кухне в несколько неловком положении.
Юноши отошли шагов на десять, тут Гарри повернулся и гневно спросил: «Что с тобой такое, Рон?
Позволяешь Малфою так заводить тебя! Он же пытается просто досадить тебе! У него может вообще нет никаких планов!»
— Что со мной такое? — злясь, Рон становился таким же красным, как и его волосы, но сейчас бешенство душило его настолько, что лицо стало почти белым, а веснушки казались чернильными кляксами.
— Это что с тобой такое, Гарри? Я что — дал разрешение притащить в мой дом Малфоя? Да? Ты же знаешь, что его отец сделал с моим! Ты же знаешь, как к ним относится моя семья! Как ты думаешь, что скажут родители, когда узнают, что он был у нас?
Кровь отхлынула от лица Гарри: «Рон, я не подумал, что…»
— Ах, ты не подумал! Ты вообще больше не думаешь! Что с тобой случилось, Гарри?
— Кроме того, что моя девушка сбежала с двухметровым болгарским игроком?
Рон всплеснул руками.
— Вот только не надо говорить, что все это из-за того, что Гермиона тебя бросила! — его просто трясло от гнева. — О, Малфой мой сосед по комнате, Малфой — мой лучший друг, Малфой станет моим братом… Малфой, Малфой, Малфой!!! — как будто ты не знаешь, что он за человек!
— Он спас мне жизнь…
— Да он это сделал, чтобы залезть Гермионе под юбку! — в голосе Рона зазвенел металл.
— Не прошло! — Гарри оскалился, пытаясь изобразить улыбку.
— Ты не знаешь этого!
Гарри перестал улыбаться. «Не смешно».
— А я и не смеюсь, — заорал Рон. — Эй, парень, проснись, включи мозги! Он тебе не друг!
— Я знаю, — ответил Гарри.
Рон остановился в замешательстве и с удивлением посмотрел на Гарри.
— Да, он мне не друг. Я не знаю, кто он. Я только знаю, что могу доверять ему хотя бы в том, что связано с Гермионой. Ради нее он пойдет на все. Если для того, чтобы она стала счастливой, нужно было продать меня в рабство — он бы сделал это. И я тоже, — Гарри вздохнул и потянулся к своей шевелюре, торчащей в какой-то средневековой манере.
— Ты — мой лучший друг. И знаешь, почему? Я выбрал тебя. Я не выбирал Малфоя, но он существует и с этим ничего не поделаешь.
Выражение гнева начало сползать с лица Рона. Теперь стало видно, насколько он устал. Он прислонился к стене и укачивал свою разбитую руку. «Я не понял, почему мы можем доверять Малфою.»
— Две причины, — сказал Гарри, — Гермиона любит его, а мы знаем, что она не дура.
— Ты меня убиваешь, — поразился Рон. — Что в этом хорошего, что она его любит?
— Я не сказал, что она влюблена в него, я сказал, что она любит. И тебя она любит, коли на то пошло, но я же не буду тебя за это убивать?
— Ты либо весьма самонадеян, либо обманываешься, — вздохнул Рон.
— Второе, — продолжил Гарри, поднимая палец, — и очень важное. Он расстегнул свою куртку, полез во внутренний карман, вытащил оттуда что-то весьма потрепанное и протянул Рону.
— Плутоскоп! — поразился Рон. — Тот, что я купил для тебя в Каире! Я и не знал, что он еще цел!
Гарри улыбнулся: «Он никогда не крутится, когда Малфой рядом. Значит, ему можно доверять…»
— Значит, он испортился, — подхватил Рон, но улыбка тоже тронула его губы.
— Не-а, он несколько раз крутился в последнее время: когда Лупин беседовал с нами, я четко чувствовал, когда он хотел от нас что-то утаить.
— Правда? — заинтересовался Рон. — Что, например?
— Ну, всяко-разно… когда мы вошли к нему в кабинет, он спрятал Ежедневный Пророк в стол…
Думаю, он не хотел, чтобы я узнал про исчезновение Дементоров…
— Да, он в курсе, что у тебя в некотором роде… аллергия на дементоров…
— Мда… Неужели он подумал, что я такой хрупкий… не могу в это поверить. Думаю, что после всего, что я пережил… я хотел сказать, мы пережили, — поправился Гарри, — Я бы не стоял здесь, если бы не ты… — Гарри был слегка смущен, но старался держаться бодро. — Когда Сириус и Нарцисса поженятся, Малфой станет мне типа братом… ну, номинально… Но на самом деле мой брат — ты. Если бы я мог выбирать, то выбрал бы тебя…
Уши Рона порозовели. «Ну, вообще то, я тоже».
Гарри улыбнулся: «Ну, что — обнимемся?» Рон покачал головой: «Ну, это как-то не по-мужски…
Лучше так…» — и он легонько толкнул Гарри в плечо. «Отлично, — ответил Гарри тем же. — Думаю, нам пора вернуться, пока твоя сестрица не выпотрошила Малфоя вилкой…»
Гарри был не так уж и далек от истины. Как только юноши вышли в сад, Джинни пересекла кухню, уселась в кресло и, скрестив руки на груди, стала с ненавистью смотреть на Малфоя.
Не обращая внимания на ее яростный взгляд, он спокойно разглядывал ее: «А ты изменилась…» — «В лучшую или худшую сторону?» — не в силах сдержать любопытство, неохотно спросила Джинни.
— В лучшую… Ты вроде только вернулась из-за границы? Ездила по обмену?
— Да, — она рассеянно крутила в руках свое блюдце. — А ты ездил?
— Отец пытался продать меня Армянскому колдуну, когда мне было три, это считается?
Джинни нахмурилась, и с недоумением спросила: «Ты пытаешься меня смешить?»
