Его руки так задрожали, что он вынужден был схватиться за колеса своей тележки.
— Я точно не знаю… какую флейту ты имеешь в виду, — заикаясь, сказал он.
— Ту, которая лежит вон там… Нет, там ее больше нет! Ты выбросил ее?
— Ах, ту? Ту самую, колдовскую, ты имеешь в виду? Я называю ее так потому, что на ней совершенно невозможно играть. Нет, я… я не знаю, куда я ее положил…
— Очень плохо, — огорченно произнесла Тула, понимая, что ей больше не о чем с ним говорить. — Э-э-э… ты живешь здесь?
Он кивнул.
— Да. Там, внутри, есть пара комнат.
— Ты живешь с родителями?
Ей вовсе не хотелось, чтобы тут рыскали какие-то родители, когда она собиралась соблазнить его. Ведь на этот раз он показался ей еще более симпатичным, чем раньше, его сильные плечи сексуально возбуждали ее, так что она снова почувствовала приятный зуд.
— У меня нет родителей.
— Ах, — сочувственно произнесла она. — Но ведь ты не можешь жить совсем один?
— Могу, я живу один с тех пор, как пять лет назад умерла моя мать. Эту мастерскую оборудовал для меня профессор музыки. Он уже умер, но я буду вечно благодарен ему. Это спасло мне жизнь.
— Ты зарабатываешь себе этим на жизнь?
— Я работаю так, чтобы прокормиться. Музыканты из концертного общества обычно чинят здесь свои инструменты, и это кормит меня. А иногда мне удается продать тот или иной инструмент.
Она улыбнулась ему, и он отвел глаза в сторону. Но она заметила, что от ее улыбки у него на глаза навернулись слезы.
Бедняжка! Она пообещала себе, что пойдет ему навстречу, если он того пожелает. Она только не знала, с чего ей начать.
— Жаль, что так получилось с флейтой, — сказал он.
— Ах, ничего.
— Если бы я только мог вспомнить… Во внутреннем помещении у меня есть ящик для всякого хлама, но я не думаю, что я выбросил ее туда… Я могу поискать.
— Нет, в этом нет не… Да, конечно, я буду тебе благодарна. Могу я помочь тебе?
Она вдруг подумала, что таким образом они могут протянуть еще время. В противном случае ей пришлось бы уйти, потому что у нее не было денег на покупку.
— Нет, мне вовсе не требуется помощь.
— Но я с удовольствием сделала бы это. Он виновато взглянул на нее.
— Там такой беспорядок… Тула громко расхохоталась.
— Ты думаешь, это для меня важно? Послушал бы ты мою маму! Она говорит, что такой неряхи, как я, нигде не сыщешь! Пошли! Ты иди первый — на случай, если тебе нужно убрать свои кальсоны или что-то в этом роде!
Он улыбнулся и покатил на своей маленькой тележке, минуя дверь без порога. Улыбка у него была прекрасной. Мягкой и человечной. Он все больше и больше нравился Туле.
Ей удалось рассмотреть, что он сложен вполне нормально до самых колен. Хотя бедра его были не особенно развитыми, возможно, из-за отсутствия тренировки. И она гадала, насколько развит у него…
О, Господи, как ей хотелось почувствовать на своем теле мужские руки! Почувствовать близость мужчины!
— Сколько тебе лет? — крикнул он ей из другой комнаты.
— Шестнадцать, — соврала она. — А тебе?
— Думаю, что двадцать. Я уже сбился со счета. Ну вот! Теперь можешь идти. Извини за беспорядок. У меня никогда не бывает посетителей, а в этом случае человек становится неряхой.
Она вошла в комнату, которая была одновременно кабинетом и кухней и где действительно царил беспорядок. Но это нисколько не смутило Тулу.
Вся мебель была низкой, в том числе кухонный стол и кровать.
— Ты здесь спишь?
— Нет, там, внутри, есть маленькая спальня. Она кивнула. Ее взгляд остановился на огромной куче опилок и кусков дерева.
— Ты думаешь, она может быть здесь? — спросила она.
— Возможно. Я точно не знаю. Он подкатил к самой куче, а Тула опустилась на колени рядом с ним.
— У нас нет нужды разбрасывать по полу всю эту кучу, — сказала она, пытаясь придать голосу обычное звучанье, но тут же обнаружила, что на нее уже действует его близость. Мысль о том, что он никогда не прикасался ни к одной женщине, ужасно возбуждала ее. — Попробуем сделать все аккуратно, — сказала она, стараясь смотреть только на кучу опилок.
И когда они принялись искать, она спросила:
— Тебя в самом деле никто не навещает?
— Нет. Только покупатели.
— Ты выходишь из дома?
— Иногда, чтобы купить еды. Уличные мальчишки забавляются тем, что откатывают меня вместе с тележкой как можно дальше, — усмехнулся он. — Поэтому мне понравилось, когда ты сказала: «Иди…»
— Ах, я сказала это, не подумав. Значит, ты такой же одинокий, как и я?
— Разве ты одинока?
— Не в буквальном смысле, — сказала Тула, которая наконец нащупала нить, которая могла привести ее в его объятия. Если, конечно, правильно вести себя. — Видишь ли, я…
Она сделала вид, что собирается с мыслями.
— Что же? — спросил он, прервав свои поиски.
— Нет, я не могу говорить об этом.
— Ну, скажи! Я прошу тебя! Никто никогда не доверял мне своих мыслей. Я… такого не припоминаю.
Тула пристально взглянула на него, потом кивнула.
— Я… живу в хорошем доме. Но меня просватали за человека, которого я совсем не знаю.
Она заметила разочарование на лице калеки. Чего он ожидал от нее? Уступчивости? Но с ее стороны это было преднамеренной ложью. Она рассчитывала на приключение с ним, потому что давно уже не встречала таких симпатичных молодых людей. Но он не должен был питать иллюзий на будущее.
— И мне очень страшно, — продолжала она. — Понимаешь, никто об этом не знает, но я… была изнасилована, когда мне было двенадцать лет. И с того времени меня пугает все, что связано с эротикой и с мужчинами. Я просто не выношу, когда ко мне приближается какой-нибудь мужчина. Поэтому я так одинока.
Сказав это, она закрыла руками лицо. Она чувствовала его симпатию к себе. Он коснулся ее руки — дружески, утешительно. И тут же отдернул свою ладонь, словно вспомнив ее слова о том, что она не выносит близости мужчин.
«Теперь он это знает, — с триумфом подумала она. — Теперь он знает, что я не девственница. Знает, что не навредит мне, если ему захочется…»
Ах, еще бы ему не хотелось! Тула на расстоянии чувствовала его страсть, его желание соединиться с ней. А ведь до нее он не прикасался ни к одной женщине!
Ах, какой возбуждающей была эта мысль! Тула просто не могла усидеть на месте, чувствуя, как нижняя часть ее тела приходит в возбуждение, ощущая там горячую пульсацию. Он и в самом деле был привлекательным мужчиной.
— Не все мужчины скоты, — дрожащим голосом произнес он.
Тула покачала головой.
— Я больше не верю в любовь, — сказала она, поглядывая на него сквозь пальцы. — После того нападения на меня. Тот человек был так ужасен! Он пытался потом убить меня…
