Ознакомительная версия.
Я подошла к святилищу и внезапно остановилась. Я увидела широкую спину, услышала гневный голос…
Оставив меч у входа в святилище, Данар опустился на одно колено, исподлобья оглядывая устремленные на него руки и лица.
– Я пришел, богини, – заговорил медленно, – издалека и ничего не знаю о вас. Быть может, сюда не должно входить мужчине, но я мужчина, пришедший из-за женщины… Великие богини, отпустите ее душу. Она изранена. Позвольте ей любить, позвольте не бояться вашего гнева – и она восславит вас и понесет ваш свет и силу через жизнь. Позвольте ей быть тем, кто она есть или кем хочет стать, потому что я люблю ее всякую: женщину, колдунью, пантеру. Я знаю, мое тело, мои руки могут исправить то, что сделал наш общий враг… ведь он и ваш враг, богини, иначе бы вы не отпустили ее воевать… Мое сердце заставит забыть ее все и наконец вздохнуть свободно, наконец улыбнуться… Услышьте, богини, поймите, ведь и вы сами женщины… Если она принадлежит вам по старой клятве, так ведь она принадлежит и мне! Вы сделали так, чтобы мы встретились, узнали друг друга, и вы не можете разлучить нас! Я не откажусь от нее, слышите?
Данар вскочил, окинул гневным и вызывающим взглядом безжизненные лица.
Он угрожал им! Я рванулась вперед: пусть сделают что угодно – но только со мной…
– Простите его, Великие богини! – крикнула, кружась по площадке, чтобы видеть их лица. – Он сам не понимает, что говорит, он… Это я виновата!
Сильные руки подхватили меня, я увидела смеющееся лицо Дана.
– Эрни! Эрнани!
Его близкие, сумасшедшие, непохожие глаза, шепот:
– Эрнани… наконец моя Эрнани.
И отбросив все страхи, сомнения, я бросилась к нему, прижалась, зажмурившись. Будь что будет, пусть они накажут нас обоих… Дан наконец отстранился, разглядывая меня с гордостью и нежностью.
– Они все-таки вернули тебя!
Не понимая, что происходит, я боязливо огляделась. Богини Мести и Смерти стояли со слепыми глазами, зато светились яркие лица Жизни и Любви. Первые получили свою дань, настала очередь других…
– Так будет, – шептали мне на ухо, – ты только не бойся ни гнева, ни любви. Живи – и не оглядывайся на запреты молодых богов. Живи и неси свою силу и их славу другим. Ты заслужила это.
– Но я… кто я теперь?
– Говорю тебе – твоя жизнь в твоей власти. Но кем бы ты ни была, хочу, чтобы ты была рядом. Ведь я спешил на нашу свадьбу…
Я смотрела на него, и он услышал мой ответ прежде, чем я его произнесла. Лицо Дана осветилось. Он поцеловал меня так крепко, что я задохнулась. Оторвавшись от меня, сдерживая горячее дыхание, Данар сказал медленно:
– По-моему, нам следует принести жертву…
Я закинула голову, чувствуя, как все крепче смыкаются его объятия. Увидела голубое небо и представила – какое оно будет в горах.
И наконец улыбнулась.
Женщина замолчала, и Санни как будто очнулась от волшебного сна. Тряхнула головой, приходя в себя, покосилась на Дайяра – не задремал ли тот во время долгого рассказа. Парень навалился на стол, упершись подбородком в положенные друг на друга кулаки. Темные глаза его блестели из-под низких бровей.
– И что – все это было на самом деле? Гадалка, глотнув пива, пожала плечами:
– Может, было, может, только мои карты нашептали…
– А что с ними случилось дальше?
Гадалка улыбнулась Санни. В полумраке блеснули белые влажные зубы.
– Неужто еще не догадалась? Мешок денег, родной дом – и король сердечный!
Дайяр разбирал раскиданные по столу карты, старательно минуя расклад Санни. Со значением постучал по одной:
– Хочешь сказать, что и это – оборотень? Девушка вытянула шею – разглядеть, – Дайяр двинул к
ней карту.
– Дракон? Неужели у нас где-то еще водятся драконы?
– У нас – нет, – сказала гадалка. – Но вот на северном побережье…
– Я бывал там, – Дайяр потер крепкий подбородок, – и слышал легенды о Говорящих с Драконами. И о людях с драконьей кровью. Значит, это не просто россказни подвыпивших моряков?
Санни смотрела на него во все глаза. И она еще считала себя храброй, когда оставила разоренный дом и пустилась в неизвестный ей самой путь! Сколько же он увидел, услышал и где побывал? Ведь он ненамного старше нее!
Где бы там Дайяр не побывал, его, похоже, смутил пристальный удивленный взгляд девушки. Он опустил глаза, бесцельно передвигая по столу карту.
– В каждой сказке всегда есть своя маленькая правда, – гадалка отобрала у него дракона. Погладила осторожно, как живого. – Людей-драконов так мало осталось… Но они еще есть. Я видела Дракона. Он сиял между солнцем и морем, точно драгоценное сновидение. А потом он исчез, и из воды на берег вышел человек…
– Расскажи об этом! – в один голос потребовали молодые люди. Гадалка глядела на них, и серые глаза ее (почему они раньше казались синими?) сияли смехом:
– Когда же ты, Санни, наконец, возьмешься за устройство своей собственной жизни?
– Ночь длинная! – нетерпеливо возразила девушка.
– Не настолько длинная, как мне бы хотелось, – мягко возразила гадалка. – Но, может, кое-что я все-таки изменить успею…
Дайяр вытянул ноги, привалился к стене поудобнее, чтобы видеть одновременно лицо гадалки и лицо Санни. Распахнутые глаза, полуоткрытые нетерпеливые губы… Надо, как и тому несчастному Брону, быть слепым, чтобы спутать ее с мальчишкой. Что за злая судьба сорвала ее с места и погнала в странствия? Может, этот колдовской расклад и впрямь выход для девушки? Только не доверял Дай-яр колдовству – верил лишь вовремя протянутой руке друга. А Санни, похоже, и боязно, да и не на кого опереться…
– Эта история произошла почти в то же самое время, но уже дальше к северу, на побережье… там, где не устают петь и рассказывать про Драконов, и потому даже небольшая гавань называется…
– Какие будут указания, леди Янга?
Я молчала, глядя в окно. Прошло уже полгода, как было послано сообщение о смерти Агнора, Владетеля Гавани Дракона, его родственникам – в столицу, брату лорда или его наследникам, и с помощью морской почты, столь же непредсказуемой, сколь и надежной, сыну Янгмаару (если тот еще жив). Сегодня мы должны перенести прах Агнора из временного пристанища в семейный склеп, но никто из родственников так и не появился. Значит, провести церемонию придется мне, его дочери – не по крови, а по крову, приютившему меня и ставшему моим единственным домом и единственным богатством. Надолго ли я сумею его сохранить? Перед смертью лорд объявил меня своей наследницей, но последняя воля, не скрепленная свидетельством ни одного благородного Владетеля, может быть оспорена любым наследником по крови. И то, что я женщина, придаст их притязаниям лишний вес.
Ознакомительная версия.
