— Потому! Белке понятно!
— Как-как?..
— Вот так!
Карцев окинул её внимательным взглядом и положил учебник рядом с собой. Ольга покосилась: учебник был по химии, в начале его торчали закладки — много закладок, штук десять, наверное. "А ведь он три недели пропустил, — мстительно подумала Ольга. — Тяжко ему, однако!"
— Хотел бы я знать, в чём ему нужна помощь, — сказал пират. — Главное, насколько срочно.
— Что ты думаешь делать?
— Пока ждать. И в город стоит сходить. Я так понял, в воскресенье отпускают.
— Зачем в город?
— Есть одно место, где он мог мне оставить записку.
Как же, как же, в большом дубовом дупле…
— Вы договаривались?
— Да если бы, — с досадой сказал Карцев. — Просто наш старый тайник. Если он цел… здесь цел, то есть… Всё-таки это тоже Волжский, я и подумал…
— Почему — Волжский? — удивилась Ольга.
— То есть, как — почему? Откуда же мне знать?
И они уставились друг на друга в полном недоумении.
— Ты хочешь сказать, что мы в Волжском? — спросила Ольга.
— По крайней мере, похоже на то. Ты разве в городе не была?
— Оно мне надо? — растерянно сказала Ольга, и мальчишка хмыкнул.
— И за ограду не глядела? — спросил он.
— Нет, — сказала Ольга, чувствуя себя круглой идиоткой. — А ты уверен?
— Я уверен, — сказал он. — Подожди, значит, ты тоже из Волжского? Что-то я тебя не помню совсем…
— Давай об этом не будем, — сказала Ольга. — Покажи мне лучше, где ты тут Волжский увидел.
— Ну, пойдём, — сказал Карцев, вставая. — Пройдёмся. Да хоть до ворот, что ли.
И они отправились к воротам — прямиком по центральной аллее и плечом к плечу, потому что ошеломлённой Ольге на конспирацию стало плевать. Шагов за тридцать до ограды Карцев утащил её с аллеи вбок, и, пробравшись меж сосен, они встали у парапета. Ольга первый раз смотрела на город — так по всему периметру сосны! света ж белого не видно! — и смотрела долго. Очень долго, а когда до неё дошло, Андрей Карцев здорово от этого пострадал, потому что Ольга вцепилась в его запястье всеми пятью ногтями.
За оградой гимназии был — проспект Ленина, а ворота находились на месте ломбарда, и справа оказался центральный универмаг, а слева, за вязами, — остановка сто четырнадцатого…
— А где ларьки? — спросила Ольга, обретя, наконец, дар речи.
— Ларьки? — переспросил Андрей.
— Которые около универмага… и напротив целая куча, на остановке…
— Это же не совсем Волжский. Или ты считаешь, что мы дома?
Ольга помотала головой. Вампиры, они же говорили про Волгоград!..
— Гимназия занимает весь тридцать девятый квартал, — сказал Карцев. — Единственно, универмаг на месте, ограда проходит прямо за двором. И набережной нет. За обрывом — одни дачи, а ближе к стадиону жилые кварталы. А реки нет. То есть, Ахтубы. Я так думаю, что и плотина отсутствует…
— С ума сойти, — сказала Ольга.
Серая зона Волгограда, вот оно что…
— Отпусти меня, пожалуйста, — сказал Карцев, и Ольга разжала пальцы.
— Ой, извини.
Нет, хватит на сегодня. Перебор.
— Ладно, пошли отсюда. Ещё уроки надо делать… — Тут Ольгу осенило, и она предложила: — Ты знаешь что? Ты утром подойди где-то полвосьмого к школе, раньше всех чтобы, вдруг ты его увидишь. Вдруг он сегодня приехал!
— Попробую.
— Значит, завтра после уроков там же, у фонтана.
— Оль, — сказал Карцев. — Но если он не появится, давай в воскресенье в город сходим. Тебя отпустят?
— Должны, — сказала Ольга. — Только я не Оля. Я Ольга. Никак иначе, понял?
— Белкой буду, — сказал Карцев, и лицо у него было абсолютно серьёзное.
Волжский! Вампиры! Цирк!.. Вот и клоун объявился — никакой не пират. Ладно, посмотрим, что там у них в дупле…
Страсти по кондуиту(каковые совершенно не волнуют матёрых волков и очаровательных барышень, но помогают обрести друзей и осознать себя вольною пташкой)
— Ты ударил меня, сын греха!
— Да на себя посмотри, дитя порока!
А. Белянин "Багдадский вор"
Блокнот: 27 сентября, понедельник, ближе к полуночи
"…пациент палаты N 6, скирдык-кумар?.. кумар-скирдык?
Фэнтезийный стандарт, господа, расхожий, как семейные трусы: одинокий герой попадает из мира сего в мир иной, дабы спасти (добыть, провернуть, увековечить). Скорбен разумом и богат воображением, каковое всю жизнь мне кровь пило. И таки нажралось вусмерть, счастливого ему бодуна… Явись я сюда одиноким героем — ясен пень, шизофрения! Но все местные ребёнки — мои земляки. Братья, то бишь, россияне. И попали они в гимназию ради учёбы — не спасать и не искать.
Но, думается, мысль о шизофрении не одного меня посещает. Аргумент: очаровательная замена старого доброго мата оборотом "белка моя" в интерпретациях. Ассоциации, согласитесь, недвусмысленные, — белкой буду! Но мне нравится.
Ежели б знать, кому молиться, с коленок бы не вставал, лба не жалел. Весь паркет раздолбал бы: боги! Боги мои! Оставьте меня здесь и сейчас! Щенячий восторг — язык высунувши и хвостиком виляя.
Быт у них здесь душевно налажен, чего там говорить! Сроду я в таких условиях не жил — в курятниках я, оказывается, жил! В бомжатниках! В гадюшниках, твою дивизию!.. Единственно, жуткое количество домашних заданий благоговения не вызывает, но бесплатный сыр известно где обретается. А сыр таки да! Ноги мыть и воду пить производителям этого сыра! Несростно, говорите? А не пошли бы вы, господа! Гарантированное впоследствии обучение магии плюс мои пятнадцать лет… Виляю, короче, так, что хвост отваливается.
Поднакопил я и претензий — есть, есть, где споткнуться, но стимул велик, тут я с господином директором согласен.
Господин Айзенштайн — фамилию-то узнаёте, господа? Директор гимназии похож на артиста Юрия Соломина, как ёжик на зебру, но вот остальные здешние причиндалы — антураж, одежда, меблировка, стиль поведения, речь — это да, это прямо из "Летучей мыши". А также из Диккенса, Голсуорси и Льва Толстого. Славная опереттка! По счастью, я способен завязать галстук, не терплю вульгарщины и обожаю английские анекдоты.
Скирдык-кумар, одним словом. Для исследователей творчества великого мага и журналиста А. Е. Карцева поясняю: кирдыкнуло так, что аж кумарит.
Лёха, змеюк ты хренов, какая ж помощь тебе тут потребна?! Ежели по геометрии подтянуть!..
Если серьёзно: я не заметил тут ни униженных, ни оскорблённых. Отнюдь. Первокурсники — о да! Унижены прививанием хороших манер и оскорблены учебною программой. И насторожены, а я тем паче, но это нормально. Все прочие обитатели гимназии выглядят вполне и вполне. Я (одинокий герой) вроде бы должен спасать — но от чего? А главное, где объект спасения? Мне уж начало мниться, что змеюк мой незабвенный — с него станется — просто повод придумал, дабы быть точно уверенным, что я соглашусь. Взглянуть бы на придурка, который НЕ согласится здесь учиться — такую карьеру имея впереди!
