— Попрошу вас, господин Карцев, повторить мои слова. Карцев?
Андрей вскочил. Демуров стоял рядом с его столом, синяя стрелочка оси абсцисс была тут же и указывала Андрею в грудь.
— Если мы возьмём два любых числа из интервала… — сказал Андрей и продолжил уже увереннее: — При этом первое будет меньше второго, то по формуле Лагранжа отыщется и число "с", принадлежащее…
— Похвально. А формулу Лагранжа не припомните?
— Если функция…
— Да-да, — поощрительно закивал Демуров. — Функция?..
— Если она дифференцируема… то в интервале… на интервале…
Демуров подождал немного и ласково спросил:
— А вы, сударь, готовились к сегодняшнему уроку? Вот в тетради вашей я вижу некие… м-м… иероглифы… Вывести уравнение касательной вы в состоянии?
— Конечно, господин учитель, — бодро сказал Андрей.
— Прервёмся, господа, — объявил математик. — Немного повторения нам не повредит. Идите к доске, Карцев.
"Мы не помним формулу Лагранжа", — сказали за окном листья вяза. "Позорно! — сообщил им ветер. — Чем же вы занимаетесь, находясь у окна кабинета математики?"
— Я не готов отвечать, Фёдор Аркадьевич.
В классе было тихо-тихо. Все смотрели на Андрея, и от взглядов этих, больше удивлённых, чем сочувственных, Андрей начал, кажется, краснеть. Демуров отошёл к своему столу и небрежным жестом подозвал висящий в воздухе график.
— Мало того, Карцев, что в классе присутствуете только что телесно, вы ещё и к уроку не готовы. Плохое начало, сударь! Выйдите вон и ожидайте меня у кафедры математики. Я займусь вами сразу после окончания лекции. Что так замерли, господа? Ещё у кого-нибудь подобные проблемы? Маслов? Делик? В чём дело, Карцев? Покиньте кабинет, будьте любезны. Идите к доске, Делик. Послушаем ваше мнение о формуле Лагранжа.
— Я готовился, господин учитель, — сказал Никита.
Андрей собрал, наконец, кейс и вышел из кабинета. Дойдя до дверей кафедры, он присел на корточки, привалившись к стене, и закрыл глаза. Вот и случай выяснить, отчего все так боятся Демурова, я не успел заметить ничего жуткого… Въедлив, но не зануден, на уроках кладбищенская тишина, но ведь ни к кому не придирается, в отличие от того же историка. Историку даже съехавший с линии "нос — пупок" галстук — как камень в ботинке, ему бы в военном училище преподавать…
Тут к нему подошёл Никита Делик и — вот чудо! — присел рядом.
— Тоже выставил? — спросил Андрей.
— Нет, отчего же, я ответил. Звонок уже был, вы разве не слышали?
— Задумался.
— Я хотел сказать, Андрей… вы ведь здесь недавно… Вы с Демуровым не спорьте, лишняя чума на голову, всё равно накажет.
— Да я и не собирался, — сказал Андрей. — Никита… давайте на "ты".
— Давайте, — легко согласился Никита. — У тебя проблемы с алгеброй?
— Просто времени вчера не было.
— То есть? — изумился Никита. Нет, всё-таки странный здесь народец, словно нарочно отличников собирали в эту гимназию!
— Я занят был, — сказал Андрей, с удовольствием наблюдая за выражением его лица. — Занят другими делами.
— Да? — сказал Никита. — А я учил, учил… Не понимаю я эти графики.
— Хочешь, помогу? — предложил Андрей, донельзя обрадованный контактом.
— Демуров идёт, — тихо сказал Никита. — Сочувствую тебе.
И пошёл к лестнице, отвесив по дороге математику положенный поклон. Андрей вскочил и поклонился тоже.
— Прошу, сударь, — сказал математик, открывая кафедру.
Андрей зашёл следом за ним и встал у дверей.
— Так что же помешало вам заняться алгеброй, Карцев?
— Я не успел. С физикой трудно, господин учитель, пока разобрался…
— Лёг под утро… — предположил математик. — Лгать у нас не принято, сударь. Получите двойное наказание. Пройдите сюда и подождите меня минутку.
Ждать пришлось в маленькой комнате при кафедре. Наверное, преподаватели баловались здесь чайком: низкий столик, пара кресел… Часть комнаты была отделена ширмой, словно в медицинском кабинете. "Может, и мне тут чашечку нальют, — подумал Андрей. — Вкупе с долгой воспитательной беседой — педагогический финт такой… помнится, в институте был у нас препод с подобными манерами…"
Но Демуров ожиданий не оправдал. Зайдя в комнату, он снял сюртук, аккуратно уместил его на спинке кресла и кивнул на ширму.
За ширмой были узкая кушетка и небольшой стол. На столе лежала внушительных размеров книга в роскошном кожаном переплёте. С книгой соседствовала ваза тёмного стекла, исполненная в форме пирамиды. Из вазы торчали длинные голые прутья — ни листьев, ни цветов, и Андрей мельком удивился столь странному фитодизайну. Математик полистал книгу, что-то в неё записал и, вытащив из вазы прут, указал им на кушетку:
— Располагайтесь.
— В смысле? — спросил Андрей.
Демуров вздохнул.
— Сударь, давайте не будем отнимать друг у друга время.
— А что надо сделать?
— Я наказать вас собираюсь, вы не забыли? Раздевайтесь.
Тут до Андрея, наконец, дошло.
— Фёдор Аркадьевич, но это… но вы же… но это же невозможно, вот так!
— Вы меня уговаривать надумали, Карцев? Себе только хуже делаете. В кондуит я вас уже записал, в субботу вы будете наказаны ещё раз — вам мало?
"Кондуит, где-то я читал про кондуит…"
— Я не знал, что вы собираетесь… что такое наказание.
— Разве директор не поставил вас в известность?
— Нет. Не поставил, а разве?..
— Я намерен вас выпороть, сударь, других способов наказания у нас нет. Альтернатива — исключение из гимназии.
— Господин учитель! Я выучу всё, такого больше не повторится, честное слово!
Математик улыбнулся — как удав мартышке.
— Надеюсь, сударь! А теперь раздевайтесь. Ниже пояса.
"Лучше бы он мне морду набил. А в бурсе дореволюционной, кажется, тоже розгами пороли… гардемаринов тоже… а в Англии…"
— Андрей, — сказал Демуров. — Вы уверили меня, что сумеете освоить пройденное самостоятельно.
— Да, — согласился Андрей, продолжая мучительно вспоминать, чем пороли английских школьников.
— Я имел возможность убедиться, что вы правы, и сейчас продолжаю с вами беседовать, исключительно снисходя к вашей… м-м… неопытности, скажем. Не стоит усугублять ситуацию. Судя по вашему отношению к учёбе, это не последнее наказание. Придётся привыкать, сударь.
"Пятнадцать! мне пятнадцать лет!" — подумал Андрей, ставя на пол кейс и направляясь к кушетке. "Мне пятнадцать!" — повторил он себе ещё раз, и его начало трясти.
— А можно не раздеваться?
— Увы, нельзя.
"Обратиться к директору, — решил Андрей. — Прямо сейчас. Или морду ему начистить, к чёртовой матери! Бурса, мля!.."
— Вы можете уйти, Андрей, — сказал Демуров. — Я вас задерживать не стану.
