Задание свое он блестяще выполнил, раздобыв важные сведения о тайных переговорах барона с эльфами, которые надумали стравить короля Ронстрада и Эс-Кайнта Конкра. Теперь следовало донести эти знания до нужных людей – его связной, господин Сплетня, будет ждать в условленном месте, на перекрестке трех дорог, у старого указателя «Броды. Семнадцатая миля». А после нужно будет отправиться в Реггер, правитель которого, граф Сноббери, хоть и болван редкостный, но при этом верный вассал короля. Его имя упоминалось в разговоре Танкреда с этим… саэграном Остроклювом, а значит, и его требуется предупредить о грозящей опасности. Но для начала необходимо было каким-то способом покинуть замок.
Кто-то может сказать, что выйти откуда-то всегда проще, чем войти. Но если учесть, что входил ты никем не замеченный и знать о тебе никто не знал, а вот на выходе караулят уже персонально тебя, то задача совсем не покажется вам такой легкой. Именно поэтому Дарил ничуть не расслаблялся, постепенно пробираясь по внутренним помещениям замка к его внешней стене. По его расчетам, именно здесь, в окрестностях северных врат, было проще перелезть наружу и вплавь пересечь окружавший замок ров. Главное – точно рассчитать расстояние и время. Стражи у ворот, само собой, предостаточно, да вот следят они наверняка в основном за самими воротами, а те, кто призван смотреть на стены (Дарил не сомневался, что замок оцеплен), просматривают лишь свой участок, а как раз за воротами не следят. Главное будет попасть именно в этот узкий стык наблюдения…
Строя далекоидущие планы, шпион свернул за очередной угол и только тут ощутил неладное. У Дарила было прекрасное чутье, он узнавал слежку в момент, что называется, «спиной чуял», но на этот раз сигнал об опасности пришел слишком поздно. Спина похолодела, от неожиданности Грам споткнулся и тут же, повинуясь инстинкту, перекувыркнулся вперед и вскочил на ноги. И вовремя!
Кто-то бросился на него сзади, настолько быстрый, что превосходной реакции тайного агента едва хватило, чтобы увернуться. Дарил молниеносно выхватил нож из-за голенища, нанеся удар в пустоту. Но неведомого противника уже не было там, где мелькнула серая тень. Дарил резко развернулся, одновременно полоснув ножом окружающую тьму. На этот раз удар пришелся в цель, но легче от этого не стало. Вместо того чтобы упасть на пол с перерезанным горлом, противник бросился на него, обхватив руками за плечи и потянув его вниз. Из разрубленного горла врага фонтаном хлестала кровь, но чудовищной силы мышцы сдавили Грама так, что тот не мог пошевелить ни правой, ни левой рукой. Кровь противника брызнула в лицо, попадая в рот и застилая глаза. Одновременно перед взором Дарила встала бледная, абсолютно лишенная морщин нечеловеческая морда, озаренная страшным блеском янтарно-кровавых глаз. У монстра были невероятно длинные черные волосы. Существо открыло жуткую пасть, обнажив острые, как иглы, клыки. Дарил невольно вздрогнул, осознав, кто сейчас перед ним. Видя его страх, вампир ухмыльнулся и направил свои зубы на беззащитную шею; из мерзкой пасти на пол начала капать кровяная слюна.
Дарил Грам, собрав всю оставшуюся волю в кулак, невероятным образом сумел вывернуть правую ногу, нанеся удар коленом в живот ненасытной твари. Вампир отлетел в сторону, и лишь только хватка чудовищных пальцев ослабла, нож, который так и оставался зажатым в правой руке, совершил разворот в воздухе и без остановки вонзился в голову вампира, пробив лобовую кость страшной силы ударом. Чудовище завыло, словно побитый пес, и поползло в сторону, стремясь скрыться во тьме коридора.
Дарил не стал преследовать упыря, его согнуло пополам и вырвало. Вырвало ядовитой вампирской кровью, которой он успел наглотаться. Но сейчас Грам не мог себе позволить даже минуты слабости – в любой момент чудовище могло прийти в себя и вернуться. На то, что вампир умрет, нельзя было рассчитывать ни при каких обстоятельствах: чтобы упокоить такого монстра, необходим добрый осиновый кол или клинок, смазанный зельем из белладонны и крови мертвеца, ничего из этого у него не было, а все остальное лишь причинит неживому боль или создаст временные неудобства. На негнущихся ногах, шатаясь, шпион двинулся вниз по коридору, в противоположную сторону от той, куда убрался вампир…
* * *
Свинцовые тучи уже набухли настолько, что стали походить на посеревшие животы, вздувшиеся у сотен мертвецов: они больше были не в силах сдерживать в себе всю ту влагу, что давила из них вот уже вторые сутки, но по какой-то странной причине дождь все не начинался. Необъятная черно-серая масса, протянувшаяся от одного края ночного горизонта до другого, угрожающе нависла над замком Бренхолл, словно тяжелый плащ, наброшенный на баронство и окружающие его земли. Время от времени тучи пронзались белесыми росчерками молний, следом гулко накатывал гром – и все это без единой дождевой капли! Воздух стал настолько сухим и пыльным, что срывалось дыхание. Но хуже всего было ожидание – чувство, что нечто ужасное вот-вот должно начаться, но каждый раз неизбежная развязка отчего-то откладывалась.
– Скорее бы уже дождь, до чего тяжко, – хрипло произнес Сегренальд Луазар, стоя у открытого окна.
Весь вечер его мучил кашель – то ли от пыли, что почти осязаемо висела в предгрозовом воздухе, то ли – но он не хотел об этом думать – всему виной начинающаяся простуда. Заболеть было очень некстати – на завтра назначена охота, и его отсутствие вряд ли будет воспринято правильно, скорее придется ехать больным, а это означало вымокнуть, измотаться и окончательно свалиться в постель. А ведь Луизе нужен уход, он должен быть рядом с ней столько времени, сколько возможно.
Маркиз обернулся и бросил полный любви и участия взгляд на спящую жену. Женщина лежала на широкой кровати с пологом, укрытая теплым шерстяным одеялом, ее каштановые волосы раскинулись распущенными длинными прядями по подушкам, а грудь тяжело вздымалась – пыльный воздух мешал ей спать, несмотря на открытое окно. Если бы он только мог, то руками собрал бы всю эту пыль и разогнал проклятые тучи, если бы он только мог…
Красавица Луиза влюбила его в себя с первого взгляда. Едва Сегренальд увидел ее три года тому назад на званом балу в Теале, прекрасную в своем темно-зеленом платье, скромную, но в то же время сверкающую, подобно луне в тихую звездную ночь, как сразу же понял – это его судьба. Тогда он пригласил ее на танец, и это был лучший вечер в жизни маркиза – он влюбился впервые за свои двадцать пять лет, и Луиза ответила ему взаимностью. Ради своей любви он был готов на все, но, к сожалению, дать сеньор де Луазар мог немного – его отец был младшим (и, как поговаривали, «не совсем законным») сыном прежнего герцога Хианского, получив от владетельного лорда в наследство небольшой замок (или, точнее, одиноко стоящую башню) на задворках герцогства и титул маркиза. Замок отец умудрился промотать – после смерти родителей сыну пришлось продать его, чтобы рассчитаться с многочисленными долгами. У Сегренальда остался лишь титул – пустой звук, если его нечем подкрепить: ни деньгами, ни землями маркиз похвастать не мог. Оставалось предложить лишь свою честь, беззаветное сердце и верную руку, что он и сделал, отправившись на прием к отцу Луизы, барону Джону Бремеру.
