— Нас так учили.
— Не огорчайся.
— Я не знал всего этого. Я думал… — Лин замолчал, рассматривая покореженный браслет. — Жаль, что я Воин.
Вот тебе раз! Уж этого я от него не ожидал. Может, лукавит, вызывает на откровенность? Но что ему с того…
— Так уйди из клана, — посоветовал я ему.
— Это невозможно. Если клан отдаст приказ, браслет все равно вынудит меня подчиниться.
— Сними браслет, — сказал я.
И услышал в ответ:
— Мне не хватит Силы. Затем он подумал и спросил: — Скажи, Рат, а если Олег попадет во власть какого-нибудь клана — что они смогут сделать?
— Лучше тебе этого не знать, — пробормотал я, — но уж если интересуешься… Думаю, мертвыми станут не пять миров… И не пятьдесят…
— Я так и думал. — Лин опять замолчал, а затем, погладив браслет, вдруг выдал: — За нами погоня.
— Где?!!!
— В двух часах отсюда.
Через минуту мы уже неслись во весь опор, сменив к тому же направление. Погоня по ночному лесу… Полупрозрачные сумерки успели смениться глубокой безлунной ночью. Дробный топот конских копыт эхо превращало в грохот обвала, из темноты нам навстречу вылетали деревья, словно слепленные из шаров и эллипсоидов, и надо было успеть их объехать. Один раз мне это удалось не вполне — толстый сук, которого я не заметил, едва не снес верх у фургона. Но в руках у Лина блеснуло лезвие, и нам на колени шлепнулся тяжелый обрубок, сочащийся остро пахнущим соком. Тогда я понял, что мы едем в лесу, состоящим из гигантских неколючих кактусов.
Поднятый нами шум, видимо, потревожил лесных обитателей — вокруг каравана закружилась бесшумная вереница крупных летучих мышей.
— Как ты думаешь, они сумеют не потерять наш след? — крикнул я Лину.
— Да, — последовал спокойный ответ.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— А все-таки?
— Браслет.
До меня дошло не сразу, а когда дошло, я чуть не свалился под колеса фургона.
— Что браслет?!
— Не пугайся, — усмехнулся Лин, — пока что он работает только на прием. Я слышу, меня нет.
— И что же ты… слышишь?
— Я уже сказал. Погоня.
Кактусы стояли реже, зато среди них появились колючие экземпляры, и мне стало не до разговоров. Поймите. Я ничего не мог. Столкнуть Лина с козел? Он не даст себя столкнуть, я прекрасно отдавал себе отчет, что у Воина реакция в пятьдесят раз лучше моей. Да и догонит он лошадей, если надо. Но браслет! Едва Хамелеоны узнают, что, попав в Центральный, мы не отдали им их добычу, как мальчишка получит приказ — убей! И убьет. А, при всем моем уважении к Хамелеонам, умирать я не хотел.
Тут я потерял из виду головной фургон, и прежде, чем сообразил, что это означает, мы влетели в канал, а через мгновенье колеса уже шуршали по гладкой, без единого стыка белой полосе, которая пересекала континент. Если уж Тапис решился вести нас по Белой дороге, значит, дело серьезно.
Мы пронеслись мимо дымящегося на обочине танка — видимо, его хозяева не знали, что здесь двигатели внутреннего сгорания запрещены, не говоря уж о пушках и прочем. Затем нам встретился вооруженный отряд, но Си-ву удалось в последний момент его обойти. В последний, потому что секунду назад никакого отряда на дороге не было.
— Держитесь, — крикнул я.
Четвертый переход за полтора часа или третий за тридцать минут. Рекорд.
То ли Тапис ошибся, то ли я чего-то не понимал, но экипажи наши оказались на морском берегу. Я с трудом успокоил совершенно ошалевших лошадей и огляделся. Море и море, а слева крутой скалистый подъем. Ничего не понимаю, подумал я.
Через пару сотен шагов Тапис остановил фургон и принялся поспешно разбирать каменный завал. Мы присоединились к нему, и через пять минут общими усилиями расчистили вход в пещеру.
— Они еще гонятся за нами? — спросил Тапис. Си-ву и Лин одновременно кивнули. — Хорошо, — сказал он, направляясь вглубь пещеры. — Олег, Лин! Приходилось ли вам пользоваться запрещенным оружием?
Лин нахмурился, затем кивнул. Я перевел взгляд на Олега, и едва не расхохотался. Такой кислой физиономии я не видел лет тридцать, проще говоря, всю жизнь.
Тем временем Ор и Тапис выволокли из глубины пещеры три небольших, но, видимо, тяжелых ящика, в которых оказались автоматы странного вида — я никогда не встречал ничего подобного. Впрочем, сойдет. Здесь же обнаружилось великое множество гранат. Теперь, по крайней мере, все было понятно. Мы, торговцы, предпочитаем не возить с собой оружия, созданного высокой технологией. Нет, ни о каком «культурном эмбарго», разумеется, нет и речи, когда возникает необходимость, мы совершаем обмены самыми немыслимыми товарами, и оружием в том числе. И тем не менее, в большинстве критических ситуаций наши руки сжимают шпаги, а не автоматы. Простейшая логика — неизвестно, что придется пережить в дороге. Если бы, скажем, си-Турман конфисковал у нас огнестрельное оружие, в истории Онизоти могло стать куда больше мрачных страниц…
Но и совсем отказываться от технологического оружия было бы глупо, так что торговцы пошли на своеобразный компромисс. В определенных местах определенных миров хранится в тайниках все что угодно, от пистолетов до орбитальных лазеров. И попав в переплет, вроде нашего, когда ценность груза слишком велика, чтобы можно было допустить хоть малейший риск, мы поспешно вооружаемся. В данном случае — автоматами.
Лин осмотрел все это богатство с нескрываемым презрением и отошел в сторону, волоча свой автомат за ремень. Что-то его здорово тревожило.
Затем раздался веселый свист, и перед нами возник Бигольби — взъерошенный, как всегда, и вдобавок перемазанный глиной.
— Готово, — объявил он. — Если они проедут мимо, можете меня повесить. — Взяв подмышку два автомата, он ушел занимать позицию.
— Пошли — сказал я Олегу.
Лин последовал за нами. Позиция была превосходна — плоский песчаный берег перед нами просматривался почти до горизонта, мы же прятались за изломанными временем остатками каменной стены. Я положил автомат на камни и стал считать до миллиона. Лин, скорчившись, массировал руку с браслетом. Похоже, ему было больно. Олег лежал и потел — пот крупными каплями скатывался по его лицу. Трус.
Я досчитал до тысячи трехсот двадцати одного, когда появилась погоня. Из пустоты вылетел отряд — полсотни всадников на коричневато-бурых, почти красных конях. Я поднял оружие.
— Рат! — вдруг сказал Лин.
— Да?
— Что мне делать?
— Стрелять, — сказал я, ловя на мушку первого всадника.
— Я про Олега… и про клан.
— Человек, — сказал я, — отличается от животного наличием разума, а от раба — наличием воли. Думай!
Больше мне сказать было нечего, и я нажал на курок. Автомат издал глухой чмокающий звук и выплюнул комок пламени. Комок этот ударил всадника в грудь и вышиб его из седла.
