Энн Лу - Ты ждала меня, Заруна? (СИ)

Спустившись вниз, Наран провел меня на ту самую орхестру. Мамочка! Что это значит? Он почти затащил меня туда. Отпустил руку и я обомлела. Страх. Паника. Ужас. Смятение. Они окатили меня как ведром холодной воды. Каменной глыбой  на меня рухнул миллион эмоций. Чужих. Не моих. Я почувствовала себя так, словно меня раздели, оставив на улице одной в зимнюю стужу. Инстинктивно прижала руки к груди и ладони сжала в кулаки.

–  Господин Наран! - мой голос предательски дрожал.

Он бросил на меня очередной удивленный взгляд. Я дрожала как осиновый лист.

–  Что мне делать? – пролепетала я.

В голове раздался спокойный, ясный голос фагота:

–  Стой здесь. Не бойся. Я слежу за тобой, - его голос звучал очень четко и ясно в моей голове. Я никого еще никогда так отчетливо не слышала. Мгновение спустя, он тепло, успокаивающе улыбнулся и добавил:

–  Все будет хорошо. Вот увидишь… госпожа Лана, - услышала я свое имя и вздрогнула, робко заулыбавшись ему в ответ.

Не знаю почему, но эти слова придали мне сил. Он ушел. Я проследила за ним. Он сел в первом ряду для зрителей, где сидели такие же, как и он, офицеры в черных парадных формах. Садясь, фагот хлопнул по плечу другого мужчину, пристально вглядывающегося в мое лицо, потом что-то с самодовольной улыбкой сказал тому и уставился на меня с изучающим прищуром. Тот же мужчина, с кем он поздоровался, не отводил от меня задумчивых глаз, красивых и глубоких. От этого взгляда пробрало до коликов. Я невольно икнула, ощутив от этого пытливого взгляда нервную дрожь. Что-то было в нем… притягивающее, будоражащее. Лучше не смотреть на окружающих, дала я себе установку.

Лишь после того, как фагот сел и снова глянул в мою сторону, я смогла оглянуться. Чудно все как-то. То он вызывает у меня страх и панику, то он мне нужен, чтобы успокоится. Я уже ничего не могла понять, что происходит с моими чувствами.

«Все будет хорошо», - повторил мой воспаленный мозг его слова.

Я находилась рядом с дюжиной девушек в таких же белых одеяниях. Они стояли с гордо поднятыми головами и ровными осанками, красивые, как звезды. А я… чувствовала себя рядом с ними маленьким страшным карликом, сорняком возле кедра. Внутри все сжалось в тугой узел. Сердце обещало поскакать в сторону выхода. Что я здесь делаю? Я была совсем другой в сравнении с ними. Совсем. И внешне, и внутренне. Ничего, я когда-нибудь узнаю правду… о чем? О ком? Но узнаю и разберусь во всем. А сейчас нужно ждать и правильно пользоваться тем, что мне дает жизнь.

Я повернула голову налево. Там стояли молодые люди так же в белых хламидах. Они выстроились в ровную шеренгу. Среди них я увидела знакомое лицо, которое мило мне улыбалось. Это был Март! Увидев родное лицо, меня немного попустило. Что же будет? Сколько ждать?

Оказалось, что ждать оставалось совсем немного. Прозвучала через громкоговорители мелодичная трель и все затихли. Дверь, ведущая прямо на орхестру размером с грузовой флайер, медленно разошлась в стороны и из белого коридора вышли… две ниясыти. Одна взрослая, большая, избела-серебристая. Такая великолепная, грациозная, тонкая, изящная, что я даже забыла дышать от восхищения. Не знаю, где взять описательные эпитеты, чтобы выразить тот восторг, возникший у меня в душе.

–  Королева! – вдруг, услышала я восторженные возгласы окружавших меня.

А рядом с королевой-ниясытью шла малышка. Маленькая совсем. Росточком по колено, на тоненьких, неокрепших лапках, с тоненькой шейкой и большущими фасетчатыми глазищами на половину морды (называть морду лицом как-то язык не поворачивался, но я думаю, что это их не сильно обидит?). Кожа выглядела ее совсем белой, матовой, а не глянцевой, как у ее матери-королевы. Она шагала нерешительно, оглядываясь по сторонам, словно что-то потеряла и очень хочет найти. Что-то ужасно нужное и важное. Но что?

Боковым зрением я заметила как девушки стали на одно колено, как по команде, так синхронно! Словно все время репетировали. И все протянули правые руки с раскрытой ладонью, точно бы приглашали к ним подойти. А я стою как вкопанная и прячу свою свезенную руку. Ноги совсем окаменели. Словно тело было не мое. Я уставилась на малышку и не могла отвести от нее зачарованного взгляда.

И тут… все эмоции, обрушившиеся на меня с приходом на эту площадку, исчезли, будто их никогда и не было, но возникла одна, другая, яркая и могучая эмоция, затмив собой все на свете. Одиночество. Такое дикое и невыносимое одиночество, которое внутри у меня выжигало все, заставляя дрожать от боли. На глаза навернулись слезы. Они затуманили все вокруг, затянув поволокой размытости. Я не шевелилась. Не мигая, следила, как малышка, увидев девушек, оторвалась от матери и, быстро, как могла, пошла в нашу сторону. Затаив дыхание, думала лишь о том самом одиночестве, таком созвучном с моим.

Кроха подошла к одной девушке и уткнулась носом в протянутую ладонь. Та улыбнулась довольно и гордо, но через две секунды эта улыбка исчезла. Она резко отдернула  руку и отпрянула, словно ее ударило током от прикосновения. Малышка обиженно всхлипнула, и ее одинокое отчаяние выросло в два раза. В мое сердце словно вонзили кинжал, и из той раны хлынула кровь.  Молодая королева-ниясыть подошла ко второй, но та тоже через мгновение отдернула руку и возмущенно воскликнула. Малышка обреченно взвизгнула. Так пронзительно и требовательно. А у меня  в груди возникло ощущение, словно повернули тот кинжал. Боль в висках сцепила тисками до тошноты. Но я продолжала стоять недвижимым столбом. Маленькая не теряла надежды и подошла к третьей и … девушка вскрикнула и вскочила, как укушенная. И тогда, не в силах больше терпеть просто невыносимую, адскую боль, пробирающую  мою истерзанную грудь жестокими иглами, я упала на колени и, жалостливо протянув дрожащие руки в сторону малышки, вложив всю боль в слова, крикнула, точно от этого зависела моя жизнь:

–  Не-е-ет! Кроха!

Малышка резко повернула в мою сторону голову. Ее хвост ударил по бокам и шкурка конвульсивно дернулась. Она взволнованно пискнула и решительно зашагала ко мне. Подошла.  Сначала она уткнулась в мою правую ладонь носом. Меня охватил удивительный свежий аромат. Такой нежный, приятный, напомнивший мне запах из забытого прошлого, из детства… дикой вишни, волнующе пьянящей и зовущей. Кожа ее мягкая и горячая опалила ладонь, но я не испугалась. Внезапно дикое чувство одиночества сменилось великим восторгом и восхищением. Малышка снова пискнула, но уже довольно и подошла ближе ко мне. Я обняла ее, теплую, восхитительную. Стала гладить по спине, крыльям, шее.

–  Не бойся. Все будет хорошо, - шептала я ей успокаивающе, - ты такая хорошая… все будет хорошо…