— Данька! Я соскучилась!
— Я тоже!
— А я говорил сюрприз! — подал голос Антон.
— Эта ваша глухомань лесная меня добивает! — сходу начала возмущаться девушка. — Ни позвонить, ни написать!
— А куда деваться?
Лена засмеялась. Она оторвалась от Дани.
— Привет, Дубравко.
— Привет, Лен. Давно не виделись.
Девушка кивнула.
— Давненько.
— С моими сестрой и братом ты уже познакомилась?
— Ага, — девушка покосилась на возвышающегося в дверях Горана и, суетящуюся возле плиты, Мирну. — Я вот обалденный кофе твоей сестры пью.
— Да, напиток богов, — Антон улыбался. — Всегда им был.
Горан недобро сощурился в сторону ведьмака, но тот не обратил никакого внимания. Дубравко взглянул на сестру. Волчица только хмыкнула.
"Кто это там? Человек. Девица?"
"Угадал. Подруга Дани".
"Голосок словно речка. Журчит, льется. Давно за девиц не сражался".
"Ты, вообще, давно не сражался".
"А хочется!"
"Не каркай".
Меч послал Дубравко образ обиженного человека. Волкодлак только отмахнулся. На этот раз ему удалось не зависнуть посреди комнаты и одновременно с внутренним диалогом вникать в суть происходящего вокруг. Это радовало парня.
Кузнецова неустанно болтала, рассказывая Дане о последних двух летних неделях проведенных в Сочи со старшей сестрой и ее подругой.
— Никаких родителей под боком, полная свобода! — восклицала девушка. Потом она склонилась и недостаточно тихо прошептала. — И парни. Я познакомилась с таким красавчиком…
Лена бросила косой взгляд в сторону Антона, но тот не проявил никакого интереса к ее словам. Вздохнув, девушка продолжила рассказ внимательной ко всем ее восклицаниям Яге.
Даня искренне радовалась своему возвращению в город и подруге такой родной и такой… нормальной. Как она успела соскучиться по болтовне о парнях, учебе, шмотках и сексе! Хотя к концу прошлого курса только и мечтала вернуться к бабушке в лес.
Спустя полчаса и описание трех магазинов "сногсшибательной" одежды на кухне остались лишь самые стойкие, то есть Даня и кот. Дубравко с Антоном ушли в комнату, обсудить "нечто важное", у Мирны с Гораном нашлись свои дела. Лена наклонилась и усадила черное животное на колени.
— Вот ты у нас настоящий мужчина! — Кот попытался лапой стянуть со стола кусочек колбасы. — Ты всегда слушал до конца мои рассказы. Я знаю, в глубине души ты от меня без ума.
Даня стукнула по нахальной лапе пальцем. Кот вперил в хозяйку оскорбленный взгляд и спрыгнул на пол. Лена улыбнулась.
— Вот вечно ты мужиков гоняешь!
Яга засмеялась.
— Тоже мне мужик.
— Да-а, — уже как-то уныло протянула девушка.
— Что? — Даня забеспокоилась. Подруга резко осунулась, черты лица заострились.
Она осторожно выглянула в коридор, нет ли там кого. Молодая Яга оценила важность создания видимости приватной обстановки (о настоящей приватности в доме с тремя волкодлаками речи и быть не могло, но откуда Лене знать об этом), закрыла дверь в кухню и снова повторила вопрос.
— Что случилось?
— Я… — Начала девушка. — Антон…
Даня нахмурилась.
Кузнецова потерла кончиком указательного пальца висок и начала бездумно перекатывать чайную ложку в чашке. Все лето девушка не находила себе покоя. В тот памятный день, когда она пошла к Мишке на свидание (куда он, кстати, так и не явился и не попытался даже позвонить) Антон не проявил никакого интереса. Почти каждый летний день не проходил без этой мысли. Лена вспоминала, как смеялась с ним, пила сок на улице, как он провожал ее до дома и не рассказывал самовосхволяющих историй, как поступали и поступают на его месте другие, как он, решив схулиганить, приподнял ее над землей, а она визжала от страха. Тогда все эти мелочи ее раздражали, но постепенно память сделала с ними удивительную вещь, обратив эмоции в обратное русло. Сейчас от воспоминаний в груди у Лены образовывалась пустота, которую мог заполнить лишь Антон. Только вот она ему была не нужна. Все это Кузнецова попыталась изложить в несколько предложений.
— …Чем он занимался все лето? Что делал? Там ведь не было девушек кроме Мирны?
— Ну-у… — Даня попыталась сообразить к какому типу существ отнести привязавшуюся к молодому ведьмаку Гамаюн: птица или девушка? — Вообще, нет. — Даня решила, что все же птица ближе к истине. — Откуда? Из деревни разве что.
— А! — Лена махнула рукой, но потом неуверенно остановилась, схватилась за лоб. — Нет. Это ведь не обычный парень, он мог и в деревне найти кого-то.
Даня честно не знала, как помочь подруге.
Обнадежить и соврать Яга не могла. А все остальное просто слова пустые и никчемные.
— Лен, не знаю что сказать. Антон, он в основном все время с моей бабушкой проводил. Она мифологию отлично знает, древний мир, историю. Вот он выспрашивал, запоминал. Вряд ли у него было время на что-то кроме этого.
Кузнецова неуверенно улыбнулась. Даня не принадлежала к людям, умеющим хорошо врать. Она определенно говорила правду. Девушка снова вздохнула и сменила тему.
— Завтра приступаем к научному граниту?
Яга усмехнулась.
— Ну да.
Лиза сморщилась. Дешевый мотель на окраине города — все, что смог сообразить Яков. Ужасный запах стухшего и высушенного белья, сырого подвала, дешевой еды и старой мебели. Телевизор, включающийся со второго раза, скрипучая кровать. Единственное, несомненное достоинство этого номера — душевая.
Девушка выключила воду и завернулась в новенькое персиковое полотенце, купленное накануне вечером. Возле дома ведьмы дежурил Яков и Лиза позволила себе немного расслабиться. Новая расческа принялась распутывать тонкие светлые локоны. Таким как она не нужны вещи. Вещи мешают двигаться, вещи мешают охотиться и скрываться. Все, что было необходимо, Лиза покупала. И так было всегда, сколько она себя помнила в новой ипостаси. Так научил ее он.
На девушку непрошено нахлынули воспоминания. Рука с расческой замерла в воздухе и опустилась вдоль туловища. Она подошла к окну и раздвинула шторы. Белое солнце сияло с небосвода, придавая городскому кладбищу, на которое выходили ее окна, нелепый вид. С той стороны здания доносился гул трассы. С тех пор как она умерла, мир сильно изменился.
К началу тысяча девятьсот семнадцатого года ей исполнилось только двенадцать. Ее семья ютилась в маленькой подвальной комнатушке в Москве. Отец был рабочим на целлюлозной фабрике, мать швеей. Шестеро детей в семье: четверо мальчишек и две девочки. Денег едва хватало на пропитание, отец попросту пропивал большую часть заработанного. Лиза не знала, любил ли он вообще когда-нибудь их с матерью. Все что она знала про отца — это те короткие моменты, когда он нетрезвый являлся домой, а основной задачей детей было не попасться ему на глаза.
