— Мы пытались поймать зверя сами, — выстукивая пальцами нервную дробь по столу, поделился воспоминаниями темноволосый наследник лорда. — Но у нас ничего не вышло.
— Люди не сведущие не должны браться за дело, — Ланджой отодвинул от себя столовый прибор, достал из кармана толстую сигару и наклонился к свече, чтобы прикурить. С наслаждением глубоко затянулся, выпустив вверх кольца дыма. — Я бы вот никогда не взялся печь булочки, потому что рискую всё испортить.
— Самим? Вам ещё повезло, что живыми ушли! Вот что вы, господа, станете делать… — прохрипел Таббар своим осиплым жутким голосом, — что станете делать, когда чудовище выскочит из чащи, словно из мрачных глубин ада и набросится на вас, а?
— Что мы будем делать? — испуганно облизал губы золотоволосый лордёшныш.
— Эй, хозяин, — вскинулся Кассли, — вели подать ещё вина!
— А у меня как раз и был такой случай, — с многозначительным видом начал Таббар. — Чудовище выскочило из чащи и набросилось на моего коня. Оно оторвало ему задние ноги одним ударом…
У Мел сделалось такое выражение лица, словно ей туда лимон без шкурки засунули.
Кассли опрокинул свой стакан залпом.
— В Бездну коня! — пробасил Оукмар.
— В бездну! — согласились остальные охотники.
Линуар перестала терзать клавиши. Воцарилась благословенная тишина. Мужчины разразились благодарственно-восторженной речью. На этом вечер, хвала Двуликим, и закончился.
Мы с Мел легли в постель.
А вот мужчины спать не торопились, они всё о чём-то болтали и болтали, бубнили и бубнили. Где силы брали? У меня глаза слипались прямо на ходу.
Вообще байки о том, что мужчины, якобы, молчаливее женщин, это миф. Мужчинами же созданный. Себе в оправдание, надо полагать. Да ни одна баба не способна так трепать языком, как глупое мужичьё. А уж сплетники они и вовсе жуткие. Пошлые в придачу.
— Нет, ты видел? Видел, как на меня хозяйская дочка-то таращилась?
— Не льсти себе. Она с меня весь вечер глаз не сводила.
— А классные у неё буфера. Клёвые сиськи!
— Ага. И зад такой аккуратненький. Как раз по моему вкусу.
Я сжала зубы и отвернулась к стенке. Ну не люблю я, когда о девушках так. Наши сиськи и задница не наша заслуга и не наша вина. Они даны нам от природы и такие, какие есть.
— В этом замке я не чувствую себя спокойно, — перебил пустой трёп Кассли.
— Ну, по крайней мере здесь приятней, чем под проливным дождем, — широко зевнул Джейман, потягиваясь. — А дочка лорда — сладкая курочка.
Опять он за своё, гусь лапчатый!
— Жаловаться грех, — поддакнул Делрой. — Мы сытно отужинали, нас ждут сухие постели. Случались в нашей жизни ночки и похуже этой.
— Мне тоже хозяин не внушает доверия, — покачал головой Ланджой. — Если хочешь выжить, необходимо самому заботиться о собственной безопасности. Поэтому ложитесь в одежде и оружие держите наготове.
— Да ладно! — разочарованно протянул Джейман. — Не думаете же вы, что наш лорд сегодняшней ночью решит изобразить собой волкодлака?
— Погляди сам, — заговорил немногословный Кентар, — на двери ни замка, ни засова. Не запереться.
— Придётся по очереди сторожить за дверью, — подвёл черту под разговором Ланджой, — Думаю, что, скорее всего, наши хлопоты впустую, но осторожность — прежде всего. Дежурить будем по очереди. Все, — Ланджой скользнул по нам с Мел, — кроме женщин.
Я с облегчением натянула одеяло на голову. Конечно, все мы тут только наёмники, но как приятно иногда воспользоваться маленькими привилегиями.
Ночь прошла спокойно. А вот позавтракать спокойно не удалось.
— Зверь! Зверь напал! Снова! — влетел в столовую человек с перекошенным от ужаса лицом. — Тварь из бездны убила всех!
Ланджой поднял голову и посмотрел на ворвавшуюся в зал толпу людей. Казалось, ещё немного, и они перешагнут тонкую грань вменяемости.
— Волкодлаки напали снова!!!
— Быть не может, — решительно заявила Мел. — До полного полнолуния ещё неделя.
— К Слепому Ткачу ваше полнолуние! Слышишь, баба?! К Ткачу! Деревня усеяна трупами! Этому чудовищу нет дела до науки. Оно жрёт людей почти каждую ночь!
Ланджой медленно поднялся из-за стола и, громко стуча каблуками по каменным плитам, медленно подошёл к человеку, положил ему руки на плечи и заглянул в глаза:
— Мы здесь затем, парень, чтобы помочь. И мы поможем. Так что успокойся и перестать орать, как истеричная баба. Пошлите, ребята, глянем, что за хрень здесь творится, — кинул он нам небрежно, даже не оборачиваясь.
Действительность превзошла все ожидания. Человек пять лежали на одной улице, между телегами, лошадиными лепёшками и повседневной утварью. Причём, если сами туловища оказались ещё в относительной целостности, то конечности раскидало повсюду. Всю мостовую залило кровью.
Увидев, как туча мух выползла из приоткрытого рта мертвеца, я не смогла сдержаться. Согнувшись в три погибели, избавилась от всего, что осталось от вчерашнего ужина. После чего приняла решение больше не рассматривать жертвы. Помочь им мой осмотр не сможет, а мне неприятно.
— Волкодлак и вдруг охотится не в полнолуние? — плюнул себе под ноги Таббар, закончив осмотр.
— Это не волкодлаки, — покачала головой Мел, — кто-то другой.
— В любом случае повозиться придётся, — резанул товарищей острым взглядом Джелрой. — А пока избавьтесь от трупов, пока луна не заставила подняться их самих. Выжившие после этого нападения есть?
— Нет. А если бы были?..
— Их пришлось бы убить.
Крестьяне болезненно дёрнулись.
Крутой мужик! Что ещё скажешь? Интересно, а если бы это его мать, сестру или дочь покусал волкодлак, был бы он столь же категоричен? Про любовницу и жену не спрашиваю — этих убил бы, не колеблясь, сомнений нет.
Воистину, полная добродетель, свято выполняющая свой долг так же ужасна, как и разнузданный, кровавый порок. Крайности сходятся, как половинки, замыкаясь в круг.
— Нужно дать родственникам хотя бы проститься!.. — начал, было, достойный человек, но Кассли его перебил.
— С чем? С чем ты предлагаешь им проститься? Вот с этой рукой? Или вот с этой ногой? Или вон с той вязанкой кишок, растянутых по всему переулку?
У меня возникло стойкое желание убить ублюдка. Я ведь уже почти справилась с тошнотой…
— Во имя милосердия, добрый господин, не препятствуйте нам, — мягко сказал Ланджой. — Пусть для всех, кому были эти люди дороги, они останутся теми, кем были, а не тем, что от них осталось. Кэнтар, Оукмар! Очищайте улицу.
Прислонившись к стене, я наблюдала, как ребята запихивают в мешок человеческие останки, привязывая их к телеге. Оукмар подходил первым и набрасывал на мертвеца дерюгу, скрывая его от глаз. Потом они вдвоём переплетали в саван тело, брали его, точно полено и тащили к тележке.
