Такова натура человеческая, то, что ещё недавно казалось мне совершенно ненужным и крайне нежелательным, отсюда, из засиженного клопами сарая, выглядело вполне так нечего себе.
Одно дело покапризничать и временно тут перекантоваться. Другое — застрять навсегда.
Что, если я не так уж нужна этим Чеаррэ? Найдут они себе другую ведьму, да и выдадут её за короля-некроманта, оставив меня с носом. Что я тогда буду делать? Только врождённое упрямство и врожденная вредность мешали выскочить на улицу, размахивая руками, с криком: «Ау! Ребяты! Я тута!».
Доски больно впиякивались в рёбра. Залётные сквозняки холодили плечи, заставляя поджимать ноги, сворачиваться колечком, чтобы хоть как-то удержать остатки тепла. Я ужом вертелась на пыточном ложе, подсмеиваясь над тем, какой я стала неженкой.
Где-то выли собаки. Внизу стучали и орали.
Убить бы всех!
Ближе к рассвету мне всё же удалось уснуть. Но, казалось, стоило только смежить веки, как меня тут же принялись будить:
— Эй! Вставай! Пора, — тряхнула меня за плечи Мел.
Вода в кувшине для умывания была холодной до безобразия. Трясясь от холода и недосыпа, мы с Мел спустилась вниз, туда, где дым от очага завис под закоптелым потолком, заставляя людей заходиться в приступе кашля, что по непонятной причине нисколько не портило им аппетита.
Выглянув в окно, я увидела петуха с выщипанным хвостом, бодро горланящего на мусорной куче. Есть в такую рань я катастрофически не могла, и только зевала с рисков вывихнуть себе челюсть.
Кони уже стояли под седлом.
Спустя час мы, к моему тихому отчаянию, в котором я не призналась бы даже под страхом смерти, беспрепятственно покинули Афьор.
Глава 5
Мы двигались рысью, стараясь не утомлять лошадей — переход планировался долгий. По обе стороны от дороги лежали ещё не засеянные зерновыми поля, в чьих глубоких бороздах голубели тонкие полоски воды, не успевшей испариться. То тут, то там взгляд натыкался на пышные кусты, покрытые лиловыми первоцветами. Пахло древесными соками.
Но счастье длилось недолго. Цветущие кустарники сменились сухостойником, над которым стаями вилось вороньё. Падальщиков привлекала длинная вереница виселиц, поднявшихся словно стройный лес.
— Трупы свежие, — неприязненно сморщил длинный аристократический нос Кассли.
— Банда Феера, — откликнулся Джейманн. — Отказались ребятки по-доброму сдаться Стальной Крысе, вот и повесили их, высоко и быстро, без суда и следствия.
Смотреть на такое малоприятно даже полудемонам. Пока мы спускались к реке я, в числе прочих, отворачивалась, старательной зажимая рукой нос. Миновав древний горбатый мост, перекинутый с одного берега на другой, мы продолжали следовать за Ланджоем.
Ехали долго. То спускались с холмов, то поднимались на кручи. Ровных участков почти не было.
Окружающий ландшафт не впечатлял. Все эти природные красоты предстояло преодолеть обычным способом, то есть верхом на потеющей, взбрыкивающей, уставшей лошади. А это далеко не фунт изюма. Моя многострадальная задница успела покрыться мозолями, и каждый новый шаг походил на пытку.
Когда уже всерьёз начало казаться, что день не закончится никогда, что солнце пришпилено к небу невидимой гигантской булавкой, светило начало медленно закатываться за горизонт. Однако радости это не прибавило. Местность оставалась неизменно пустынной. Из строений, если и попадались, то только заброшенные фермы. Жилым даже и не пахло.
— Не пора ли осмотреться в поисках ночлега? — предложил Таббар.
— Осматривайся — не осматривайся, а вокруг одно: пустыня. Кажется, так и придётся заночевать под открытым небом, — высказал вслух общие опасения Кассли.
Ночь действительно застала нас в пути. И, что ещё хуже, вместе с ночью нагрянула гроза. Стоило только солнцу скрыться, ветер принялся набирать силу, вскоре превратившись в настоящий ураган. Всполохи молний рассекли небо, гром зловещим хохотом рассыпался по острым каменным скалам, окружившим нас со всех сторон, словно зубы в пасти у чудовища.
— Бездна! — просипел Ланджой.
Трудно было с ним не согласиться.
Спустя час, когда все вымокли до нитки и почти отчаялись, навстречу из темноты выдвинулись дома в окружении оград из жердей. Мы, таки, набрели на деревню.
Ланджой постучался в первый же попавшийся дом.
За дверью мелькнул свет, и сиплый старческий голос осведомился, кто это в столь позднее время тревожит сон добрых людей?
— Мы охотники за нечистью, — прокричал Ланджой. — Приехали в вашу деревню по специальному распоряжению Департамента из Афьора.
Дверь осторожно приоткрылась. Показалось круглое благообразное морщинистое лицо. Чтобы лучше разглядеть нас, старик держал в высоко поднятой руке масляный фонарь.
— Охотники? — переспросил он. — Хвала Двуликим! Наконец-то! Наш лорд велел незамедлительно препроводить вас к нему, как только вы появитесь…
— Чего ж медлишь? — не выдержал Кассли. — Веди!
Старик отрицательно замотал головой, проявляя одновременно трусость и благоразумие:
— Простите, господа, но я слишком стар, чтобы покидать кров в такую ночь. Вы без труда сами найдёте господский замок. Нужно проехать совсем немного вперёд и увидите его.
— Вперёд! — скомандовал Ланджой.
— Предлагаю для начала оторвать голову здешнему лорду, — предложил Кентар, — а уже потом приняться за местных волкодлаков.
— Остаётся надеяться, что волкодлакам не нравится дождик, и мы хоть до замка-то доберемся без приключений, — ответил другу Джелрой.
Кони, скользя, с трудом вскарабкались по крутому откосу, ведущему к замку. Мы остановились у рва, над которым сумрачной тенью нависал подъёмный мост. Почти сразу с лязгом отварилось решетчатое окошечко надвратной башни, и чей-то трубный глас поинтересовался, кого это слепой ткач принёс в такую непогодь?
— Охотники за нечистью, — повторился Ланджой. — Если вы не впустите нас немедленно, гюрзу вам в глотку! — своих чудовищ будите ловить сами, — прорычал он.
Мост, гремя и бряцая, стал медленно опускаться. Мы получили возможность въехать под тёмную арку, миновали узкий мощёный двор и вошли, благословляя Светлых Богов, в замок.
На второй этаж по узкой винтовой лестнице подниматься пришлось гуськом. Двустворчатая дверь, распахнувшись, пропустила в просторный сводчатый зал, освещённым красноватым пламенем огромного камина.
По меркам провинции, в которой волей случая пришлось оказаться, местный лорд был богатым человеком. Стены увесили пёстрыми коврами, на коих вперемешку красовались охотничьи трофеи: головы, шкуры, рога. За трофеями рядами тянулось дорогое оружие.
