Жук изо всех сил пытался подняться на дрожащих ногах. Прежде чем он смог оправиться, Каватина приблизилась, танцуя, и ударила мечом. Со звуком, похожим на удар секиры, врезающейся в тугую древесину, она отрубила одну из мандибул. Жук лягнул женщину ногой, но Каватина увернулась как раз вовремя. Коготь врезался в поваленное дерево вместо её плоти. Жук освободился, отбросив ствол в сторону как палку. Бревно упало на склон позади потока, ветви затряслись от удара.
Хотя и ослабленный, но всё же жук был по-прежнему жив. Каватина могла бы рубить его всю ночь и так и не убить, настолько жук был огромен. Охотничий рожок, который висел за её плечами, был способен свалить жука, но его звук будет слышен по всему лесу. Это привлечёт других жриц, словно моль. Каватина хотела совершить это убийство сама, мечом и заклинанием, как надлежало при Высокой Охоте.
Жук сделал выпад, замахнувшись на неё оставшейся мандибулой. Предупреждённая перезвоном её поющего меча, Каватина отпрыгнула в сторону, избегая всего, сводя все до касательного удара. Она предприняла ответные меры, пропев молитву, которая вызвала вращающийся круг магической энергии, бледный и сверкающий как лунный ореол. Он разделился на отдельные лезвия сверкающего серебра и иссиня-чёрные клинки, каждый был столь же острым, как и недавно заточенный кинжал. Поворотом руки, Каватины швырнула потрескивающий круг магических лезвий в голову монстра. Поворачивая руку вокруг по спирали, она сомкнула круг. Он сжался в смертельную петлю, которая разбросала остатки чёрного хитина во всех направлениях. Как только петля сомкнулась, Каватина ринулась вперёд и погрузила поющий меч в грудь жука.
Умирая, жук испустил грозный звук. Его крепкие кожистые передние крылья трепетали. Трескучий звук усилился, заглушая тихое пение меча Каватины, похороненного по рукоять в груди жука. Что-то просвистело позади головы Каватины: крылатое, червеобразное существо размером с половину её руки. Потом ещё одно и ещё, пока летучие существа не заполонили воздух.
Каватина выдернула свой меч и отпрыгнула назад, когда жук развалился. Воздух был заполнен дюжинами летающих существ: молодые жуки, поднимались из-под панциря, сформированного передней парой крыл. Как осы, роем покидающие разрушенное гнездо, они гудели в воздухе, заставляя Каватину прятаться и отмахиваться. Она рубила направо и налево своим поющим мечом, разрезав несколько из них надвое, но остальные поднялись в деревья и сбежали.
— Эйлистри! — закричала рыцарь. — Порази их!
Вскинув руку вперёд, она собрала магию от луны и швырнула её в рой. Лунный свет вспыхнул, осветив деревья вокруг широким кругом. Крылья и тела личинок высыхали под воздействием чистой магии богини. Останки градом падали на землю. Небольшой выводок, однако, возможно полдюжины насекомых, улетели в ночь.
Когда каждый из них приземлится, то вырежет себе дом в лесу. Там он будет кормиться и расти. И если это будет самка, то произведёт новый выводок.
Каватина бесшумно выругалась. Только что она не избавила лес от паразитов, а распространила их, как демон, сеющий инфекцию.
Меч в её руке пел победным перезвоном, но Каватина не разделяла его рвение. Она убила выводок жука — почти успешное дело для жрицы, охотящейся в одиночку — но яркого чувства ликования, обычно сопровождавшего убийство, не было.
Вероятно, решила Каватина, причиной было то, что ничто и никогда не сравнится с убийством полубога. Любое убийство бледнело по сравнению с жестокой радостью, что она испытала в тот момент, когда её меч перерубил шею Селветарма.
Её глаза сузились. Не её меч. Больше нет. Клинок Полумесяца теперь был мечом Куилью.
Она отбросила, но не могла избавиться от уныния, которое она навевала. В лунном заряде, который использовала рыцарь, чтобы ослабить жука, были полосы темноты, и это были чёрные лезвия в серебряном магическом круге. Напоминание о том, насколько сильно всё изменилось.
Каватина не хотела, чтобы что-то менялось. Звук мужских голосов, поющих Вечернюю Песнь, был таким неправильным. Но они добавили энергию к священному танцу. Ожидалось, что всё закончится криком радости и звоном мечей, а не парой танцующих, крадущихся в темноте, чтобы вложить в ножны мечи разных цветов.
Рыцарь покачала головой. Она не была такой глупой, чтобы пытаться притвориться, что ничего не изменилось. Она не собиралась кидаться в крайности и бросать свою веру полностью, как это сделали многие клирики Ваэрона и горстка верующих Эйлистри. Но это и не значило, что она приняла изменения с энтузиазмом. Некоторые ритуалы, по крайней мере, можно было выполнять в одиночку.
Каватина подтолкнула отрезанную мандибулу кончиком меча. Это был трофей её ночного убийства, один из тех, которых она обычно приносила назад к святыне. Она решила оставить его здесь. Сжечь вместе с другими частями тела жука.
Дроу спустилась вниз по откосу, переступая через остатки хитина и почвы, вывороченной появлением жука из-под земли. Встав на колени рядом с потоком, она отмыла лезвие, побрызгала кожу водой и смыла липкую кровь жука. Затем рыцарь поднялась и стала размахивать мечом туда сюда, суша его. Поющий меч издавал низкий гул, как словно был доволен проделанной работой. Он, по крайней мере, не понимал различий между степенями победы.
Положив лезвие на плечо, наслаждаясь чувством посеребрённого металла на своей коже, Каватина пошла обратно по пути, которым пришла. Для неё Высокая Охота сегодняшней ночью была окончена. Эйлистри направила её, чтобы она пересеклась с монстром, и Каватина уничтожила его. Тот факт, что жук собирался выпустить рой молодняка, был не известен рыцарю, сказала она себе. Возможно, богиня пыталась напомнить ей, что даже крошечный кусочек зла может породить больше зла. Что зло должно быть уничтожено на корню до того, как оно рассеется. Что…
Когда она проходила то место, где видела крыс, движение на вершине откоса бросилось ей в глаза. Мужчина-дроу стоял там, вырисовываясь в пятнах света от луны, проходящей по вечернему небу. И не просто какой-то дроу, а один из недавно обращённых, которых пригласили принять участие в охоте этой ночью.
Как и Каватина, он был обнажён, и его худое мускулистое тело блестело потом от быстрого бега. Клок чёрной ткани закрывал большую часть его лица. Его святой символ. Маска Ваэрона.
Маска, которую носила и сама Эйлистри, как трофей.
Глаза Каватины сузились. Плохо, Ночная Тень вовлечён в Высокую Охоту. Хуже, что их пути пересеклись. Рыцарь взглянула на него.
Мужчина смотрел на землю, потом присел и прошептал что-то настолько тихим голосом, что Каватина не смогла разобрать, что его слов из-за бурления потока. Он кивнул, потом снял кольцо со своего пальца и протянул его. Маленькая чёрная крыса — идентичная той, что Каватина убила недавно — поднялась на задние лапы и забрала кольцо из его рук. Крыса повернула кольцо передними лапами, понюхала и одела на лапу, как будто оно было наручем. Затем зверёк унёсся прочь.
