– Ты знала… – простонал ректор обречённо.
– Догадывалась, – не стала я отнекиваться. – Гораций, я выполнила обещание.
– Спасибо, Петра! Ты будешь почётным членом моего общества! А когда ты закончишь свою жизнь в этом теле, милости прошу ко мне в компанию!
– Тьфу, на тебя! – почти обиделась на его чёрный юмор. – Я не тороплюсь!
– Я тоже, – обворожительно улыбнулся Гораций, – моя королева!
Хлор! Вот призрак озабоченный!
– Скажите ей, что я буду рада ее увидеть.
И перчатки пусть наденет боксерские.
'Ужасная правда'
Отвечать на письма надо, дабы не прослыть невежливой особой! Надо… А если писем этих три сотни, и пришли они мне на почту всего за неполных две недели?!
Я сидела за компером, пытаясь разгрести эту кучу посланий. Сначала удалила рекламные рассылки, которые всё-таки просочились через барьерный фильтр. Количество писем уменьшилось на треть. Потом отсортировала их по адресатам. О! От Леды было почти шестьдесят сообщений! Отчёты об успехах восстановления душевных качеств Алберта в количестве тридцати штук. Потом следовали требования отозваться. Отписалась сразу за всё, сообщила свои новости, порадовалась за Алберта.
Господин Ланге, как только в нём прорезались зачатки романтических чувств, оказывается, стал влюбляться во всех подряд. Так что Леде пришлось постоянно его приводить в исходное состояние, пока его влюблённость не обрушилась на неё саму. Подруга стала выбивать из него дурь физическими упражнениями, которые переросли в бурные спарринги по каратэ сётокан. Парень немного остыл, а Леда была практически готова к получению коричневого пояса. Но Алберт, будучи человеком дисциплинированным и серьёзным, справился с захлестнувшими его эмоциями, и теперь свои душевные порывы излагал на бумаге, самозабвенно рифмуя: кровь – любовь – морковь… и прочую чепуху.
Образцы творчества господина Ланге занимали ещё четверть посланий. Первые опусы читать было просто невозможно. В них его талант не уступал Жозефининому. Последние уже имели сносные рифмы и вполне ясные мысли. Похвалила.
Несколько писем было от Эрсель. Принцесса Хельская поведала, что на балу в честь возвращения реликвии они с Джорджем засияли практически сразу, чем несказанно порадовали всех присутствующих. Особенно, господина Крайслера. Свадьба будет весной и мы приглашены.
Положим, про то, как они сияли, я узнала из вторых первых рук от самого неугомонного Джорджа, который в шторм приплыл к нам на катере с 'Виллы Рос', и весь вечер изливал душу. Я тогда с радостью узнавала нового, незнакомого мне Джорджа, который из ловеласа и бабника превратился в искренне любящего мужчину. Только не свернул бы он с этой дороги… Сама ведь прибью за огненную сестру! Сёрфом…
Письма от Хлои и Селены сводились к одной просьбе: помочь освоить телепортацию. Мой пример их вдохновил, и они надеялись, а местами просто требовали, пройти с ними курс молодого бойца!
Надо поговорить с Вольфом и оказать девчонкам такую помощь.
Ванесса интересовалась, что из её прогнозов у нас с Его Величеством Канисом сбылось, и не желаем ли мы узнать своё будущее дальше. Перечень вопросов для дальнейших расчётов прилагался.
Но больше всего меня поразили два письма. От Клотильды и от… Жозефины. Леди Звейздец поздравляла меня с бракосочетанием в песках и тонко намекала на приглашение её на нашу свадьбу в цивилизованных условиях.
Надо подумать над её просьбой, с Вольфом, опять же посоветоваться. Клотильда, конечно же, стерва, но забавная… Хотя, без Жозефины, это будет уже не то… Колорита не будет!
Баронесса Йенч, со свойственной ей прямотой, спрашивала, какой подарок приготовить на нашу свадьбу. Сумма, на которую я могла рассчитывать, была очень приличная…
Она что, решила нас купить? А, собственно, что я ждала от Жозефины? Умственной деятельности или проявления элементарного такта? Это всё равно, что ждать снега летом.
Мысли о снеге навели меня на одну занимательную идею.
Я настрочила ей письмо с условием, что подарком и, одновременно пропуском на нашу свадьбу для баронессы Йенч будет корзина настоящих живых подснежников. И напомнила ей, что ботанику я люблю и в растениях разбираюсь с детства, что бы не надумала подсовывать нам тепличные цветочки. Сумеет найти зимой подснежники, прощу ей все глупости… за сообразительность или изобретательность.
Разгребла почту и с чувством выполненного долга спустилась в гостиную, где Вольф скрупулёзно изучал старинную энциклопедию.
– Во-о-ольф, – присела на подлокотник кресла и запустила пальцы в его шевелюру, – девчонки просят поднатаскать их в эм гэ тэ.
– Угу… Алекс тоже. Что-то у них там не получается, – он отложил книгу и пересадил меня к себе на колени. – Навестить их что ли… А? Как ты думаешь? – уткнул нос мне в плечо.
– М-м-м… Что-то мне во дворец идти не очень хочется, – скривила я недовольную рожицу.
– Папы боишься? – усмехнулся Вольф.
– Не боюсь… Но не хочу… Опять со свадьбой приставать начнёт.
…Его Величество последовательно и настойчиво требовал от нас с Вольфом подробного обсуждения предстоящего торжества. В один прекрасный, для него, момент, мы сдались и явились на расширенное совещание.
– Надо составить чёткий график посещения мероприятий, – потребовал Бернард. – Начинать будем здесь, во дворце. Надо же их поженить по Фонландским законам!
– Разумеется, – поддержал его Рихтер. – А я успею через портал в Таруту вернуться.
– Телепортом пойдём, – обрадовал его Вольфганг.
Рихтер, как человек, далёкий от магии, изволил побледнеть. Он недолюбливал стационарные переходы, а уж эм гэ тэ, как мне казалось, просто боялся, но вида не показывал. Разве что цвет лица у него менялся… непроизвольно.
Я попыталась взбодрить его позитивными жестами и подмигиванием, но брат лишь зябко поёжился, и снова вступил в разговор.
Наверное, ему таким способом легче было вернуть душевное равновесие.
Король Бернард, посол Темсарии, Рихтер, Вольф ещё долго обсуждали детали графика, а я задумалась над одной, важной для меня, проблемой. Какое буде на мне платье?
Мужчины! Им нет дела до того, что у невесты сносит голову от возникшей проблемы! Вот как я буду себя чувствовать в песках, между костров в платье со шлейфом? Или наоборот. Как будет смотреть на меня мировая общественность, если на собственную свадьбу я выряжусь в расписную хламиду? Перо ещё воткнуть можно, для пущей красоты в за… тылок.
Мою хмурую физиономию заметил Рихтер, и с подозрением уставился на Вольфа. Но тот тоже изучал мой недовольный вид. Я не стала ждать их заботливых вопросов о самочувствии, которыми меня постоянно мучили окружающие, стоило только улыбке исчезнуть с моего лица. Хоть ходи целый день, излучая тупую радость, что бы не дай боги… На что они надеялись, я конечно, догадывалась, но мне надо ещё университет закончить, диплом получить… Так что пусть и не надеются. В ближайшие два года мне некогда… Мда.
