— Я предполагала, что будет статика. Думаю, мы на высоте примерно тридцать семь тысяч футов. Не сомневаюсь, на земле Аполло будет работать куда надежнее. Итак, ты готова к испытанию?
— Вижу, что ты включилась, — снова донесся голос Карен.
От верхнего основания полыхнул луч, осветивший внутренность стеклянной колбы. Луч был странный, искрящийся, плотный и зеленоватый, словно изумрудный туман. Через несколько секунд искры застыли, опустившись на дно хрустальной клетки мерцающим зеленым снегом. Частицы, теряя свою нефритовую окраску, закрутились на дне, как вода, уходящая в воронку, и наконец образовали маленький диск.
Свечение исчезло, а на дне распустился белый бутон размером с запонку.
— Карен, ты использовала синюю кнопку? — спросила Эшли.
— Да, синюю. Как в последний раз.
Эшли сжала губы.
— Должно быть, отказал декодер спектра.
— Может быть. Сейчас спрошу у Ларри.
— Ларри? — пробормотал Уолтер, но Эшли не обратила на него внимания.
— Да, — снова возникла Карен. — Ларри говорит, что дело в декодере, а не в кодировании.
— Ни в коем случае. Утром я все проверила. Дай-ка Ларри. — Эшли повернула Аполло так, что перед ней оказалась дверца. — Ларри, это Эшли. Что с декодером?
— Ты гений, Эшли, — забулькал электронный голос. — Может быть, сама разберешься?
— Не хитри со мной, Ларри.
— Я запрограммирован тобой. Если ты не веришь тому, что я говорю тебе, ты сама себя называешь вруньей.
Эшли хлопнула себя по лбу.
— И как только меня угораздило вставить логический блок в плату ИИ?
Уолтер ухмыльнулся. Он подумал, что Ларри классный хохмач.
— ИИ? Искусственный интеллект?
— Ага. — Эшли открыла стеклянную дверцу. — Ларри почти настоящая личность. Порой он действует мне на нервы.
— Говорящий компьютер, у которого психологические проблемы? Как в популярных дешевых НФ-киношках?
— Вот именно. А откуда, по-твоему, я подцепила эту идею? — Эшли щелкнула тумблером, раздался хруст и появилось легкое облачко блестящей пыльцы. — О нет! Должно быть, отказала защита от помех!
— Прошу прощения. — Из прохода на них смотрела стюардесса, окруженная взрослыми пассажирами и детьми.
— Да? — улыбнулась Эшли.
Стюардесса улыбнулась в ответ:
— Кое-кто из наших пассажиров увидел, как вы занимаетесь с этой игрушкой. Полет долгий, и они поинтересовались, не могли бы вы объяснить им, как она работает, и, может быть, дать им поиграть.
Эшли откашлялась:
— Она работает на энергии антиматерии, двигатель основан на вращении тахионов. Она очень интересная, но чтобы пользоваться ею, вы должны много знать. Мне придется прочесть вам по крайней мере двухчасовую лекцию по квантовой физике и теории антиматерии, после чего вы сдадите мне подробный письменный экзамен. — Она осмотрела зевак. — Итак, кто готов?
Толпа начала рассасываться. Остался только маленький старичок, от которого несло дешевыми сигарами.
— Свою докторскую диссертацию по теории антиматерии я написал довольно давно, поэтому с удовольствием освежу память.
Уолтер пригласил старичка занять его место и, коварно улыбнувшись Эшли, пошел по проходу. Сейчас ее лицо напоминало красную кнопку пожарной тревоги.
— Развейся, — сказал он и приветственно помахал рукой. — А я пойду поищу другой комикс.
Наняв в Йовиле машину с водителем, Билли, Бонни и профессор Гамильтон преодолели короткое расстояние до Кэдберри-Касл. Ехать было удобно, но спокойствия они не испытывали. Водитель, затянутый в кожу человек на седьмом десятке, оспаривал каждое утверждение профессора, касалось ли оно соотношения английского фунта и евро, или роста налогов в Лондоне, или значения королевской семьи для нации. Он тараторил на кокни, профессор же отвечал ему со спокойным достоинством выпускника Оксфорда.
— Да это чертовски ясно, так ведь? Королева — просто разряженная кукла, что идет по девять долларов, — твердил свое водитель.
— Но вы должны понимать, мой дорогой друг, что ее величество больше чем просто культурный символ; она выражает и представляет надежды всей Англии. Она символ нашего прошлого и нашего будущего. И поверьте мне, будущее монархии становится радужнее с каждым днем, — парировал профессор.
Билли шепотом рассказал Бонни о бандитах, о схватке на мечах, о странных плащах со встроенными микрочипами.
В Кэдберри-Касл троица, придерживаясь направления, указанного Хартанной, пустилась на поиски убитого ею человека. Они нашли его в густой поросли на крутом склоне, примерно в ста ярдах от поляны. Он также был в черном плаще, прошитом проводами. Опустившись на колени, профессор откинул капюшон. Смуглый мужчина с высокими скулами и коротко подстриженной бородкой выглядел слишком молодо, чтобы погибать ради заговорщиков Нового стола.
— Еще один жертвенный ягненок, — вздохнул профессор. — Кто бы ни послал его в бой, он должен был знать, что такой воин слишком неопытен для встречи с огнедышащими драконами и паладином, вооруженным Экскалибуром. Думаю, микрочипы, встроенные в плащ, помогут объяснить его тайну.
Сидя на корточках рядом с мертвым телом, Билли ковырял палочкой в земле. Он не мог отвести глаз от мертвого юноши, прикрытого поблескивающим черным погребальным покрывалом, которому Хартанна, скорее всего, переломала все кости.
Профессор, отойдя в сторону, поговорил по телефону.
Вернувшись, он сказал:
— Если мы прихватим плащ с собой, преследователи проследят наш путь, так что я попросил одного из моих соотечественников прибыть со своим транспортом в поместье сэра Патрика. Он также позаботится о трупе. Если чипы ничего не скажут, то, может, помогут отпечатки пальцев. — Он двинулся к арендованной машине. — Мы должны торопиться к сэру Патрику. Жизнь Клефспира висит на волоске.
Без разговорчивого водителя-кокни поездка в Гластонбери прошла куда спокойнее. Бонни поведала о полете через Атлантику и о засаде в лесу. Она была прекрасной рассказчицей, и перед мысленным взором Билли проносились красочные образы. Откинув голову и закрыв глаза, он впитывал каждое слово, временами поглядывая на Бонни, чтобы уловить выражение ее лица.
Мысли о Клефспире не давали Билли покоя. Он пытался отогнать их, чтобы обрести спокойствие. На самом деле дракон не являлся его отцом, он был всего лишь… драконом. И драконы могут сами позаботиться о себе, разве не так? Клефспиру никто не нужен, его не надо оберегать. А уж спасать — ни в коем случае! Но все эти аргументы не утешали. Обмануть самого себя не удавалось.
