Вздохнув и решив, что на первый раз впечатлений достаточно, Аль-Хашим вернулся к магической фигуре, вычерченной на крыше. И переместился обратно на поляну Священного Леса.
Волнения от кратного, но визита в чужой мир, не говоря уж про утро, посвященное муторной, почти ювелирной, работе, пробудили в алхимике аппетит. Поэтому повторное перемещение он запланировал произвести после обеда — для чего и воротился в приютивший его поселок.
Еще, для пущей надежности, Аль-Хашим собирался отдохнуть часок-другой. Выждав тем самым, пока в мире, победившем ночь, даже она, несчастная сменится сероватыми сумерками. Когда, что ценно, должны отойти на боковую даже самые любопытные и беспокойные из населявших тот мир людей.
К сожалению, планы сорвались. Едва алхимик появился в поселке, как его буквально за рукав схватил один из сыновей Великого Рода. С мольбой в глазах он пожаловался Аль-Хашиму на тяжелую болезнь, что обрушилась на одного из его детей. На девочку лет восьми.
«Знаю… волхв мог бы тоже помочь, — говорил несчастный отец, — но кто ж его найдет-то… и вообще! Он если и приходит… если что и делает, то лишь когда сам считает нужным».
Не иначе, на сей раз загадочный старец счел жизнь одной из маленьких соплеменниц лишней. А может, избавлял от бед кого-то другого. Все-таки Священный Лес был велик.
С другой стороны, отказывать соседу-товарищу по общине здесь было не принято. Такой вот неписаный закон — притом, что законов писаных у жителей Священного Леса не имелось вовсе. Потому, едва сдерживая досадный вздох, пришлось Аль-Хашиму в сопровождении просителя заглянуть к себе домой. Там алхимик прихватил сумку со склянками зелий и быстро как мог, кинулся на помощь бедной девочке.
Выбрать нужный эликсир много времени и труда не потребовало. Другое дело, что и сам Аль-Хашим, и оба родителя девочки прождали не меньше часа, прежде чем чудодейственное снадобье подействовало. И надо ли говорить, что не было это ожидание ни приятным, ни даже спокойным? У старика-алхимика, например, оно отняло сил едва ль не больше, чем рисование магической фигуры на поляне.
Вполне ожидаемо, что когда дело было сделано, после долгожданного обеда идти уже куда-то Аль-Хашиму не то что не хотелось — одна мысль о переходе в чужой мир и поиске заказчиков внушала ужас. Потому немудрено, что запланированная было легкая послеобеденная дрема переросла в сон, крепкий и вполне себе здоровый. Очнулся от которого старик лишь к утру.
Так что во второй его визит мир самодвижущихся повозок встретил алхимика ясным ранним вечерком. Как раз когда жители городов, обитатели высотных домов расходились со своих работ, возвращаясь в родные стены.
Еще светило солнце. Аль-Хашим глянул на него, прищурившись как сытно накормленный кот. И направился к будочке выхода с крыши. Склянки с Пожирателем Металла и Эликсира Невидимости ждали своей очереди в небольшом мешочке наподобие кошеля. И так же, как кошель, алхимик носил его, привязав к поясу.
До будочки осталась пара шагов, когда из-за угла этой надстройки навстречу гостю из другого мира вышел человек. Высокорослый, широкоплечий и облаченный в пятнистую зеленоватую куртку и такие же штаны. Голову человека целиком закрывала черная маска с прорезями для глаз. Этакое подобие колпака палача.
— Ты! Ни с места! Руки! — прокаркал, выплевывая слова, человек в маске. Голос его звучал столь же недружелюбно, сколь зловещим был внешний вид.
Слова свои человек подкреплял небольшим черным предметом в форме прямого угла. Так называемым пистолетом — его обладатель черной маски держал в правой руке и уже нацелил на Аль-Хашима. Безобидный с виду, пистолет на оружие походил примерно в той же степени, что и ложка. Однако алхимик уже видел подобные штуки, познакомившись с ними еще когда работал на Алика Бурого. И потому знал: убить с помощь пистолета можно даже вернее, чем воспользовавшись мечом. Потому что убивали эти маленькие уголки на расстоянии.
Левая рука человека в пятнистом одеянии меж тем держала, поднося ко рту, коробочку с небольшим отростком сверху. В нее человек проговорил несколько слов — со стороны звучавших неразборчиво, с треском.
Момент этот, переговоров внезапно нагрянувшего супостата с коробочкой, Аль-Хашим попытался использовать. Но не тут-то было. Нет, конечно, человек в маске, хоть ненадолго, но отвлекся. Так, что алхимик успел сунуть руку в заветный мешочек и даже извлечь наружу Зелье Невидимости. Только вот манипуляции эти не остались для обладателя пистолета незамеченными.
— Эй! Я сказал: р-руки! — рявкнул он, — что там у тебя?
— Всего лишь… — начал было Аль-Хашим.
Но человек в маске его даже до конца не дослушал. Едва заметное движение пальца — и пистолет разродился коротким, но громким хлопком. Склянка буквально рассыпалась в руках алхимика, разлетаясь на мелкие кусочки. Драгоценный же эликсир стек на поверхность крыши, превратившись в маленькую, испаряющуюся на глазах, лужицу.
— Чтоб больше так не делал, — со смесью строгости и какой-то воспитательской снисходительности велел человек с пистолетом.
Тем временем из-за открывшейся двери будочки на крышу пожаловали еще двое в таких же одеяниях и масках. И так же взяли Аль-Хашима на мушку.
А тот лишь беспомощно пожал плечами в ответ на слова одного из нежданных визитеров. Словно говоря: «так больше-то мне и не смочь».
* * *
Затем были кандалы — совсем маленькие, не чета цепям и колодкам, в которые заковывали пленников в родном мире Аль-Хашима. И в то же время достаточно прочные, чтобы удержать руки алхимика за спиной. А удерживали они накрепко: новоиспеченный пленник разве что кистями да пальцами мог пошевелить. И то без большой пользы, только чтобы крови не дать застояться.
А главное: чтобы надеть на Аль-Хашима эти миниатюрные оковы, одному из людей в масках и пятнистых одеждах потребовались считанные секунды. Не пришлось всем троим с цепями да ключами возиться.
И вот так, в оковах, алхимика сперва провели через дверь будочки внутрь дома. Затем все четверо преодолели один лестничный пролет… ну а дальше, к глухому недовольству Аль-Хашима, пришлось спускаться на одном из этих жутких лифтов. Оказавшемся, вдобавок, тесным для четырех человек и тускло освещенным.
Возражать, правда, старик не посмел и ни словом. Прекрасно понимая: не в том он положении, чтобы ставить условия. Тем более, нелюбовь Аль-Хашима к лифтам не шла ни в какое сравнение со страхом перед громоподобным оружием этого мира. В ушах алхимика до сих пор стоял грохот от единственного, но меткого выстрела в исполнении одного из людей в масках.
