- Ты не мог ожить, Игнариус, - шептал он. - Я уничтожил тебя всего, включая твою тень. Ты не мог воскреснуть. Даже Бог бы не смог, а ты всего лишь вампир-магишка. А вот я - Бог, я создатель Коридора, и меняю как захочу этот жалкий пластилиновый мирок! И я во много раз сильнее тебя!
Произнося эти слова как заклятие, Иоанн с ненавистью смотрел на образ больного мальчика, вздрагивающего на руках юной девушки-вампира.
***
Красота и величие окружающей природы продолжали поражать путников до глубины души. Вскоре густой лес поредел так, что карета могла проехать свободно. Гигантские кедры купали свои верхушки в проплывающих мимо облаках, лучи солнца, пронзая игольчатые кружева, падали на мягкий ковер из трав и цветов. Мир здесь, казалось, окрасился в изумрудно-золотистые тона. И если бы не питающий его нутро яд, эти места можно было бы смело назвать Раем.
Через некоторое время Тайлер вылез из кареты и весь день провел на облучке. Доз заметила, что в его взгляде то и дело проскальзывали страх и недоверие к ней и Стиву. Мальчик пытался делать вид, что все в порядке, но уже на следующий день у него снова поднялась температура. Ночью его стало лихорадить. Доз в отчаянии вспомнила о боге, и, пытаясь молиться, весь день провела рядом с мальчиком. Стив с сомнением смотрел на подругу. Таю лучше не становилось.
На третий день пути девушка заметила, что лошади тоже больны. Внешне животные все еще оставались полны сил, но вот вместо обычного запаха пота лошади источали иной, более опасный запах, который пронизывал весь этот лес. И это был запах гниющего мяса.
Во время одной из стоянок Марелиана подошла к Духу. Конь ткнулся ей носом в плечо.
«Я хочу отпустить тебя», - тоскливо пропела душа девушки.
«Я не уйду», - твердо прозвучал ответ коня.
«Ты умрешь, если останешься. А я этого не хочу», - попыталась вразумить благородное животное Марелиана.
«Я знаю, но если покину тебя сейчас, ты и твои друзья погибнете».
Конь положил свою большую длинную голову на плечо девушки, она крепко обняла его за шею.
- Успеем выбраться отсюда? – пыталась произнести она фразу на языке душ, но слова сорвались лишь с языка. Доз уткнулась в гриву коня и расплакалась.
«Не знаю, мы постараемся», - тихо ответил ей конь, угадав ее вопрос, и посмотрел в сторону четверки лошадей.
Последующие четыре дня прошли в бешеной скачке. Лошади отдыхали не больше трех-четырех часов в сутки, почти ничего не ели и лишь пили воду из небольших прудов, или родников, то и дело встречающихся по дороге.
Уже не только Марелиана, но и ее друзья видели, что животные поражены болезнью. Запах, исходивший из их тел, недвусмысленно давал понять, что они гниют заживо.
Тайлеру тоже с каждым днем становилось все хуже и хуже. Температура больше не спадала, жар усиливался. Запасы воды заканчивались, прожаренное на скорую руку мясо протухло на третий день. Тай питался яблоками и сливами, хотя с каждым днем он ел все меньше, и почти все время спал, а Доз сидела рядом, положив его голову на колени, стараясь хоть как-то смягчить тряску во время езды. Когда мальчик не спал, то смотрел у узкое окно.
Эти места, столь богатые природной красотой, все еще хранили ужас прошлого. Из земли, как гнилые зубы, высовывались полуразвалившиеся домики, кое-где из-под травы торчали черные колья былых оград.
За прошедшие годы животные настолько позабыли людей, что вид проезжающей кареты практически их не пугал. Косули беспечно продолжали пастись, удостоив проезжающих мимо брезгливым взглядом. Пару раз дорогу перебегали зайцы, едва успевающие проскочить под колесами. По ночам выли волки, скрываемые лесной тьмой. Единственное, что отпугивало здешних животных, это больные лошади. Животные «подсознательно» помнили эту болезнь.
- Почему звери не умерли? – спросил Тайлер, оторвав сидящую рядом девушку от размышлений.
- Они смогли пережить смерть, - сама не зная почему, ответила Доз.
Стив с интересом посмотрел на девушку.
- О чем ты?
- Я не знаю, такое впечатление, что энергия этого мира впиталась в них, но вот как, я не знаю. Возможно, это что-то вроде иммунитета: если один раз перебороть болезнь, то больше ею не заболеешь, хотя… - Доз задумчиво втянула воздух. - Хотя все, что живет здесь, несет в себе эту болезнь, но не умирает от нее больше.
- Но почему не выжили люди? – Тай с непониманием смотрел на подругу.
- Я не знаю, - пожала плечами Доз и посмотрела на Стива, в надежде услышать объяснение.
Но вампир молчал.
Дорога, заросшая травой, продолжала вести путников через Солнечные Кедры. Верхушки исполинских деревьев все так же полоскались в облаках, все чаще встречались следы былого величия этого края. На рассвете они пересекли красивую, почти не разрушенную временем площадь окруженную статуями, изображавшими людей в рясах. За разросшимися кустами и деревьями виднелись купола церкви. Девушка с жадным интересом наблюдала за видом из окна. При этом она старалась не думать о том, что чем дальше они продвигаются, тем сильнее становиться ощущение опасности. Марелиана для себя решила не слушать шепот леса...
На шестые сутки у лошадей начала выпадать грива, шерсть на спине совсем вылезла, упряжка оставляла на их телах кровоточащие борозды. Стив на следующее утро первый заметил, что из их ран вместо крови течет желто-зеленый гной.
Против воли вампиресса слышала лес: он смеялся, глумился над ними, над их жалкими попытками выжить. «Вы – наши, вы – наши…», - шептали деревья.
К вечеру конь больше не мог идти, он лег на траву и уткнулся в нее носом. Лошади повалились рядом, едва не перевернув за собой карету. Три из них издохли сразу, а четвертая просуществовала еще несколько минут и тоже умерла. Марелиана, стараясь не смотреть на тела животных, подошла к Духу. Вид его растерзанного тела вызвал в ней нестерпимую боль, она чувствовала себя виноватой в том, что с ним произошло. Шерсть у коня полностью вылезла, кожа кое-где висела пластами, оголяя покрытые слизью мышцы на спине и боках.
Марелиана молча развязала веревку и принялась распрягать мертвых лошадей. Конь приподнял голову.
«Впряги меня, я еще смогу тянуть вас», - прозвучал в голове отзвук его мысли.
- Не говори ерунды, - вслух сказала она, а на языке живого продолжила:
«Ты не сможешь и пяти метров пройти в упряжке. Попытайся уйти отсюда сам, я тебя очень прошу».
«Нет, - упрямо мотнул головой конь, - корни кедров не выпустят меня».
«Что это значит?» – словно ком застрял в горле, она из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
