Эдди уже открыл рот, чтобы пересказать Роланду услышанное от деда Джеффордса, потом закрыл. Роланд ни о чем его не спрашивал, хотя послал к Джеффордсам, чтобы они выслушали историю старика. И тут до него дошло, что и Сюзанна не спрашивала. Даже не упомянула про его разговор со старым Хейми.
— Ты задашь Хенчеку тот же вопрос, что задавал миссис Джеффордс? — спросил Джейк.
— Да, — ответил Роланд. — Ему задам.
— Потому что знаешь, что он ответит.
Стрелок кивнул и вновь улыбнулся. Не той улыбкой, от которой становится легко на душе, а холодной, как отблеск солнца на снегу.
— Стрелок никогда не задает этого вопроса, пока не знает, каким будет ответ. Встретимся в доме отца Каллагэна за вечерней трапезой. Если все пойдет хорошо, я приеду, когда солнце скатится за горизонт. Вы в порядке? Эдди? Джейк? — короткая пауза. — Сюзанна?
Все кивнули. В том числе и Ыш.
— Тогда до вечера. Всего вам хорошего, и пусть солнце никогда не упадет на ваших глазах.
Он пришпорил лошадь и повернул на заросшую травой дорогу, видать, пользовались ей не так, чтобы часто, уходящую на север. Они наблюдали за Роландом, пока он не скрылся из виду, так было всегда, если он уезжал и оставлял их одних, и каждый в этот момент испытывал смешанные чувства: страх, одиночество, но и гордость.
Втроем они двинулись к городу, стараясь держаться ближе друг к другу.
5
— Нет, нет, нельзя приносить сюда этого грязного зверька-путаника, никак нельзя! — закричал Эбен Тук из-за прилавка. Голос у него был высокий, пронзительный, скорее женский, чем мужской, и сонную тишину магазина он разорвал, как звон разбившегося стекла. Его указующий перст нацелился на Ыша, который выглядывал из нагрудного кармана пончо. С дюжину покупателей, в основном, женщины, повернулись, чтобы посмотреть на возмутителя спокойствия.
Двое рабочих с фермы, в коричневых рубашках, грязных белых брюках и сомбреро, стоявшие у прилавка, поспешно отошли в сторону, словно ожидали, что пришельцы из другого мира тут же выхватят оружие и их пули превратят сэя Тука в решето.
— Да, сэр, — бесстрастно ответил Джейк. — Извини, — он вынул Ыша из кармана, опустил на залитое солнцем широкой крыльцо, у двери. — Подожди нас здесь, малыш.
— Жди Ыш, — ответил ушастик-путаник, и его хвост обвился вокруг задних лап.
Джейк присоединился к своим друзьям и втроем они прошли в магазин. Сюзанна решила, что пахнет в нем, как в магазинах Миссисипи. Те же смешанные запахи солонины, кожи, пряностей, кофе, моли и обмана. У прилавка стояла большая бочка с чуть сдвинутой крышкой. Рядом на гвозде висели щипцы. Из бочки шел сильный запах маринованных огурцов.
— Кредита не будет! — все тем же пронзительным, вызывающим раздражение голосом выкрикнул Тук. — Я никому не давал кредита и никому не дам! Правду говорю! Спасибо вам!
Сюзанна схватила Эдди за руку, сжала, призывая к спокойствию. Эдди нетерпеливо вырвал руку, но когда заговорил, голос его звучал так же бесстрастно, как и у Джейка.
— Спасибо тебе, сэй Тук, мы его и не просим, — тут ему вдруг вспомнились слова Каллагэна. — Никогда в жизни.
Послышался одобрительный шепот покупателей. Никто из них более не делал вида, что интересуется товарами. Тук покраснел. Сюзанна вновь взяла Эдди за руку и на этот раз, пожимая ее, улыбнулась.
Поначалу они выбирали то, что им нужно, в молчании, но вскоре к ним начали подходить люди, все они были в Павильоне на торжественной встрече стрелков, здоровались, спрашивали (застенчиво), как они поживают. Все трое отвечали, что отлично. Они взяли рубашки, в том числе две для Роланда, штаны из плотной хлопчатобумажной ткани, нижнее белье, три пары сапог с короткими голенищами, уродливых, но похоже, крепких. Джейк попросил Тука достать с полки пакетик с леденцами. Тот достал, что-то ворча себе под нос. А вот когда Джейк захотел прикупить мешочек табака и пачку папиросной бумаги для Роланда, Тук отказал с видимым удовольствием:
— Нет. Нет. Я не продаю курительную траву мальчикам. Никогда не продавал.
— Хорошая идея, однако, — кивнул Эдди. — Уверен, что министерство здравоохранения выдало бы тебе похвальную грамоту. Но ты продашь табак и бумагу мне, не так ли, сэй? Наш старший любит покурить вечерком, размышляя, как помочь тем, кто попал в беду.
Послышались смешки. Магазин начал заполняться. Не покупателями — зрителями. Теперь они выступали перед аудиторией, и Эдди ничего не имел против. Тука в Калье, похоже, не жаловали, но удивляться этому не приходилось. В том, что он — говнюк, двух мнений быть не могло.
— Никогда не видел, чтобы кто-то танцевал каммалу лучше, чем он, — крикнул мужчина из одного из проходов, и остальные одобрительно загудели.
— Я говорю, спасибо вам, — ответил Эдди. — Обязательно ему передам.
— И твоя леди прекрасно поет, — добавил другой мужчина.
Сюзанна сделала реверанс. Сама она напоследок сдвинула крышку с бочки и щипцами достала огромный огурец. Эдди наклонился, присмотрелся к нему.
— Вроде бы однажды я достал из носа что-то такое же зеленое, но точно не помню.
— Не паясничай, дорогой мой, — с улыбкой ответила Сюзанна.
Право определиться с окончательной ценой Эдди и Джейк предоставили Сюзанне, что ее вполне устроило. Тук приложил все силы, чтобы взять с них по максимуму, но Эдди пришел к выводу, что он не стремился ободрать именно стрелков, просто полагал выкачивание денег из покупателей частью своей работы (а может, и считал сие призванием). Однако, ему хватало ума учитывать настроение конкретных клиентов, потому что в конце концов он заметно умерил свои аппетиты. Что не помешало ему взвесить монеты на специальных весах, которые, похоже, служили исключительно для этой цели, а также посмотреть на просвет гранаты Джейка и отказаться принять один из них (который выглядел точно так же, как и остальные, по мнению Эдди, Джейка и Сюзанны).
— Как долго вы пробудете здесь? — вежливо осведомился Тук, когда покупки стали собственностью стрелков, а монеты и камни исчезли с прилавка. Однако, глаза пристально поглядывали на них, и Эдди не сомневался, что их слова в самом скором времени станут достоянием Эйзенхарта, Оуверхолсера и всех тех, чье слово окажется весомым в день принятия решения.
— Ну, все зависит от того, что мы увидим, — ответил Эдди. — А что мы увидим, зависит от того, что вы нам покажете, не так ли?
— Ага, — согласился Тук, несколько озадаченный ответом. В магазине собралось уже человек пятьдесят. Никто ничего не покупал, все глазели на стрелков. Чувствовалось, как нарастает напряжение. Эдди все это нравилось. Он не знал, хорошо это или плохо, но да, ему все это очень нравилось.
