Встала с постели вслед за ним. Прошлась по спальне, которую с вечера некогда было рассматривать. Не нашла ничего интересного, кроме своего платья, успевшего высохнуть за ночь. Подумала и решила все-таки одеться. Немного странное желание, если вспомнить, какие планы у меня изначально были на этот день, но было что-то такое в голубом шелке и вышивке рунами… К тому же это Элси Аштон могла бы беззастенчиво разгуливать по дому в сорочке, а миссис Грин — добропорядочная дама и не выйдет к завтраку в неглиже.
Подумалось, что нужно срочно предупредить родителей о возможном скором замужестве. С Эда станется привести меня в храм в перерыве между утренним обходом и назначенной на вечер операцией. Говорил же, что не любит тратить время впустую. Да и мне самой не хотелось возвращаться в общежитие или бросать слишком явный вызов приличиям, перебравшись в этот дом до свадьбы.
Мысль о том, что разговоры о свадьбе могут оказаться лишь шуткой, мне и в голову не пришла. Зато я всерьез озадачилась вопросом, каково мне будет учиться дальше на целительском, как изменится отношение однокурсников, с которыми я пока даже не знакома, и преподавателей. Представила, как будут кривиться при виде меня тамошние «белинды», а профессора на каждый неотвеченный вопрос укоризненно качать головой, приговаривая: «Ну, что же вы, миссис Грин, не могли попросить мужа объяснить вам тему?»… Жуть.
Мистер Грин гремел на кухне посудой, вряд ли задумываясь о том, какие сложности ждут нас впереди, и я решила, что мешать ему сейчас не стоит. Вдруг яичница не получится, а я останусь виновата?
Закончив с одеванием, заглянула в комнату с макетом драконьего города.
Но просто полюбоваться фигурками из папье-маше не вышло. Стоило взглянуть на драконов, как в голове сложилась сама собой простая ассоциативная цепочка, в итоге свернувшая все размышления к библиотекарю.
Последнее условие. Будь моя воля, я забыла бы о нем, как забывают остальные, и осталась бы здесь навсегда. Но если я сделаю это, не будет никакого «здесь». И тянуть тоже нельзя: вот-вот сотрутся воспоминания о последних исчезновениях, и новая реальность окончательно заменит прежнюю.
Нет, нужно найти библиотекаря как можно скорее. А там уж… пусть будет, что
будет…
Я заметила на стоящем в стороне от макета столике стакан с карандашами и чистые листы бумаги и подумала, что Эд не будет возражать, если я возьму парочку и посижу тут, пока он колдует над завтраком.
Итак, что, если забыть известное «Ищи кому выгодно» и начать искать того, кто просто имел возможность провернуть подобное?
Кому хватило бы знаний, чтобы разобраться с найденным в старой книге описанием ритуала?
Кто мог подсунуть схему студентам — ясно: библиотекарь, знавший о тайном обществе. Но кто мог всучить ее Камилле? Вернее, не так: кто был достаточно близок с ней в обеих реальностях, чтобы знать о ее отношениях и с Оливером, и с его племянником?
Кто был в курсе того, что ищет в библиотеке Рысь?
Кто мог подобраться к нему, чтобы накинуть поводок?
Кто встречался с оборотнем в учебном корпусе некромантов? Точнее, у кого была возможность входить туда и выходить, не привлекая лишнего внимания, если только он сам не некромант?
А он не только некромант, если вспомнить чары подчинения, наложенные на Джереми Адамса. В ректорате ежедневно бывает множество посетителей, и подойти к секретарю мог любой, но у кого хватило бы сил подчинить неслабого, по словам Крейга, малефика? И кто, опять же, знал о Камилле?
На летучем корабле были в основном преподаватели, и это несколько сужало круг подозреваемых? Но кто находился в непосредственной близости от меня? Может быть, даже подходил?
Кто заманил Лидию на кладбище? И что такого она могла знать, что пришла с этим к леди Пенелопе? Почему библиотекарь выбрал именно тот склеп? Только ли потому, что он расположен в удалении от ворот?
И последнее: отравленная конфета. Кто знал о моей дружбе с Саймоном и сладостями? И где этот кто-то мог раздобыть редкий яд реликтового василиска?
При воспоминании о василиске промелькнула какая-то мысль, но я не успела за нее зацепиться. Что же это было? Василиск из бестиария, в ту самую ночь скакавший под окнами ректора? Нет, вряд ли. Тот был обычный, болотный. А реликтовый… Голова в стеклянном ящике и табличка с подписью. Если яд такой сильный, что его действие не проходит ни со смертью чудовища, ни со временем, то стекло — нелишняя предосторожность. Только где я видела эту голову? Кто мог открыть стеклянный ящик и отодрать кусочек мумии, чтобы выделить яд?
— Мисс Миле, — подсказал из коридора Эд.
Ну, да, точно! Именно на ее кафедре я видела эту голову, когда двое парней тащили ящик в хранилище. А кафедра мистических существ расположена в одном корпусе с факультетом прикладной некромантии, и хотя для студентов входы отдельные, внутри наверняка существует дверца для своих. И с Камиллой они работали… в этой реальности во всяком случае…
Стоп!
До меня наконец-то дошло, что Эдвард не мог отвечать на мои мысли.
— Что ты говорил? — спросила я громко, выглянув в коридор. — При чем тут…
В дверь позвонили.
— Это мисс Миле, — Эд вышел из спальни, на ходу застегивая легкий домашний сюртук. По скоростному одеванию мой доктор бил все рекорды. — Я видел в окно, как она несется к нам через лужайку. Наверное, что-то случилось.
Звонок повторился.
— Подожди здесь, — велели мне. — Или хочешь на правах хозяйки принять первую
гостью?
Он улыбался, а у меня язык прилип к небу от волнения.
Мисс Миле. Она ведь действительно подходила. Я сразу сказала, что она подходит, и если бы не принцип, по которому Оливер отбирал членов своей комиссии, не уверенность в том, что библиотекарь обязательно изменил свою жизнь к лучшему, если бы не Саймон, из-за которого не хотелось думать плохо о его матери…
Но из-за Саймона профессор Миле подходила на роль библиотекаря еще больше. Она знала, что мы с ее сыном достаточно близки, и могла легко воссоздать его личину, воспользовавшись личными вещами, зубной щеткой, кровью, оставшейся на полотенце после бритья. При этом она не боялась бы навлечь на него подозрения, зная, что сам ректор обеспечит алиби.
Из ступора меня вывел звук открываемой двери. Не заботясь о каких-то там эфемерных приличиях, я кинулась в прихожую. Успела как раз к тому моменту, когда названная гостья, непрерывно всхлипывая и вытирая глаза рукавом распахнутого пальто, переступила порог.
Ее слезы оказались для меня полной неожиданностью и заставили забыть о подозрениях.
— Это ужасно, — причитала женщина. — Просто ужасно.
