Закончив читать, я тяжело вздохнула. Посмотрев на лица окружающих меня людей, я поняла, что каждый из них в душе хочет моей смерти за такие новости.
Поспешно убрав завещание в конверт, я передала его Дейку, который только пожал плечами, мол, поджигать нечем. Одолжив ему огонек, я вместе со всеми пронаблюдала, как горит бумага, а пепел сыплется на пол коридора.
— Гретта, что это значит? — спокойным голосом спросила Вереника у дочери. Девочка под взглядом этой мегеры сжалась, из ее глаз ручьями потекли слезы.
— Я так виновата… — всхлипнула она.
— Вереника, пожалуй, тебе стоит собрать вещи, — усмехнулся Дейк, посмотрев на изгнанницу.
* * *
На следующий день все прощались.
Гости, узнав о неприятном известии, поспешили покинуть поместье, чтобы не смущать траур родственников умершей. Вереника уехала еще ночью, не простившись ни с мужем, ни с дочерьми. Гретта не знала, плакать ей или смеяться, с одной стороны у нее умерла любимая тетка и уехала мать, с другой неожиданная помолвка с тем, кого она любила. Симон, который в один день стал женихом, отцом и графом, ходил бледный и ни с кем не разговаривал.
Мы с Дейкстером под шумок заглянули в место, где хранились все сбережения рода, и взяли оттуда пару горстей синих драгоценных камешков, после передали их Гарфелу, который, получив плату, тут же покинул поместье.
Лорен, единственный из семьи, кроме Арланда, узнавший всю правду о наших с Дейком деяниях, торжественно вручил мне родовую реликвию: длинную перчатку Маггорта на левую руку. Эта вещица все равно была никому не нужна, а мне стала отличной заменой вечно пачкающихся бинтов, закрывающих пугающие узоры на голубоватой коже.
Арланд, который по счастливом стечению обстоятельств отправлялся с нами, зашел к Сарабанде за Дороти. Как только он вернулся, мы отправились в путь.
Леопольд, со слезами на глазах попрощавшись с родителями, обнял мать, чуть не задушил Лорена, а потом превратился в изящного серого коня. Позволив себя оседлать, он кое-как повез на своей спине бывшее привидение, которому было просто не на ком ехать.
Всей компанией мы выехали за кованные железные ворота, и дело о семье Сеймуров закончилось.
— Что «Бэйр»? Почему чуть что, сразу Бэйр!? Бэйр не виновата, что какой-то гадкий жук сел на карту и начал ее грызть!
— Но сжигать-то его зачем надо было, причем вместе с картой!? — продолжал возмущаться Дейк, хватаясь за голову. — Доверил, черт возьми, святую святых ведьме!
— Ну, все не так страшно… — пытался унять рыцаря Арланд.
— Не страшно, если ты, графское отродье, знаешь, куда теперь ехать. Ну? Ты же вырос здесь!
— Я никогда не отъезжал от поместья так далеко, тем более, не ездил вглубь леса… Я понятия не имею, где мы, — вздохнул инквизитор.
— Нет, где мы, это как раз ясно! Уже почти стемнело, мы в лесу, непонятно в какой стороне от поместья и без карты! — истерично воскликнула Дороти, хватаясь за гриву коня-Леопольда. — А если здесь волки!?
— Не волнуйся, крошка, скоро разберемся, — успокоил ее Дейк, подойдя ближе. Он помог девице слезть с оборотня и заботливо обнял.
— Это ты все виновата! — сказала Дороти, посмотрев на меня. От страха девица едва сдерживая плач. — «Я поведу, а ну дайте мне карту, все я там понимаю, вот короткий путь!»
— Ну откуда я знала, что карту надо было держать пометкой в правом нижнем углу, а не в левом верхнем? — пытаюсь оправдаться, хотя уже начинаю чувствовать себя злобным чудовищем, затащившем эту несчастную девочку в темный лес на ночь глядя. — И вообще, что вы так нервничаете? Заночуем на свежем воздухе, а завтра с утра, когда солнце выглянет, разберемся, куда идти.
— У нас нет еды и воды, мы ослабнем от голода, и нас съедят дикие звери…
— Грррр!
Вдруг позади нас раздался рык какого-то крупного зверя, мы все резко обернулись и увидели большого серого волка.
Дороти закатила глаза и приготовилась было потерять сознание, но животное село и дружелюбно повиляло хвостом.
— Это Леопольд, глупая, — усмехаюсь, подходя к животному и гладя его по голове. — Он поймает что-нибудь, я разведу костер и будет нам на ужин кто-нибудь жаренный.
— А вода как же?
— Во флягах ее хватит на несколько дней, если экономить, — поддержал позитивный настрой рыцарь. — А пока стоит разбить лагерь. Скоро стемнеет, потому бесполезно пытаться найти дорогу назад.
Вот так и прошел наш первый день после дела о Сеймурах. Утром мне до смерти захотелось самой повести всех по карте, ведь Дейк и так постоянно командует, а я еще не разу не была за главную. Ведь если по карте, которую дал мне Лорен, я нашла путь без проблем, то почему должна заблудиться с картой рыцаря?… Но то ли я эту чертову бумажку вверх ногами держала, то ли еще что, но тропинка, которую я случайно заметила на карте и которая обещала сократить нам путь до ближайшего города на целых два дня, вдруг исчезла, хотя до этого я очень удачно по ней шла. При чем исчезла она ровно тогда, когда Дейк начал подозревать, что я не туда иду, а мы к тому времени уже часа четыре пробирались по витиеватым лесным тропам. До того момента, как он меня остановил, я прекрасно видела тропу и в реальности, и на карте, но стоило рыцарю меня отвлечь, как и там и здесь дорога просто исчезла! Мы с Дейком стояли и ругались, как вдруг прилетел какой-то мерзкий жук, больно укусил меня в шею и пополз под рубашку. Я его оттуда с трудом вытряхнула и, чтобы гаденыш в следующей жизни знал, что Бэйр, ведьму с Великих равнин, лучше не кусать, подожгла его на лету. Так эта сволочь, еще горя, села на карту и принялась ее грызть! И трех секунд не пошло, как от карты ничего не осталось! И в итоге вся наша компания в лесной глуши, ночью, без малейшего понятия о том, куда идти. Ведь у этой примерещившейся мне тропки было столько поворотов, что самый опытный из нас путник потерял всякую ориентацию еще два часа назад.
— Надо сходить за сухими ветками, здесь я уже все собрал, — оповестил нас Арланд, кинув в выкопанную ямку пару сухих веточек. Что и говорить, повезло нам с лесом. Во-первых, он еловый, во-вторых, все деревья огромной высоты и ближайшие ветки находятся на высоте четырех метров. Не так уж легко будет найти столько древесины, чтобы на всю ночь хватило.
— Пусть Бэйр и идет, — отдал приказ Дейк, начиная сооружать из веток покрупнее и плащей наш общий шатер. Ночь будет холодной, потому спать будем все вместе, как сурки во время спячки.
— А если я темноты боюсь? — ежусь, посмотрев в мрачную глубь леса. Место, где мы остановились, освещал мой шар, но все, что было дальше, уже сливалось в одно темно-серое нечто.
