— Предупредить, — налив и себе, я оставил кувшин и уселся напротив него. — За тобой никто не следил?
— Если и следил, то не уследил бы, у меня через чердаки выход на другую сторону. Что случилось?
— Случилось то, что Круглого, считай, уже приговорили. Сделал он свое дело, пора освободить небесный свод истинному светилу.
— Круглый вообще-то светить и не рвался никогда, — сморщился Злой так, словно у него зуб схватило. — Ну да ясно, все к этому и шло. А ты откуда узнал?
— А меня Марр вызвал. Хотел, чтобы я подтвердил, что Арио половину денег, что пошли на выкуп Орбеля, себе припрятал.
Злой покачал головой, нервно выдохнул сквозь зубы, потом спросил:
— И как же ты открутился?
— А никак. И откручиваться не собираюсь. Я подтвердил, что все так и было.
— Ты? — Злой явно мне не поверил, даже переспросил: — Это шутки у тебя теперь такие?
— Нет, не шутки, — я склонился вперед и заговорил тише. — Если бы я отказался, для Круглого ничего бы не изменилось. Не подтвердил бы я, через час подтвердил бы другой. И что-то другое. Какая разница, если Вайм сам решил, что Арио ему больше не нужен? Кстати, ты его видел?
— Нет… уже два дня не видел. Он просто распустил нас по домам и все.
А ведь Круглого и вправду скорее всего уже арестовали. Не тот это человек, чтобы совсем ничего не почувствовать. А без Злого, Тесака и теперь Хрипатого он предпринимать бы ничего не стал.
— Думаю, что… что не смогли они из него ничего на себя выбить. И понадобился я. Для суда.
— Все равно не верю, — Злой смотрел мне в глаза. — Не мог ты это сделать.
— Мог и сделал. И в суде подтвержу, если надобность у них такая возникнет.
— Но… зачем?
Он даже не злился, он не верил и не понимал.
— Затем… увидишь, зачем. Скоро увидишь. А сегодня вы должны уйти. Пока у вас есть действительные подорожные, пока вас не остановят в городе.
Злой развел руками удивленно:
— Уйти? Куда? Больше некуда уходить, ты же сам видишь…
— В Южную марку.
— В Южную марку? — он посмотрел на меня как на слабоумного.
— В Южную марку. Там спрятаться. И там ждать вестей.
— Каких? Каких вестей, о чем ты, Арвин?
— Когда они туда дойдут, ты сам все поймешь. И будешь знать, что делать. Ты умный мужик, Злой, я в тебя верю. Не попадись только. А теперь давай прощаться, — я отставил свой бокал и поднялся из-за стола. — Больше мы уже не увидимся.
— Я… не хочу с тобой прощаться, — Злой так и продолжал сидеть. — Если то, что ты сказал, правда — не встречайся мне на пути больше. — только сейчас до него начало доходить то, что это правда. — Многое у нас за спиной и поэтому я в тебя сейчас не стреляю, но если еще раз встречу — убью.
— Не попадись, — обернулся я к нему, уже уходя. — Потом ты все поймешь, а сейчас думай что хочешь.
И вышел на улицу. Злой швырнул мне вслед свой бокал, но попал в закрывающуюся дверь.
2
Арио судили тайно, через неделю после того, как Злой с Тесаком и Хрипатым перестреляли пытавшихся арестовать его «верных» и ушли из города. Отряженная за ними погоня вернулась с пустыми руками.
Я угадал, Круглый был арестован еще до того, как Марр прислал мне письмо. Его содержали в княжеской тюрьме, в подвальной камере без окон, в коридоре, куда не пускали никого и откуда никого же не выпускали. И судили его там же.
Почти час я ждал в темном сыром коридоре, прислушиваясь к бубнящим голосам, доносящимся из-за чуть-чуть приоткрытой массивной двери. У самой двери стояло двое в форме княжеской личной стражи — такой, какую я могу скоро надеть. Стояли молча, неподвижно, привычные к такой службе. На лавках в коридоре, сводчатом и тускло освещенном масляными лампами, сидели мы — свидетели. Никого больше я не знал, как и не знал о чем они будут свидетельствовать.
Скрипнула дверь, из-за нее выглянул человек в чиновничьем мундире, выпустив очередного свидетеля, затем он позвал меня:
— Рейтарский сотник Арвин.
Я поднялся с лавки.
— Прошу вас, — вежливо сказал чиновник, пропуская меня в дверь.
Судили Арио в пыточной камере, в которой просто отодвинули в угол все станки для взыскивания истины и в которой поставили длинный стол для трех судей и стул для подсудимого — стоять он уже не мог. В ней же его, наверное, и пытали. Перед судом его переодели и перевязали, но все равно было ясно, что на нем нет живого места. Хотя лицо палачи оставили нетронутым. Наверное для того, чтобы не превращать суд совсем уже в фарс.
Увидеть меня Арио не ожидал. Никак не ожидал. Я думаю, что это было для него ударом худшим, чем весь этот «суд». Пока я отвечал на вопросы, он смотрел мне в лицо, словно надеясь получить ответ — зачем? Почему я это сделал?
Почему? Потому что я видел сон, в котором над степью поднялось солнце, и в его свете я нашел дорогу, ведущую к реке. И я бежал по ней и видел жену и детей, и они видели меня и махали мне руками. И река за их спинами переливалась в рассветных лучах, отражая их частыми мелкими искрами. И я понял, что нашел путь дальше. Из тупика. И тот, кого я встретил в степи, больше не в силах навредить ни мне, ни моим.
А Арио… Арио пожирает тот самый монстр, которого он вырастил. Как в детской сказке про ученика колдуна, который хотел научиться вызывать демона. Он научился, он его вызывал — и демон разорвал молодого чародея на куски, утащив душу в преисподнюю. Потому что он демон и это то, что он делает.
Поэтому, отвечая на вопросы судьи, я смотрел Арио в глаза, не отводя взгляда. Нет, я его не карал, потому что тогда надо было покарать и меня. Даже не я убивал Круглого сейчас, а князь Вайм, которого я с удивлением обнаружил в этой же камере — он сидел в дальнем углу, почти за спиной у Арио, решив, видимо, не пропустить ни единого мига из унижения того, кто привел его к власти. Как же я разгадал его душу — я сам удивляюсь. И я ли разгадал? Что-то слишком прозорливым я стал в последние дни. Не ведет ли меня по выбранному пути чья-то невидимая рука?
Я скосил глаза на маленький алтарь Брата с Сестрой, который притащили в это гнусное место и на котором зажгли огонь, и когда меня отпустили, задав последний вопрос, я осенил себя Знаком, глядя на эту маленькую лампадку, плывущую в чаше воды. Благословите меня, боги, на то, что я собираюсь сделать.
3
Арио повесили на следующее утро после суда. Казнили в тюрьме, в малом ее дворе, не делая из казни зрелища. Повесили, дали умереть, потом сразу вытащили тело из петли и увезли, закопав неизвестно где.
Обвинили его не в измене, а лишь в казнокрадстве, поэтому закончил свою жизнь он просто в петле. Думаю, что в последний момент Вайм просто не смог проявить всю свою звериную сущность. Дай он волю желаниям, приговори Круглого к казни, подобной той, которая оборвала жизнь Орбеля Второго, да пребудет его душа в пекле вечно, и тогда бы он отпугнул от себя всех, кто на самом деле понимал, в чем настоящая вина Арио Круглого, великого шпиона и хитроумного интригана. А пока вокруг Вайма было еще много сильных людей, не успел он окружить себя исключительно подлецами и подхалимами.
