Андрей Круз - Рейтар

Глухой удар в дверь — телохранители.

Поздно.

Испуганные лица Марра и финансового советника. Злое и красное — князя. Он еще не понял, что это все означает.

Шкатулка продолжает играть, рассыпая незамысловатые ноты серебряными каплями. Марр понял, что сейчас будет, да что толку? Я все равно быстрее. Выстрел из револьвера, и он, схватившись за лицо, упал на колени. Еще выстрел, второй — и советник свалился, сдернув с окна тяжелую бархатную портьеру.

Лучи света как мечи пробиваются через синеватый пороховой дым. Вайм стоит застыв как восковая кукла, он не врит своим глазам. Два шага к нему, по пути всадив еще пулю в череп Марра, свалив его уже окончательно, и удар в нос, кулаком, изо всех сил.

Свалился с постамента бронзовый бюст кого-то из предков князя, хруст сломанной кости такой громкий, как будто деревяшку сломали. Две пули в дверь, чтобы просто отогнать ломящихся в нее телохранителей. Удары и вправду прекратились.

Забросив этот револьвер в кобуру, я схватил князя за шиворот и поставил его на ноги, тряхнув как щенка.

— Зачем? — прохрипел он — тесный воротник врезался ему в шею.

— Затем, что твое время тоже закончилось, — сказал я, приблизив его лицо к своему, а затем изо всей силы ударил коленом в пах. — Затем, что ты сделал свое дело — ты объединил земли. Но править ты в них не будешь, сволочь.

Развернув его, я изо всей силы вогнал его головой в стену.

— Есть, кому тебя сменить. Пусть правит тот, кто и должен был править. Тот, кто знает слова «сострадание», «благородство», «жалость». Те слова, которых никогда не слышал ты.

Он совсем легкий, я волоку его как тряпичную куклу. Он словно совсем ничего не весит.

Шнур от портьеры захлестнулся вокруг тонкой шеи, петля набросилась на петлю, затянулась, а затем посыпалось стекло и вервка натянулась. Треск, крик людей во дворе замка.

Я выглянул.

Тело князя висело мешком у испачканной кровью белой стены.

Все. Я сделал свое дело. Пусть правит человек, а демон убирается в пекло.

Боль в боку. Приложил руку — кровь. Кто-то из телохранителей успел попасть в меня еще тогда, когда я заскакивал в двери. А я и не заметил. Смешно. А течет сильно.

Выхватив второй револьвер, я отступил вглубь зала, перевернул тяжелый стол и присел за ним. А затем начал наполнять опустевший барабан первого. У меня есть патроны, сколько-то я продержусь. Пусть голова немного кружится, это не беда, мне не нужна долгая жизнь.

— Я иду к вам. Я наконец-то иду к вам, — сказал я, чувствуя как сел от слез мой голос.

А потом я словно со стороны услышал, как пою все ту же детскую песенку-считалку, под перезвон музыкальной шкатулки, так и играющей то ли у меня в голове, то ли где-то на небесах: