Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Церковь уничтожала всех, кто был хоть каким-то образом причастен к расследованию смерти де Туриссано? Они считали, что кто-то мог узнать о записках Святого Агусто? Да, капитан тогда практически ничего не знал, но это не причина, чтобы оставлять его живым. Лучшего способа для убийства, чем магия, к тому же прикрытая легендой о еретике, они найти не догадались?

И вновь стоп! Да. Эта версия имеет право на существование. Но слишком сложно. И слишком… просто. Вполне возможно, что здесь что-то другое. Но что? Если пофантазировать, то можно многое предположить и настроить таких версий, что волосы встанут дыбом даже у умников графа де Брагаре. И все же… Неужели «гарпии» осмелились провести свою, только им понятную игру? В обход Ордена крови Бриана? В обход де Стануззи и Церкви? Ведь их в последнее время давят, мешают подняться, развернуться в полную силу. Сила «серых» означает передел влияния орденов. И кто-то очень больно упадет с высоты. На кону грандиозной игры кардинальский посох, а это слишком лакомый кусок. Для всех орденов. Глупая версия? Уж точно не глупее других.

Кардинал сказал, что Сутулого убили «серые», когда тот попытался оказать магическое сопротивление. А Его Высокопреосвященству сообщил о смерти «еретика» Жозе Наярра. Ну убили и убили. Кто будет проверять? Кто не поверит? Услышав новость, Фернан тут же забыл о «еретике», у него и других линий в расследовании хватало, и что толку было хвататься за оборванную нить. Но и кардинал в свою очередь тоже мог поверить аббату монастыря Благочестия и…

Слишком много «и»! Они будут висеть тяжким грузом до тех пор, пока не появится ответ на очень сложный вопрос: кто кому врал? Кардинал Фернану или Жозе Наярра Старому Грифу?

Де Армунг сидел на лестнице, прижавшись спиной к деревянным перилам. В руках он бережно баюкал бутылку вина. Фернан ничуть не удивился. За прошедшее время он привык к подобной картине. Шут хлестал вино как воду, но пьянел крайне редко.

– Бледноват ты что-то, дружок, – поприветствовал хозяина дома де Армунг.

– Много думал, – сухо бросил капитан. Королевский дурак хмыкнул и ничего не сказал.

– Все тихо?

– Относительно.

– То есть?

– Ну-у-у… – Языку Сезара все-таки немного заплетался. – Я сегодня так расстроился, что перебрал с вином. Ладно! Ладно! Не смотри на меня так! Никто, кроме сеньоры Рийны, в обеденную залу не заходил.

– Она дома?!

– Наверху. Прости. Я не пытался ее удержать. А как ваша поездка? Ну… разорение могил, плевок в лицо Церкви и прочее?

– Абоми, помоги сеньору де Кошта добраться до постели, – холодно приказал Фернан.

– Ну уж нет! – воспротивился шут. – Я не для того здесь четыре часа торчал! Если уж влез в твои дела по уши, так хотя бы получу удовольствие от тех глупостей, что ты собираешься натворить. Зачем тебе понадобились покойники?

– Спроси его. – Маркиз угрюмо кивнул в сторону слуги. – Абоми, когда все будет готово?

– На изготовление зелья нужно… – чернокожий воин задумался, он еще плохо разбирался в таком понятии, как время, – два часа.

«Василиск» кивнул и поднялся на второй этаж. У него как раз хватит времени, чтобы поговорить с женой и съездить к профессору Гартэ. Рийну Фернан нашел в кабинете. Ламия не удосужилась зажечь свечи. Она сидела в кресле в своей излюбленной позе – подобрав ноги. И молчала. Отблеск света из коридора упал ей на глаза, и они на мгновение сверкнули изумрудным огнем.

– Я никогда его не любила, – наконец вздохнула жена. – Было в нем что-то плохое.

– В нас всех «плохого» хоть отбавляй.

– Пусть так… Ты навлек на себя массу неприятностей…

– Знаю.

– И прошло уже много времени, а ты, вместо того чтобы выкручиваться, неизвестно куда уехал. Что происходит?

Маркиз рассказал жене все без утайки с того самого момента, как задал виконту роковой вопрос.

– Я не уверена, что твоя затея пройдет гладко, – произнесла Рийна, когда Фернан закончил рассказ. – Клирики будут в ярости. И это еще мягко сказано. Проводить подобные ритуалы, да еще в собственном доме. Ты уверен, что это нужно?

– Да.

Ламия на мгновение прикрыла глаза. Вздохнула:

– Хорошо. Давайте сделаем это, сеньор. И пусть отцы-дознаватели горят синим пламенем!

Он ничего не сказал ей в ответ. Просто обнял.

Весь путь до дома старого профессора пришлось проделать в одиночестве. Рийну Фернан брать не хотел, шут был все еще нездоров, к тому же пьян, а Абоми занялся поиском нужных ингредиентов и изготовлением зелья.

Городской магистрат позаботился о том, чтобы центральные улицы города оказались ярко освещенными, а стража не сидела в караулках. Бравые служаки бродили с арбалетами и алебардами, смотрели грозно, но толку-то? Все, что должно произойти, – произойдет. Даже славные горожане Эскарины начали сбиваться в кучки и доставать с чердаков дедовское оружие. Город – стог сухого сена. И факел уже брошен. Теперь все зависит от того, сколь меток был бросок и захочет ли Церковь поймать пламя. Сейчас только власть клириков способна остановить кровопролитие, но святые отцы что-то не торопятся…

Скрытая под плащом кираса уверенности в безопасности ночной прогулки не придавала. Но все опасения маркиза оказались напрасны, до площади Трех торговых улиц он добрался без приключений. Во дворе дома Гартэ было темно, но в одном из окон горел свет. Фернан подвел Снежную к воротам.

– Доброй ночи, сеньор. Мы не ожидали вас так скоро.

– Я нетерпелив, Алмано. Все в порядке? – Он постарался, чтобы в голосе не слышалось напряжения – вполне понятная реакция на человека, вдруг появившегося из темноты.

Командир гвардейцев молодец. Расставил своих ребят по двору и факелы запретил зажигать.

– Да. Старикан никуда не выходил, все время сидел в доме. Тихий. Два часа назад я его проверил. Роется в книгах.

– Отлично, смотрите в оба, я скоро приду.

Фернан отдал поводья Снежной вынырнувшему из темноты гвардейцу, прошел к дому, толкнул незапертую дверь.

– Мастер Гартэ!

Тишина.

– Вечно он увлекается… от книг не оттащишь, – пробормотал Фернан. – Гартэ! Это я! Вы здесь?

Нет ответа.

Он прошел через первую, полутемную комнату. Здесь в прошлый раз его принимал профессор. Свет лился из-за полуоткрытой двери. Там находился рабочий кабинет старика.

– Глухой пень, – с досадой произнес «василиск» и вошел в помещение.

Чтобы оценить ситуацию, ему потребовалась ровно секунда.

– Проклятье! Алмано! Алмано!

Он подлетел к висящему в петле старику, обхватил его за ноги и приподнял. На улице послышался топот, и в дом с оружием наперевес влетели встревоженные гвардейцы.