Девушке хотелось закричать на него, ударить, немедленно выгнать из комнаты, только бы он замолчал. На того милого и обаятельного юношу, с которым она познакомилась несколько лет назад, он был совершенно не похож. Она не знала, в чем причина, но очень остро чувствовала необходимость держаться от него как можно дальше. Последний вопрос хотелось задать самой себе, но с немного другой формулировкой: "Ты можешь продолжать любить его? Стефана, который настолько ненавидит своего брата, что готов пойти на все, лишь бы причинить ему боль". Ответ был прост — нет.
— Я не поминаю, — шепотом произнесла Елена, пряча лицо в ладонях. — Я ничего не понимаю! Ты видел, каким был Дамон вчера и все еще продолжаешь считать его чудовищем, которое не способно любить? Мне тебя искренне жаль, — припечатала она. На негнущихся ногах девушка дошла до двери, распахнула ее и вежливо, но очень холодно попросила, — Оставь меня одну, пожалуйста.
Мужчина покорно встал и подошел вплотную к ней. Что было толку себя корить? Он все сделал неправильно. Не смог объяснить ничего из того, что происходило с ним вчера. Он не контролировал себя, свою Силу, свои желания. У него не было времени научиться всему этому. Он ведь искал ее… ту, которая по прошествии нескольких месяцев смотрит на него с нескрываемой ненавистью.
Елена с гордостью вынесла мучительно долгий взгляд вампира и отвернулась.
— Уйди, пожалуйста, — негромко повторила она, поборов отчаянно желание упасть перед ним на колени и просить лишь об одном: "Найди мне Дамона!".
— Сейчас не самое удачное время для его поисков, — бросил он напоследок, притворяя за собой дверь.
Оказывается, это семейное — бесцеремонность в отношении чтения мыслей, которые вовсе тебе не предназначены.
Елена прислонилась к стене, с ужасом осознавая, что слез нет. А их сейчас так не хватало…
Фрэнки в десятый раз обошла стоянку по кругу и прислонилась спиной в металлическим прутьям ворот. Дамон опаздывал, чего раньше с ним никогда не случалось. Вынув из кармана телефон, она тяжело вздохнула и поднесла его к уху. Услышав заезженную фразу про недоступность абонента на итальянском языке, девушка убрала аппарат на место и закрыла глаза.
С ним никогда не приходилось скучать, но сейчас вампир бил даже собственные рекорды. Еще никогда прежде ей не доводилось в буквальном смысле этого слова грызть локти (благо, что пластика бессмертного способствовала таким акробатическим этюдам).
Перед глазами девушки до сих пор стояло растерянное лицо Стива, когда она сообщила ему, что улетает. Возможно, он бы простил ее, если бы в его голову не пришел чудный вопрос о том, с кем именно она летит. По всей видимости, ответ: "С Дамоном", не пришелся ему по вкусу. Об этом свидетельствовали и побагровевшее лицо, и крепко сжатые кулаки, и звериный оскал, и яростное рычание, и холодное пожелание "как следует развлечься". Она тяжело вздохнула, досадуя о том, что всегда велась на поводу у этого чрезмерно эгоистичного вампира, которого больше трех сотен лет считала другом. В подобном окружении ей вечно придется куковать в одиночестве. От досады она прикусила губу и с трудом проглотила горький комок обиды, застрявший в горле.
— Я всегда готов составить тебе компанию, — раздалось над ее ухом.
Франческа распахнула глаза и рефлекторно дернулась в сторону. Дамон стоял рядом с ней, что называется "нос к носу", и хищно разглядывал блестящие от излишней влаги глаза…
— Рада, что ты менее депрессивен, — произнесла она, поднимая ладонь, чтобы вытереть мокрую щеку. Ее рука застряла в воздухе, перехваченная бледными пальцами.
— И к чему все это? — строго спросил вампир, небрежным жестом смахивая слезу. — Ты думаешь он достоин подобных проявлений?
— Только без психоанализа, Дамон, — начала сопротивляться девушка. — Самой противно до тошноты. Прекрати! — она с силой оттолкнула от себя друга и повернулась к нему спиной.
Юноша покорно отошел на почтительное расстояние и стал спокойно ждать, негромко насвистывая какую-то заунывную мелодию. Настроение было самым паршивым, но в душе теплилась надежда, что в скором времени все станет гораздо лучше.
— Зачем мы здесь? — задала подруга вопрос, когда ей удалось взять себя в руки.
— Не знаю, — честно признался мужчина. — Думал, ты порадуешь меня планами.
— Хорошо, — зловеще прошептала Фрэнки, выискивая глазами Бугатти. — Ты должен мне один предельно откровенный разговор, а потом я поеду с тобой куда угодно.
В предрассветной мгле ей без труда удалось отыскать автомобиль, к которому она незамедлительно направилась. Юноша молча следовал за ней по пятам, пытаясь придумать как можно более общие ответы на любые вопросы.
— Зачем ты ездил к ней? — она пренебрежительно выделила последнее местоимение, комфортно расположившись на кожаном сиденье. — А еще, будь добр, порадуй меня сообщением о безвременной кончине Стефика! Я хоть вдоволь наплачусь!
Дамон нехотя повернулся к ней, скрывая улыбку. Ему всегда нравилось то, с какой показной ненавистью она отзывалась о младшеньком.
— Я хотел ее увидеть, — наконец признался он. — И драгоценного братца там не было.
— Вот как? — зло глянула девушка на друга. — Выходит, напакостил и сделал ноги? Вполне в его духе. И как же поживает блондинка?
Она до боли сжала кулаки, вцепившись взглядом в лицо собеседника. Она уже не боялась, что своим любопытством может сделать больно. Если он в состоянии был беспокоится о ее эмоциональном состоянии, то ему вполне по силам вынести и маленький допрос с пристрастием.
— Неважно, — буркнул вампир, и неожиданно прокололся. Всего одно воспоминание, четко вставшее перед глазами, заставило его подругу выйти из себя.
— Ты офигел? — в совсем несвойственной ей манере спросила Франческа. — На кой черт ты с ней целовался? Я, конечно, очень понятливый и чуткий человек, но…
— Будь так любезна, — перебил ее мужчина. — Помолчи. Я все объясню, если сбавишь децибелы в голосе.
Девушка задохнулась от ярости, но замолчала, зло складывая руки на груди. Утробный рев мотора немного охладил ее пыл, утихомирив внезапно обрушившуюся на голову бурю чувств и эмоций.
— Я действительно поехал туда лишь за тем, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Не скрою, больше всего мне хотелось найти братишку и внушить ему пару прописных истин об уважении к старшим. Но его там не оказалось, а она… — Дамон обошелся лишь картинкой того, что увидел в комнате. Видимо, описать ее состояние словами он не смог. — Понимаешь, я обещал. Обещал себе, что больше никогда она не станет страдать.
