Она умолкла. Задумалась о чем-то, с силой морща лоб.
— Странно, да? — спросила у меня. — Это ведь случилось уже в новой жизни. В прежней достать яд мне было бы негде. Но он и не пригодился бы…
Библиотекарша отошла к заколоченному окну и замерла там. Удобный случай для удара. В спину, да, но в такой ситуации не до геройских принципов, и я не остановилась бы перед этакой «подлостью», если бы не подозревала, что на драконше защита в несколько раз мощнее любого атакующего заклинания из моего небогатого арсенала. Вот если бы прорваться на миг подпространство, сплести веночек из чистой энергии и усилить ею плетение…
— Вы же понимаете, что мне придется вас убить? — не глядя на меня, спросила мисс Миле. Тихий печальный голос заставил зашевелиться волоски на моих руках. — И вас, и доктора, как только он принесет книгу. Лучше бы он добыл ее поскорее, а то вы замерзнете, а я не успею приготовить ужин. Обещала Саймону испечь лимонный рулет на десерт… Вам нужно было выбрать моего сына, Элизабет, — она повысила голос и резко обернулась. — Я давала вам такой шанс. Вы ведь могли стать чудесной парой, и никому не пришлось бы умирать. Даже Лидии, возможно. Пусть бы себе болтала, что угодно, — кто бы ее слушал, когда прежняя реальность забылась бы? Если бы вы не стали о ней напоминать, забылась бы, и все были бы счастливы.
— Я не перестала бы о ней напоминать, — покачала я головой. — Никогда. И дело не только в пропавших студентах. Если не вернуть все как было, мир погибнет. — И добавила доверительным шепотом: — Я знаю, мне Мэйтин сказал.
Библиотекаршу перекосило. Шок — это по-нашему.
— Вы сумасшедшая? — вытаращила она глаза, и я, невзирая на серьезность ситуации, с трудом сдержала смех: кто бы говорил! — У вас… голоса? Видения? Или это место действует? Лидия ведь так и не оправилась после того всплеска. Но вы… Бедная девочка!
Самое смешное: она, похоже, искренне жалела меня. Собиралась убить, но переживала из-за моего возможного помешательства.
Бедная девочка…
Ева Кингслей назвала меня так же в тот день, когда пришла в себя в лечебнице. Хотела сказать мне что-то, как тогда показалось, важное, но не успела.
Тогда я забыла об этих словах почти сразу же, а теперь почему-то вспомнила. Должно быть, это и правда важно, и нужно успеть понять… До смерти? До того момента, как я умру в этом мире и тут же окажусь в своем?
Нет, умирать сегодня я была не намерена. Другой мир подождет. Ему ведь без разницы: Мэйтин говорил, что понятия времени между мирами не существует. А Ерайнвилль — о том, что в этих мирах мы можем быть кем угодно…
Я улыбнулась, чем еще больше озадачила вглядывавшуюся в мое лицо женщину.
— Вы не в себе, — сделала вывод она. — Это трудно — хранить память об обеих реальностях. Я сама… Впрочем, это неважно.
— Почему же? — возразила я. — Мне интересно, как вы справились.
Мне все интересно.
В финале злодеи обычно делятся секретами, думая, что герой унесет их с собой в могилу. А герой выживает, как правило.
Я надеялась, что не стану для этого правила исключением.
— Справилась как-то, — не пожелала откровенничать мисс Миле. — Не сидите на полу, там холодно, встаньте…
— А то что? — хмыкнула я, крепче обнимая себя за плечи. — Простужусь? Побрезгуете убить меня с насморком?
Вместо того чтобы устыдиться своих намерений, библиотекарша разозлилась.
— Вы сами виноваты! — заявила она мне. — Я перебрала все источники, нигде и слова нет о подобных… аномалиях! Но если и так, молчали бы себе. Зачем нужно было поднимать переполох? Ставить в известность ректора? Писать заметки на память? Вы сами в это влезли и не оставили мне другого выхода! А ведь вы мне понравились, Элизабет. Действительно, понравились. Думаете, много студентов уделяет сейчас внимание истории мистических существ? Единицы! Остальным это не интересно. А у вас хороший потенциал… был… Как и у Германа. Вы не представляете, как я расстроилась, когда поняла, что он был в числе бездельников, мечтавших получить желаемое за одну лишь каплю крови. Глупый мальчишка! Загадал бы научную степень сразу же после окончания академии — ему это удалось бы. Но нет, ему захотелось победы в дурном мордобое. Вот и поплатился!
— Саймон не знает, — поняла я. — Не знает, что это вы провели тот ритуал.
— Не знает, конечно, — женщину насторожили мои слова. — Зачем ему знать?
— Они с Германом дружили.
— Правда? — переспросила мисс Миле. И хихикнула глуповато: — Какая ирония, вы не находите? Бедный мой малыш, ему так и не нашлось места в этом мире. Он никому не нужен. За все годы так и не нашел друзей, кроме мальчишки, которого заведомо не могло быть в его жизни, и девчонки, которой тоже скоро не будет. Думаете, так будет всегда? Мир не примет его?
— Саймона? — я замерзла, рука болела, да и в целом обстановка не располагала к вдумчивости, а драконша изъяснялась слишком путанно, чтобы можно было ее понять. — Почему?
— Потому что его не должно быть, — словно удивляясь тому, что приходится объяснять это, сказала библиотекарша. — Он умер вскоре после рождения.
Можно только предположить, какое у меня стало лицо, если она снова рассмеялась.
— Лидия ведь говорила вам, помните? Не назвала только моего имени, потому вы и не поняли. А если бы никто не знал о том, что реальность меняется, то она могла рассказывать обо мне что угодно — этого просто не воспринимали бы всерьез. Понимаете? Понимаете, что в том, что случилось с Лидией, тоже виноваты вы?
— Понимаю, — вздохнула я. Многое становится понятно после того, как судьба отвесит тебе подзатыльник, заставив смотреть в нужную сторону. — Лидия сказала, что ребенок не умер. Она сказала, что его уморили. Думала, что леди Пенелопа тоже помнит об этом. И она помнила до определенного момента. Не вас, а саму ту историю. Еще удивлялась тому, что забыла ее продолжение.
Мне следовало обратить внимание на такую забывчивость, я ведь знала тогда уже о том, что реальность меняется, могла бы связать это. Хотя вряд ли я усмотрела бы связь между историей о замерзшем на кладбище младенце и рассказом о рождении чудесного малыша. Тогда, на «Крылатом» мисс Миле буквально вытягивала из наставницы эти воспоминания, чтобы убедиться, что та уже не помнит изначальной версии событий
— Помнила, говорите? — скривилась библиотекарша. — Кто бы мог подумать? Вы же читали о ритуале? В преданиях, что дошли до наших дней, описывались случаи, когда кто-то сохранял память о каких-то событиях прежней реальности, если они произвели на него глубокое впечатление. Как, например, солдат, что был рядом со своим правителем, когда того убили… Не думала, что ваша наставница настолько же впечатлительна. Вот
